Читать книгу "Стратегическая разведка ГРУ - Михаил Болтунов"

Через два дня полковник Иванов вылетел из Триполи в Тунис, оттуда в Алжир и уже потом в Москву.

17 сентября он предстал перед очами начальства — своего, Генштабовского, МИДовского и, разумеется, самого высокого, которое располагалось на Старой площади в ЦК КПСС.

Все благодарили за успешное выполнение задачи, не забыв при этом высказать сожаление об утечке информации в ливийские СМИ. Хотя в то же время соглашались, что Каддафи важно было раскрыть эту встречу.

Подобная публикация укрепляла авторитет и положение СРК Ливии и, видимо, сдерживала силы, которые желали свержения Каддафи.

Правда, в самом ГРУ непосредственные начальники полковника Иванова были настроены не так благодушно. Их в первую очередь интересовало не столько газетное сообщение и утечка в СМИ, сколько решение Василия Ивановича без денег и визы вылететь из Каира в Бенгази, не поставив об этом в известность Центр.

Полет в страну, где произошел переворот, и было введено военное положение, мог закончиться плачевно.

Оказывается, как стало известно позже, недовольство было высказано и посольству СССР в Египте за отправку Иванова из Каира в Бенгази без разрешения Центра.

Однако в конечном итоге здравый смысл восторжествовал, и полковника Василия Ивановича Иванова не наказали, а даже объявили благодарность.

На китайской земле

В Китай, откровенно говоря, ехать не хотелось. Да и какому нормальному человеку захочется? Мы для Китая в ту пору были врагом номер один, да и он для нас не лучше. Это в тихой, спокойной, сонной бабушке-Европе действовала дипломатическая неприкосновенность, а тут атташе ты или секретарь посольства, никому дела нет, вытащат из машины, и если уж не побьют, то наорут, заплюют, наговорят гадостей.

Такое случалось со многими дипломатами. И с военным атташе полковником Василием Ивановым тоже. Поехали они как-то на машине в Цзянь Цзинь. Разумеется, получив предварительно разрешение китайского МИДа. На полдороги их машину останавливают, высаживают, и начинается спектакль: разгневанные хунвейбины, как черти из табакерки, беснуются вокруг них. Потом затолкнули всех в машину и отправили назад. Протест в Министерство иностранных дел ничего не дал. Там как всегда расписались в своей беспомощности, мол, гнев народа, что поделаешь.

Вот в такой обстановке и начал свою работу в Китае Василий Иванович. Сейчас о том безумном времени неприятно вспоминать, а полковнику в отставке Иванову в особенности. Он много лет после увольнения из армии работает в обществе российско-китайской дружбы, укрепляет совместные связи, очень любит эту страну, да и китайцы его боготворят, но, как говорят, слов из песни не выбросишь. Такое было.

Работалось неимоверно трудно. Контрразведка у китайцев сильная. Как шутили наши сотрудники атташата, обижаться не на кого, сами обучали китайцев и, судя по всему, обучали хорошо.

Слежку там обнаружить трудно. Людей много, в годы культурной революции все одеты одинаково.

Китайская официальная пресса была — газеты, журналы, цитатников Мао Цзедуна хоть завались, а вот, к примеру, центральную военную газету КНА советским дипломатам не давали. Она открыта для всей страны, но только не для посольства СССР.

Повезло, что в тот период в Китай чрезвычайным и полномочным послом Советского Союза назначили Толстикова, бывшего первого секретаря Ленинградского обкома КПСС. Связи у него обширные — то известного певца Штоколова пригласит, то на посольском пруду хоккейный матч устроит. Вот и тянулись иностранные дипломаты в наше посольство, а это, в свою очередь, давало возможность более крепкого общения.

Да и к тому же в такой закрытой стране, со сложной внутренней и внешней общественно-политической обстановкой дипломаты невольно сплачивались, крепче держались друг друга, делились новостями, охотно заводили знакомства.

С китайцами советские дипломаты общались мало. Не потому, что не хотели мы, чаще они чурались этих отношений, боялись быть заподозренными в добрых чувствах к «советским ревизионистам».

Помнится, Василий Иванович все пытался найти китайцев, которые в конце 50х начале 60-х работали в атташате КНР в Бирме. Он хорошо их знал, дружил. Тогда они здорово сотрудничали, помогали друг другу.

На одном из приемов ему повезло, увидел китайца, тогдашнего майора, помощника военного атташе. Китаец тоже узнал его. Поздоровались, конечно. Но поговорить толком не смогли. Их не оставили вдвоем. Рядом с бывшим помощником атташе неотступно следовали два человека. Охранники или соглядатаи? Кто знает.

Четыре года отработал советским военным атташе в Китае полковник Василий Иванов. По возвращению продолжал службу в ГРУ, одновременно являясь членом двух международных комиссий — советско-американской по ограничению торговли оружием в мире и ООНовской. Члены комиссии готовили Генеральному секретарю ООН ежегодный доклад:

«Экономические и социальные последствия гонки вооружений в мире».

В 1979 году Василий Иванович уволился из Вооруженных Сил, но продолжал еще несколько лет трудиться в составе международной комиссии ООН. Ныне, полковник Иванов — военный пенсионер, но его по-прежнему трудно застать дома. Он — заместитель председателя Общества российско-китайской дружбы. Много работает, собирает исторические материалы, пишет, публикуется в прессе.

Он по-прежнему служит. Честно и преданно служит своему Отечеству.

Мы встретимся с тобой, Устаз[1]

Леонид Иванович Медведко — человек достаточно известный. Доктор наук, академик РАЕН, востоковед, историк, журналист, автор более 100 научных работ.

Писать о нем трудно. Многое о своей поистине удивительной жизни рассказал он сам, поведали его друзья, товарищи, коллеги. Однако, как ни странно, еще немало интересного осталось за рамками этих повествований. Ведь полвека назад, окончив институт востоковедения, Леонид Иванович стал офицером советской военной разведки. Он редко носил военную форму, но от этого не менялась суть его работы.

Старшего лейтенанта Медведко, его жену с маленьким трехмесячным сыном в поезд посадил болгарский консул. Попросил турецких проводников приглядеть за ними. Состав следовал из Эдирне в Стамбул. Леонид ехал в свою первую командировку за границу в Турцию. Да и куда ему еще было ехать, ведь он выпускник Московского института востоковедения, турецкого отделения. Можно считать, что ему повезло: очень немногим из выпускаудалось поехать на работу за рубеж. Возможно, и он бы сидел сейчас в Москве и ждал у моря погоды, но на его счастье в институт пришел офицер из отдела кадров Главного разведуправления Генштаба.

Леонида уже приглашали на Лубянку, в КГБ, но откровенно говоря, ему не очень хотелось связывать свою жизнь с этой организацией. Оказалось, что и Медведко не подошел комитетчикам: родственники у него во время войны были на оккупированной территории, да к тому же Леонид пожаловался, что он прибаливает, хромает самочувствие. Тут он немножко слукавил, здоровье было в порядке. Но «покупатель» из КГБ клюнул на его удочку и захлопнул папку: «Нам нужны здоровые люди. Свободен!»