Читать книгу "Тайна брига "Меркурий" - Владимир Шигин"

Тем временем всю кампанию 1797 года Ушаков собирал данные о плохом качестве новопостроенных кораблей и по окончании кампании отправил в Адмиралтейств-коллегию обобщенные данные. Коллегия, в свою очередь, запросила мнение петербургских корабельных мастеров. Те единодушно высказались за нововведения своего херсонского коллеги Катасонова. Но Ушакова дружно поддержали члены Адмиралтейств-коллегий, а вслед за ними и балтийские флагманы. В этой ситуации Павел I долго сомневался, чью сторону ему принять. Наконец, он велел пока от нововведений отказаться и строить корабли по-старому. Как показало время, такое решение было ошибочным, и Россия отстала от ведущих европейских держав на полтора десятка лет.

Но Мордвинов сдаваться не собирался. В пику Ушакову в следующем, 1798 году он велел произвести новые испытания «Святого Петра» и «Захария и Елизавет». Состав комиссии на этот раз адмирал утвердил сам, включив в нее своих людей. Исключение составил лишь Ушаков, которого Мордвинов просто не мог не включить, в силу занимаемой тем должности. Разумеется, что мордвиновская комиссия сделала выводы, совершенно противоположные прошлогодней ушаковской. Единственным членом комиссии, который отказался подписать положительное заключение, был, конечно же, Ушаков. Трудно сказать, сколько бы еще продолжался скандал вокруг двух линкоров, если бы 4 августа 1798 года в Севастополь не прискакал императорский фельдъегерь с бумагой, которая сразу ставила точку на всех местных дрязгах. В связи с начавшейся войной с Францией предстояло как можно скорее вести черноморскую эскадру в Средиземное море. Сделать это мог только Ушаков. Ему и была поручена эта ответственная миссия. Отвлекаясь от нашей темы, отметим, что с поставленной задачей великий русский адмирал справился блестяще, освободив от французов Ионические острова, Неаполь и Рим и обессмертив свое имя беспримерным штурмом неприступного острова Корфу.

Пока Ушаков воевал в Средиземном море, Павел I нашел повод выгнать в отставку изрядно надоевшего ему своими интригами Мордвинова. Поводом для отставки стал взрыв бомбового арсенала под Херсоном.

Однако и Ушаков на освободившуюся должность назначен также не был. Павел I решил произвести рокировку адмиралами. С Балтики наместо Мордвинова был назначен бесталанный, но трусоватый и управляемый адмирал Фондезин, а Ушаков после триумфального возвращения в Севастополь был отправлен на достаточно почетную, но полностью подконтрольную должность командующего Балтийским гребным флотом.

Итак, император и президент Адмиралтейств-коллегий решали вопрос, как быть дальше с изрядно уже всем надоевшей историей с двумя линейными кораблями и как лучше развести в стороны двух строптивых черноморских адмиралов.

— Мордвинов хорош как администратор, но совершенно негоден как флотоводец! — внушал императору президент Адмиралтейств-коллегий Кулешов. — Что касаемо Ушакова, то он прекрасный воин и в преддверии последних событий в Европе будет скоро весьма востребован!

Тогда Павлу I с помощью адмирала Ушакова удалось обуздать черноморских сепаратистов во главе с Мордвиновым. Теперь же, по прошествии четверти века, уже новое поколение черноморских сепаратистов во главе со своим предводителем адмиралом Грейгом снова объявило о своем нежелании делиться доходами с Петербургом и отчитываться перед ним.

В своей книге «Лжегерои русского флота» я уже много и подробно писал о более поздней попытке в 1905 году одесской этнической мафии создать некую Южно-Русскую республику, включавшую Новороссию и Крым, этакий прообраз нынешнего Израиля. Именно тогда произошел мятеж люмпен-пролетариев в Одессе, мятежи броненосца «Потемкин» и крейсера «Очаков» во главе с небезызвестным «красным лейтенантом» Петром Шмидтом (назначенным, кстати, военным протектором будущей республики). Возможно, я ошибаюсь, но выстраивание в хронологическом порядке всех известных мне в данном вопросе фактов говорит о том, что тенденция отделения юга России все время витала в умах этнических торговых диаспор Новороссии, и всегда особое место в этом уделялось именно Черноморскому флоту.

Любопытный нюанс. Историки и краеведы Николаева традиционно восхваляют адмирала Грейга за его многочисленные деяния во благо Николаева: тут и строительство пристаней и улиц, новые дома, фонтаны, сады для гуляний и декоративные беседки. Все это, разумеется, было. Но причина столь большой заботы Грейга о Николаеве — вовсе не в его бескорыстии и любви к горожанам. Все обстояло несколько иначе. Уверовав в свое всемогущество, «полудержавный властелин» Причерноморья создавал собственную столицу, которая бы поражала блеском и богатством. При этом Николаев преобразовывался не просто как столица «державы» Грейга, а как Юлийополь, посвященный его сожительнице Лие. А потому несколько странно читать панегирики современных авторов в честь знаменитого храма богини Весты, который выстроил Грейг в честь Лии на берегах Ингула, о наставленных всюду статуях других античных богинь с ликом его дамы сердца. Как это ни прискорбно, но желание Грейга сделать Николаев не хуже Петербурга имеет под собой всю ту же сепаратистскую базу, что и вообще вся деятельность Грейга в последний период его «царствования».

Огромные деньги, связи с зарубежными торговыми кругами и российским купечеством и непомерные амбиции, в том числе и политические, делали обе финансово-этнические партии Черноморского флота крайне опасным противником даже для самого российского императора. Думается, все это Николай прекрасно понимал. Перед началом этой борьбы он несколько раз посещает черноморские порты, чтобы, по-видимому, еще раз убедиться в том, насколько далеко зашла коррупция, которую во имя безопасности и благосостояния России необходимо было выкорчевывать как можно скорее. Наверное, «черноморская мафия» была второй после декабристов по значимости опасностью для России. Их надо было как можно быстрее разгромить, но сделать это без крови и излишнего шума, не привлекая внимания Европы.

Надо отдать должное императору Николаю I. Когда он увидел, что Грейг и его окружение от решения своих экономических вопросов начинают переходить к решению вопросов политических, он уже медлить не стал. В Николаеве еще пребывали в полном неведении, что время решительных перемен уже наступило.

Часть третья.

ПОТОМСТВУ В ПРИМЕР

Глава первая.

РАТОБОРЕЦ АДМИРАЛ ЛАЗАРЕВ

Теперь нам предстоит познакомиться с человеком, которому пришлось возглавить борьбу с николаевской кликой адмирала Грейга. Имя адмирала Михаила Петровича Лазарева прекрасно известно потомкам, прежде всего, как выдающегося моряка. При этом главный подвиг его жизни — одоление «черноморской мафии», к сожалению, так остался вне исторических исследований. Конечно, это не случайно. Историки — тоже люди, причем люди, приверженные определенным политическим взглядам, они имеют определенную национальность, воспитание, подвержены политической конъюнктуре, а потому в своих оценках не только почти всегда субъективны, но предвзяты и избирательны. Тема борьбы с коррупцией в России — это вечнозеленое древо. Об этом всегда много говорили и говорят, но никогда почти ничего не делали для полного искоренения этого монстра, изнутри пожирающего государство. И сегодня для многих наших соотечественников пример адмирала Лазарева — пример весьма опасный, и сам он — скорее антигерой, чем герой. Плавал бы себе по морям и океанам, ан нет, дернул его черт не только схватиться с могучей коррупционной машиной, но и ее разломать! А вдруг сегодня, глядя на знаменитого адмирала, объявятся новые Лазаревы? Тогда полетят к черту миллионные откаты, сытое чиновничье благополучие, богатство и власть, рухнут с таким трудом налаженные финансовые схемы, а вместо пляжей на Лазурном Берегу возникнут нары на Колыме. Кто-то сказал, что история — это политика, обращенная в прошлое. Что ж, относительно рассматриваемой нами темы, пожалуй, лучше и не скажешь…