Читать книгу "Талисман - Мэрилайл Роджерс"

– Я скоро уеду в домик, но меня задерживают некоторые дела. – Его чересчур располагающая улыбка скользнула со старательно невыразительного лица Лиз на вежливо-светское лицо Дру. – Последние колебания на бирже обеспокоили моего доверенного, и он попросил меня отложить поездку. – Он пожал плечами, еще проникновеннее улыбнулся и добавил: – Потом, принц тоже просил моего совета – по поводу нового жеребца, которого хочет приобрести для своих конюшен. А вы знаете, никто из нас не может оставить королевский призыв без внимания.

Лиз внимательно слушала. Он казался странно смущенным… Смущен из-за неожиданного визита дам? Возможно. Возможно… Смущение графа пробудило ее охотничьи инстинкты, инстинкты, которым помешало его присутствие.

Странно, подумала Лиз, если бы не было бесконечно более притягательного и сильного Грэя, этот бледный, стройный мужчина мог бы показаться ей привлекательным. Сейчас, зная то, что она знала, трудно было вообразить, чтобы это явно попустительствующее преступникам и слишком льстивое существо могло обладать достаточной властью, чтобы быть источником смертельной угрозы. Все-таки она была уверена, что это – очевидный факт.

Дворецкий снова появился в дверях замечательно быстро. По лицу Лоренса пробежало странное облегчение, когда он пригласил своих гостей к выходу.

– Ваша светлость, леди Друсилла, – он изобразил чрезмерную галантность, – карета ждет только вашего восхитительного присутствия.

Итак, еще одна смелая авантюра Лиз с треском провалилась. Она проиграла эту битву, но не войну, и при опасности, грозившей ее любимому, она не собиралась ни отступать, ни сдаваться.

Глава 16

Грэй шагал из конца в конец большой гостиной, расстраиваясь все больше. Толстый ковер не мог заглушить звука его тяжелых шагов, и слуги, вынужденные проходить мимо двери, слушали их с нарастающим беспокойством. Даже мистер Эллисон, казалось, старался не приближаться к двери без особой необходимости и воздерживался от неодобрительных взглядов в сторону тех, кому по долгу службы приходилось проходить по вестибюлю, хотя они и делали это бесшумно, на цыпочках.

Один из них доставил сообщение, которое привело к усилению гнева и без того уже мрачного герцога. Хотя герцог не сказал в ответ ни слова, никто из них прежде не видел его в таком ужасном настроении.

В то время как за стенами гостиной одни слуги обменивались тревожными взглядами, а другие за обитой зеленым сукном дверью их собственного мира перешептывались о странных делах, предмет их догадок, человек, славившийся необыкновенным самообладанием, кипел.

Впервые с тех пор, как он занял свое место в палате лордов, Грэй ушел из парламента во время важных дебатов по острому вопросу. Совесть терзала его из-за несправедливо резкого выпада в ответ на понятное огорчение его жены. Он должен был доверять гордой женщине, которая при всей своей непредсказуемости не давала ему повода для подозрений в неверности. С тяжелым чувством вины, он оставил свои обязанности и вернулся в Брандт Хаус с намерением исправить свою несправедливость по отношению к Лилибет. Невзирая на мучительные воспоминания, вызванные этим обстоятельством, он пришел домой, собираясь дать ей простой ответ, которого она требовала.

Да, он пренебрег долгом, чтобы вернуться, – и не обнаружил ее. В ее светском календаре ничего не было. Грэй знал это, потому что нашел его на ее изящном секретере, открытым на текущей дате. У него не оставалось иной возможности, кроме как унизиться до того, чтобы обратиться к сестре с вопросом о местонахождении своей жены, что только увеличило его негодование по поводу сложившейся ситуации. Сжав зубы, он выдержал неодобрительный комментарий Юфимии относительно его раннего возвращения из парламента с тем, чтобы услышать ее объяснение, что Элизабет предложила Дру покататься в парке. Это на некоторое время успокоило его. Но с каждой проходившей минутой к нарастающему раздражению примешивался страх, что его враги могли перенести свои злые намерения на Лилибет. Он должен был догадаться, как, вероятно, сделали они, что такая тактика гораздо вернее поможет им добиться цели, чем любые угрозы против него.

Потом конюший Джереми явился с сообщением, так смешавшим эмоции Грэя, что его страх за безопасность Элизабет стремительно обернулся новыми подозрениями и недоверием. Грэй рванулся к двери, исполненный решимости сделать что – нибудь, что угодно. Остановившись, сжав в бессильном гневе кулаки, он резко развернулся и пошел в обратном направлении. Он никогда еще не испытывал такой бури бесконтрольно меняющихся чувств. То, что ему приходилось переживать их сейчас, никак не улучшало его жуткого настроения.

Заставив себя остановиться и восстановить самообладание, Грэй схватился за каминную полку из белого мрамора с такой силой, что у него побелели кончики пальцев. К тому времени как тишина в доме была нарушена звуком открывающейся входной двери и нежным шелестом шелковых юбок, ему удалось заключить бушевавшее внутри пламя в тонкий слой льда. Тремя длинными шагами он достиг двери и с силой распахнул ее, грозно остановившись в проеме.

Лиз почувствовала его замораживающий взгляд, но отказалась смотреть в сторону излучающего холодные обвинения мужа. Какой злосчастный каприз судьбы привел Грэя домой рано в тот день, когда она рассчитывала, что он будет занят в парламенте гораздо дольше? И что с важным делом, которое, по газетным сообщениям, было намечено на рассмотрение сегодня? По его настроению было ясно, что ему уже доложили о проблеме с каретой. Разбитая неудачей, которой закончилась задуманная ею поездка, Лиз чувствовала себя не в состоянии выдержать столкновение с мрачным мужчиной, страшным в гневе. Сделав попытку не заметить его, она начала спокойно подниматься по изогнутой лестнице, на ходу сдергивая модную шляпку.

Грэй был в бешенстве! Он убивался от страха за жизнь Элизабет только затем, чтобы обнаружить, что она была с холостым мужчиной, хорошо известным своим распутством… и, по его личным подозрениям, виновным в гораздо более худшем. Теперь она отвернулась от него, как будто он и его реакция на ее проступки ничего не значат. Грэй пошел вслед за ней – грозовая туча с глазами, сверкающими молниями.

Лиз вплыла в свой будуар, швырнув шляпку на секретер, отчего в стороны разлетелись бумаги и перья. Она не стала закрывать дверь, поскольку Грэю, очевидно, невозможно будет запретить войти и произнести свой уничтожающий выговор. Избрав единственным средством обороны молчание, она прошла к дальней стене комнаты и остановилась, спиной к открытой двери, устремив невидящие глаза на изящную цветочную акварель.

Ее будуар в бледно-зеленых и персиковых тонах был задуман как тихий рай, но когда Грэй шагнул внутрь, это впечатление разлетелось с такой же силой, какую он применил, пинком закрывая дверь.

– Хейтон! – Он зарычал, но не сделал больше одного шага вперед, боясь совсем потерять самообладание. – Ты забыла свое доброе имя – мое доброе имя, чтобы преследовать Хейтона! – Он схватил спинку изящного, в стиле королевы Анны стула так, что, казалось, переломит ее надвое, каковое действие вернуло ему некую долю хладнокровия. – В ту ночь, когда я застал тебя в людской, ты только что вернулась со свидания с графом?