Читать книгу "Смерть из консервной банки - Дарья Калинина"

И все же, несмотря на эту мантру, которую она твердила себе в течение почти получаса, лучше ей не становилось. Но Катя знала, что́ может ей помочь. Она должна вернуться в их с Гаврилой дом. Она должна найти в своих вещах то, что сможет расставить наконец все точки в этой запутанной истории. Ну, или что хотя бы отчасти прояснит ее.

На какой-то момент, перед тем как она покинула здание главной усадьбы, у Кати мелькнула мысль попросить у Вани или Василия Петровича кого-нибудь в сопровождающие. Но затем она отбросила эту мысль. Слишком деликатное дело ей предстояло провернуть. Любой чужак был бы в нем лишним. А вдруг Катя права, и записка, которую обнаружили в хижине, представляет собой именно то, что она думает? Если это так, тогда… тогда ей лучше быть одной.

На сей раз дом показался ей еще более мрачным и холодным. С каждым новым своим появлением тут Катя все больше и больше убеждалась, что было большой ошибкой купить этот дом. Он никогда ей особенно не нравился, он нравился Гавриле, а она лишь соглашалась, что дом большой, комфортный для проживания, но вот не лежала у нее душа к этому месту, и все в нем казалось ей отвратительным.

Не без некоторого душевного трепета Катя вошла в дом и поежилась. В доме было прохладно, или ей так показалось. Но Катя напомнила самой себе, что она тут надолго и не задержится. Ей всего лишь нужно найти одну вещицу, которая, как ей помнилось, должна была лежать вместе с ее детскими книгами, альбомами и папками для рисования. В детстве Катя училась в художественной школе, так что рисовала она вполне прилично. И рисунков у нее набралось значительное количество. Когда они переезжали сюда, Гаврила даже пытался заставить ее избавиться от них.

— Зачем тебе весь этот старый хлам тащить на новое место? Отнеси его на помойку. И книги тоже.

Но Катя не согласилась. Она не могла заставить себя расстаться с тем единственным кусочком своей жизни, в котором она была однозначно и безоблачно счастлива.

— Книги пригодятся для наших будущих детей. Не придется покупать новые. А рисунки… Они тоже чего-нибудь стоят.

И хотя Гаврила ворчал, что сейчас все дети предпочитают пользоваться электронными книгами, да и вообще, вряд ли их детей заинтересует советская коммунистическая тематика, которой были проникнуты книжки Кати, доставшиеся ей от родителей, но все же ее библиотеку и рисунки упаковал и доставил к новому месту жительства. В остальном Катя демонстрировала удивительную лояльность ко всем его распоряжениям, это был, можно сказать, единственный ее каприз, и он счел за лучшее не спорить с ней из-за такой ерунды. В конце концов, в доме есть печка, так что книжки и рисунки жены со временем пойдут на растопку. Не собирается он хранить этот хлам в своем доме!

Катя прекрасно помнила, где находятся эти ее книжки и альбомы. Но ее интересовал один-единственный. И даже не сам альбом, а вложенная в него страничка. Страничка, которую она сохранила, сама не зная, зачем и почему, ведь написана она была совсем не ею, а другим человеком. Причем человеком, который в последнее время сыграл в ее жизни столь отрицательную роль, что Катя про него и слышать бы не захотела, заговори кто-нибудь с нею о нем. И вот поди же ты, слышать не захотела, а стоило возникнуть подозрению, что именно он причастен к череде несчастий и убийств, как она прилетела, чтобы убедиться, что это не так, или понять, что права в своих догадках.

Руки у девушки дрожали, пока она искала среди альбомов тот самый, нужный ей.

— Да где же он? Где?

Внезапно она остановилась. На пол скользнул листок в клеточку, зажатый до сих пор между двух листов плотной альбомной бумаги. Этот листочек был совсем легкий, он спланировал на пол и остался лежать там до тех пор, пока Катя не схватила его. Она мельком глянула на него, убедилась, что это то, что она искала, и одновременно достала из кармана смартфон. На то, чтобы найти сделанную ею всего час назад фотографию, ушло еще полминуты. И вот уже Катя сверяет два листа, покрытые почти что идентичными иероглифами и картинками. Один листок был в данный момент у следователя, тщательно упакованный и готовый для работы экспертов. А второй листочек, пожелтевший от времени, почти два десятка лет хранился у Кати в старых бумагах. А хранился он там потому, что когда-то человек, давший ей этот листок, был одним из самых дорогих и любимых людей в жизни Кати. Да, было и такое. Было, но, увы, давно прошло.

Стон сорвался с губ Кати. И злополучный листок, выскользнув из ее ослабевших пальцев, вновь спланировал на пол. Но теперь Катя не рвалась его поднять. Она сидела, совершенно обессилевшая, словно только что сделанное ею открытие высосало из нее все силы. Внезапно ее внимание привлек к себе шум за спиной. Она повернула голову и увидела человека, которого, как она думала, начисто вычеркнула из своей жизни. И вот он здесь. Стоит, смотрит на нее и улыбается.

— Привет, племяшка.

И тут к Кате в один миг вернулись все ее силы. Она поднялась, прямо взглянула в глаза этому человеку и произнесла без всякой дрожи в голосе:

— Здравствуй, дядя. Зачем ты пришел? Я тебя сюда не звала.

Отец Андрей выскочил из здания главной усадьбы и завертел головой по сторонам, подыскивая средство передвижения, которое бы позволило ему в рекордные сроки добраться до дома Кати. А если повезет, так и опередить ее. Наверняка она побежала на своих двоих. Ну а он воспользуется транспортом. К сожалению, во дворе никого не было видно. А собственная машина отца Андрея, которую ему презентовал Василий Петрович, стояла в гараже священника. Сюда его привез сам Василий Петрович, любезно заглянувший за ним сегодня утром.

— Что же делать?

Пришлось бежать к гаражу, где сейчас стояли не только машины прибывших полицейских и Вани, но также и машины, находящиеся в распоряжении хозяев и обитателей усадьбы. Отца Андрея хорошо знал всякий, кто жил в Дубочках, и поэтому священник полагал, что у него не возникнет трудностей с поисками шофера, желающего оказать ему услугу.

Так оно и оказалось. Стоило отцу Андрею оказаться возле гаража, как его окликнул чей-то голос:

— Отец Андрей! Можно вас?

Его окликал рослый парень, работавший у Василия Петровича шофером на доставке продуктов с молочной фермы, огородов, мясного и консервного заводиков.

— Сережа! — обрадовался священник. — Тебя-то мне и нужно!

— Ну? — удивился шофер. — А я тоже вас ищу. Вот так совпадение. Что вы от меня хотели?

— Ты сегодня на машине?

— Как всегда.

— Можешь подвезти меня в одно место? Это тут неподалеку, но мне нужно быть там как можно скорее.

— Хорошо, — отозвался шофер, думая о чем-то своем. — Подвезу, коли надо. Садитесь.

И он указал на припаркованный возле гаража «Соболь», в котором обычно перевозили все продукты питания, которые использовались в усадьбе. Не самый фешенебельный транспорт, но отцу Андрею было некогда привередничать.

— Сережа, только я тебя умоляю, поедем быстрее!