Читать книгу "Мифы о Древней Руси. Историческое расследование - Лев Прозоров"

Ослябя, оставшийся в живых в Куликовской сече, позднее служил в боярах у еще одного литовского выходца – митрополита Киприана, под старость же и впрямь постригся в монахи. Так, надо думать, и появился в источниках «чернец Родион Ослябя», ну а уж коли в «Задонщине» (первые списки которой ни словом не намекают на монашество брянских бояр) он называет Пересвета братом, то монахи-летописцы и сделали «логический» вывод, задним числом вписав в свои ряды обоих героев Куликова поля. И произошло это, судя по летописям и спискам «Задонщины» не ранее конца XV века, когда иго было уже окончательно свергнуто, и провалилась последняя попытка реставрировать его (хан Ахмат в 1480 году). Тогда же возникло и «Сказание о Мамаевом побоище», перекроившее чуть не всю историю Куликовской битвы «на злобу дня», и упоминания о небывалом походе на Куликово поле Ягайлы (в «Сказании…» вообще почившего за несколько лет до сечи на Непрядве Ольгерда[252]), невесть отчего повернувшего с полдороги. Позвольте посмеяться над распространенными объяснениями, что свирепый воин и полководец «испугался» остатков московского войска, только что перенесшего страшное сражение. Это-то объясняется хорошо – соперничество Москвы с Литвой в собирании Русских земель было в разгаре, Литва – точнее, уже Речь Посполитая – стала католической и начала, на свою, в конечном счете, голову, притеснять православных – короче, про Литву просто требовалось сказать какую-нибудь гадость. Хотя бы просто чтоб «замазать» активнейшее участие Андрея и Дмитрия Ольгердовичей с их подданными – Боброком, Пересветом, Ослябей – в великой победе над Ордой.

Но понятно и желание церкви прибрать к рукам имена героев Куликова поля. Церкви тоже хотелось кое-что «замазать» – только не чужие подвиги, а собственное… м-да, тут как-то никаких цензурных определений на язык не подворачивается… ну, скажем, собственное поведение во времена ига. Ярлыки, которыми награждали митрополитов ханы Менгу-Темир, Узбек, Джани-бек и их потомки, говорят сами за себя. Под угрозой мучительной смерти запрещалось не только причинять какой-либо вред «церковным богомольцам» или посягать на их имущество – даже словесно оскорблять православную веру! Против кого направлены были эти указы – ясно: до XIII века на Руси действовали капища Древних Богов. Но лучше всего – мотивация этих суровых запретов в ханских ярлыках: «зане они за нас и за весь род наш бога молят и воинство наше укрепляют».

Что тут сказать… не говорить хочется – кричать! Особенно хорошо читать это после того, как почитаешь душераздирающее «О разорении Рязанской земли Батыем», да вдобавок – описания раскопок сожженных Ордой городов с детскими скелетиками в печах и распятыми останками изнасилованных и убитых женщин; после того, как ознакомишься с сухой археологической статистикой – 75 % городов и сел северо-восточной Руси не пережили XIII века, были уничтожены полностью – это при том, что в уцелевших шла резня, выживали единицы… с описаниями рабских рынков на черноморском берегу того времени, набитыми золотоволосым, синеглазым живым товаром из Руси…

Это они за них молили своего бога! Это их воинство они укрепляли! И действительно укрепляли – когда тверичи восстали против ордынского ига и убили сборщика податей Чолхана (Щелкана Дудентьевича из былины, который «у кого коня нет – дитя возьмет, у кого дитя нет – жены возьмет, у кого жены нет – самого возьмет»… церковники, кстати, дани не платили вообще), когда московский князь Калита вместе с ордынцами разгромил и сжег Тверь, а тверской князь Александр сбежал в вольный Псков, до которого не дотягивались длинные лапы Орды, митрополит Феогност под угрозой отлучения заставил псковичей выдать защитника русских людей на казнь татарам.

Вы не поверите, читатели, но еще в XV веке церковники нисколько не скрывали этого союза с Ордой. Они им хвалились, писали посягнувшему на церковные земли Ивану III: «Мнози и от неверных и нечестивых царей… зело по святых церквах побораху, не токмо в своих странах, но и в Руссийском вашем царствии, и ярлыки давали». Не знаешь, на что пуще умиляться – на это дивное – «вашем Руссийском царствии» – прямо таки нынешняя «эта страна» – или на саму беспредельную наглость, защищающую нажитое при оккупации добро в едва освободившейся стране ссылками на законы оккупантов.

Однако вскоре Русь окончательно поставила Орду на место на Угре, и церковники – тут же, «и мужниных еще сапог не износивши» – кинулись примазываться к победе над завоевателями. Так посмертно «постригли» в троицкие монахи полуязычников из дремучих брянских лесов, братьев-бояр Ослябю и Пересвета.

Исторический же Александр Пересвет никогда не был монахом, обитель Сергия разве что мимо проезжал. Я знаю, что эта статья мало что изменит – как были, так и останутся бесчисленные картинки с Пересветом, вопреки всякому здравому смыслу, скачущему на врага в долгополой сутане, как звучали, так и будут звучать экстатические завывания штильмарков и уткиных про «подвиг схимника Пересвета, благословленного на бой святым Сергием». Что ж, вольному – воля, вольному – правда, а «спасенным» – их рай, их краденые герои и ворованные подвиги. Каждому свое. Я писал не для них…

СЛАВА ПРАВДЕ!

СЛАВА РУССКИМ ВОИТЕЛЯМ, ПЕРЕСВЕТУ ХОРОБРОМУ И БРАТУ ЕГО ОСЛЯБЕ – ГЕРОЯМ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ!

ПОЗОР ЛЖЕЦАМ – НАСЛЕДНИКАМ ПРЕДАТЕЛЕЙ И ВОРОВ!

P.S. Внезапно наткнулся на весьма вдохновляющую поддержку некоторых мыслей, изложенных в этой статье. Причем с совершенно для меня неожиданной стороны.

Егора Станиславовича Холмогорова представлять не надо, я полагаю. Его безусловная преданность православию также ни в каких дополнительных комментариях не нуждается.

Поэтому особенно отрадно, и, не скрою, удивительно, было прочесть у этого видного публициста такое:

«Мы воспитаны на картине Куликовской битвы, сформированной гениальным эпическим памятником, созданным через столетие после сражения – «Сказанием о Мамаевом побоище». Именно в нем мы впервые находим самые памятные детали сражения. Но писать о Куликовской битве по «Сказанию» – это почти то же самое, что писать историю Ронсевальской битвы, где восставшие баски разбили маркграфа Хруоланда, по «Песни о Роланде».

(…)

Здесь-то в гуще битвы и сражается отважный брянский боярин Пересвет-чернец. Был ли он монахом именно Сергиевой обители, стал ли чернецом до сражения или умирая от ран после, – нам неизвестно. Но он совершил великие подвиги, сделавшие его одним из центральных героев «Задонщины». Поэма приписывает ему восклицание обращенное к князю: «Лутчи бы нам потятым быть, нежели полоненым быти от поганых татаръ!» Судя по тому, что в «Задонщине» говорится о «суженом месте», куда приводят Пересвета (то есть месте «суда Божия»), Пересеет мог и в самом деле сразиться в поединке, но не в начале сражения. И не погиб, хотя был тяжело изранен, после него, продолжая участвовать в битве»[253].