Читать книгу "Бремя императора. Скрытое пророчество - Иар Эльтеррус"

Запасную лошадь захватили с собой, не пришлось срочно покупать. Ездить верхом рабынь для утех обучали – мало ли что взбредет в голову сиятельному инару, от капризных аристократов всего можно ожидать. Поэтому девушка сидела в седле довольно уверенно. За время, прошедшее с момента ее продажи, она не сказала ни слова, молча подчиняясь приказам. Только во взглядах, изредка бросаемых на Санти, то и дело проскальзывала ненависть. И обреченность. Жрица попыталась сказать ей что-то ободрящее, но Неизвестная сделала вид, что не слышит.

Кавалькада не спеша ехала к воротам. Горец попросил проводника идти с ними до самого портала, на что тот молча поклонился. Откровенно говоря, Лек не понимал самого себя. Почему он так сделал? Ради прикрытия? Юноша и сам не знал, но предчувствие неприятностей не давало покоя. Что-то должно случиться, своей интуиции Лек всегда доверял, да и император со старшими мастерами учили тому же.

Слава тебе, Единый, ворота! Кавалькада вырвалась из города и с места взяла в галоп, распугивая пеших путников, которых после полудня было совсем немного. На всякий случай Лек усадил купленную рабыню перед собой, а то еще упадет. Девочка в таком состоянии, что вполне способна попытаться покончить с собой, с нее станется. Допускать этого горец не собирался, лучше заранее принять меры. Скоро она сама поймет – не здесь же все объяснять?

В десятке верст от Авендара отряд свернул на лесную дорогу, углубляясь в чащу. Сидевшая перед Леком девушка с недоумением и страхом оглянулась, пытаясь понять, что происходит. Почему новый господин везет ее в лес? Среди рабынь ходили страшные слухи о любителях жестоких развлечений, покупавших дорогих рабынь только для того, чтобы замучить. Порой на полянах неподалеку от города и в самом деле находили изодранные в клочья тела в остатках полупрозрачных одежд. Неужели она попала к таким? Неужели можно отдать полтора миллиона только ради того, чтобы кого-то замучить?

Девушка так обрадовалась, когда появился инар, которого она полюбила. Случайно полюбила, с первого взгляда, да и он тоже смотрел только на нее при первой встрече в воспитательном доме. Неизвестно, сколько заплатил юноша воспитателю, чтобы тот позволил поговорить с не проданной еще рабыней, наверное немало, но разговор состоялся. Молодой владетель клялся, что купит пришедшуюся ему по сердцу девушку, говорил, что сам сын рабыни, что освободит ее и женится. А она не слышала клятв и обещаний, только смотрела на не слишком красивого парня, с каждым мгновением все глубже проваливаясь в его зеленые глаза и понимая только одно – навсегда. Это навсегда, больше ей никто не нужен. И не будет нужен!

С тех пор рабыня жила только безумной надеждой на то, что любимый придет и купит ее. Пусть оставит рабыней, пусть, лишь бы быть с ним. И он пришел, вот только купить не смог. Полтора миллиона! Единый! Да когда это бывало, чтобы обычную рабыню продали за такие дикие деньги? В их воспитательном доме, по крайней мере, – никогда. А с ней вот случилось. Счастье такое, будь оно проклято. Девушка закусила губу и больше не смотрела, куда ее везут. Какая разница? Пусть мучают, раз им так хочется. Когда-нибудь домучают, и настанет благословенное небытие. С любимым ей уже не встретиться, а больше ничего значения не имеет. Тем более ее ничтожная жизнь. Надежда умерла, в душе стало пусто. И очень холодно.

– Повелитель, нас преследуют, – подъехал к Леку проводник. – Один всадник. Прикажете убрать?

– Не надо, – отрицательно покачал головой горец. – Я, похоже, знаю, кто это.

– Ты о чем? – недоуменно спросил Санти, не слышавший слов охотника.

– Гонится за нами один сумасшедший… – проворчал Лек. – Лучше подождем, а то он еще во время открытия портала нагонит. Этого нам только не хватало!

– Кто гонится? – изумился Энет.

– Да парень, с которым наш рыжий торговался, больше некому.

– Щас прибью, чо за проблема? – довольно потер руки Храт, поворачивая лошадь.

– Тихо ты! – скривился Лек. – Успокойся. Стойте и ждите, сам говорить буду. Ясно?

– Хорошо, наставник, – растерянно ответили все четверо, не понимая, что это нашло на горца.

Рабыня удивленно смотрела на них. Инар подчиняется касоргу? Это как? Разве такое бывает? Какие-то они странные, эти молодые господа… Да и офицер стражи почему-то назвал носатого Повелителем. Остальные зовут наставником. Ой, похоже, они не те, за кого себя выдают… Похоже, влипла по-настоящему…

На поляну, где остановился отряд, выметнулся взмыленный конь вороной масти, хороший конь тиланской породы. На нем сидел юноша, торговавшийся с Санти за рабыню. На его лице застыло отчаяние, глаза походили на темные провалы. При виде ожидавших всадников он резко осадил коня и спрыгнул на траву, схватившись за рукоять меча. Лек удивленно пожал плечами. Совсем обезумел? Это же додуматься надо было – в одиночку погнаться за хорошо вооруженным отрядом.

– Кто ты такой?! – резко спросил незнакомец у Санти. – Да кто ты вообще такой, сволочь?!

– Тебе-то что? – удивился скоморох.

– Ты украл мое имя, ты украл мою любимую! Откуда ты взялся, будь ты проклят?!

Лек присвистнул. Значит, этот парень – настоящий Эхе кё Сите? Но тот ведь рыжий! Это известно в Нартагале каждому.

– Да пошел ты, придурок! – возмутился Санти.

– Стоп! – Лек спрыгнул на землю. – Рыжий, уши надеру. Я сам буду говорить. Уяснил?

– Как скажешь, – недоуменно пожал плечами скоморох. – Сижу, молчу, никого не трогаю.

– Вот и сиди, – отмахнулся горец, поворачиваясь к удивленному наглостью касорга нартагальцу. – Так вы Эхе кё Сите? Чем докажете? У ваших волос совсем другой цвет.

– Краска, – глухо сказал юноша. – Я путешествовал инкогнито, не хотел привлекать к себе внимания короля, он спит и видит, как бы от меня избавиться. А доказать? Вот!

Он протянул Леку свернутый в трубку пергамент, ощутив какой-то частью сознания ауру власти, исходящую от носатого молодого человека. Горец прочел пергамент и кивнул. Документ, заверенный печатью наглеатского деора, утверждал, что его податель – наследник рода кё Сите.

– Я мог натравить на вас стражу! – выкрикнул юноша, явно сожалея, что не сделал этого. От отчаяния он бросился в погоню, даже не взяв своих касоргов.

– Это вам не помогло бы, – холодно сказал Лек, сворачивая пергамент. – Вы живы до сих пор только потому, что я понял – вы ее любите.

Он кивнул в сторону застывшей на спине лошади рабыни. Девушка не отрывала обреченного взгляда от лица Эхе и плакала, не вытирая слез.

– Разве это имеет какое-нибудь значение? – недоверчиво спросил нартагалец.

– Для меня – имеет, – вздохнул горец. – Я сам был на вашем месте и вполне способен представить ваши чувства. Мне жаль вас, но я обязан исполнить приказ и доставить эту девушку кое-куда. Поэтому езжайте-ка своей дорогой, господин кё Сите. Езжайте и забудьте ее. Так будет лучше и для вас, и для нее.

– Лучше убейте меня… Мне без нее не жить.