Читать книгу "Вторая путеводная звезда - Татьяна Гармаш-Роффе"

– Алло! Ромка!

– Я тут… Они что-то в машину запихивают… Мне кажется, мальчика…

– Роман, я тебе что сказал! Проезжай мимо них, посмотри на номер, потом встань подальше и мне сообщи!

– Хорошо, па.

* * *

Во дворе Колдуньи поднялась суета, а Юля все это время стояла в сторонке, не произнося ни слова. Туман – или это ее глаза затуманились от грусти? – скрадывал очертания лиц и голосов, и в какой-то момент она перестала понимать, кто из них Громов…

А он словно забыл о ней. Ни разу не подошел, занятый распоряжениями и разговорами.

Все правильно – решила она. Выплыл из небытия, в него же ушел. Несколько часов совместного пребывания в плену ничего не значат…

Ну и хорошо! У нее есть Михаська и бабушка, и никто ей больше не нужен! Ни бандит, ни мент!

Юля тряхнула головой, отыскала глазами Громова и решительно направилась к нему.

– Скажи мне адрес дачи, на которой детектив спрятал мою семью. Я поеду за ними. А то ты тут, смотрю, надолго… Только пусть меня кто-нибудь довезет до станции, здесь ведь ходит электричка?

Серега, который и в самом деле в данный момент полностью отключился от Юли, посмотрел на ее хмурое лицо. Беспокойства в нем не читалось: на ее счастье, она не поняла, что означали слова Колдуньи о звонках охранников с информацией о мальчике и детективе. И уж не Серега возьмется ей пояснять… Потом расскажет, когда все будет позади.

И Серега от души понадеялся, что это «позади» наступит скоро.

И что вообще наступит.

– Подожди еще немножко, Юль. Я скоро освобожусь. Тогда поедем за ними вместе!

Вместе, повторила про себя Юля. Вместе!

Ничего особенного, простые слова, но они почему-то ее отогрели. Они как-то так были произнесены, что… Что ей вдруг стало легко.

Она кивнула.

– Я в дом тогда пойду, хоть умоюсь… И поищу что-нибудь съестное, есть хочется, – улыбнулась она.

У нее ямочка на правой щеке. И на носу веснушки! – вдруг увидел Громов. Веселые, солнечные веснушки!

Ему так остро захотелось ее обнять, что он с трудом удержался.

– Тут у кого-то из ребят провизия с собой. Иди умываться, – он осторожно дотронулся пальцем до засохшего ручейка у нее под носом, – кровь у тебя здесь… А я пока раскулачу своих парней.

Юля не только с наслаждением умылась, но и – пока в доме никого не было – обтерлась до пояса полотенцем, смочив его в воде. Затем майку свою от крови почти совсем отстирала и надела ее, мокрую, на себя, – другой одежды у нее не имелось, а Колдуньины вещи она трогать не хотела. Но было так жарко, что мокрая ткань только приятно холодила кожу.

Обнаружив маленькое зеркало в одной из комнат, она полюбовалась на красочный пейзаж на своем лице, усмехнулась. К травмам и боли она привычная – спорт приучил не обращать на них внимания… даже в тех случаях, когда они портили внешность. Хотя ментов это, кажется, слегка шокировало: они отводили от нее глаза, в которых сквозило неловкое сочувствие.

Только Громов, когда впервые увидел Юлю на свету, не отвел от нее взгляда и никакого шока, похоже, не испытал. Или умел его скрыть.

Когда, после гигиенических процедур, Юля вышла во двор, Сергей заметил ее, подошел, держа в руках большой кожаный рюкзак.

– Вот тебе провиант. Бери, что хочешь.

Пристроившись на лавке во дворе дома, Юля наблюдала за действиями оперов, уплетая сыр прямо из упаковки, без хлеба, и запивая его какой-то сладкой газировкой из металлической банки. Несколько раз к ее лавке подходили менты: тот, что подкрался к Гарику, вроде Костей его звали, потом другой, совсем молодой, салага, и еще один, усатый, – и тоже запускали руку в рюкзак, что-то в нем вылавливали и отчаливали, жуя на ходу. Оголодали, бедные. Особенно Костя: он к рюкзаку наведывался несколько раз и его содержимое изучал пристрастнее, чем остальные…

Юля рассеянно слушала переговоры оперов. Только один раз ее внимание привлекли слова: «…рука из болота торчит. Надо бы выяснить, что за рука такая, чья!»

Ее передернуло. Она хотела было вскочить с лавки, расспросить… Но не стала. Слишком много ужасов выпало ей за последние две ночи, – хватит с нее. Ей бы только до Михаськи с бабушкой добраться…

Это все, что сейчас занимало ее чувства и мысли.

Часть 3

Роман перезвонил через две минуты.

– Пиши, – и он продиктовал номер джипа.

– Ты где?

– Стою в конце улицы.

– А бандиты?

– В данный момент они как раз проезжают мимо моей машины…

– Все, оставайся на месте! Жди меня, я скоро подъеду!

Кис, не теряя времени, связался с Громовым, обрисовал ситуацию, сообщил номер джипа.

– Скажи Ромке, что он молодец! И не дергайся, Кис, мы сейчас операцию «Сирена» объявим! Слышь, не дергайся, все будет хорошо, говорю! – произнес Серега и отключился.

Если бы он мог еще сам себя заверить, что все будет хорошо… Серега посмотрел на Юлю, устроившуюся на скамейке в ожидании, когда он отвезет ее к бабушке и сыну, и сердце его заныло.

Он знал – не умом, а неким иным знанием, – что этой ночью между ними что-то произошло, что-то случилось. Они вошли в эту темницу незнакомыми, а вышли из нее… близкими, что ли… людьми.

Сергей никогда бы не нашел слов, чтобы самому себе объяснить, что именно он чувствует к Юле, – но она стала ему за эту ночь дорога… И сейчас ее сын в руках бандитов!

Сын, Михаська, он ее часть, – и если с ним что-то случится, то…

То Серега себе этого никогда не простит.

…Последние километры Алексей пролетел с такой прытью, что старушка-«девятка» наверняка удивилась: не ожидала, что способна на подобные скорости.

Джипа на их улице уже не видать, что понятно. Но и Романа тоже, что непонятно. Алексей не всегда знал с точностью, на какой тачке в данный момент разъезжает его сын: Ромка часто менял машины, что было ему не сложно, с учетом его работы в автосервисе. Однако на улице не просматривалось ни одной машины, никакой.

Куда он подевался?!

Набирая на ходу номер сына, он отворил калитку, взошел на крыльцо… Дверь дома не заперта…

Телефон Романа не отвечал, и Алексей дал отбой.

Что он увидит на даче? Труп бабушки?

Нет, только не это!.. – застонал он.

Кис вошел в сени.

– Любовь Михайловна? – ни на что не надеясь, позвал он.

В ответ ему донеслось мычание.

Кис бросился на звук.

Любовь Михайловна обнаружилась в одной из комнат. Она была привязана к стулу, рот ее заклеен пластырем. На коленях у нее свернулась калачиком рыжая кошка с рваным ухом и сладко спала, радуясь, что никто ее с колен не гонит.