Читать книгу "Свидание на пороховой бочке - Елена Логунова"

— Сама ты Матрена, — буркнула я, но взглянуть не отказалась, и мы снова вышли во двор.

Было ветрено, на доске объявлений ЖЭКа трепетали объявления с угрозами в адрес должников и большой цветной плакат, анонсирующий гастроли юной певицы Дариши. Хорошенькая улыбчивая девочка тискала в пальцах перевернутый бумажный стаканчик. Зачем — не знаю. Может, показывала, что стаканчик уже пуст? Интересно, а что там было? Я поняла, что совершенно не в курсе, чем нынче питают вдохновение звезды российской эстрады.

Зато мы с Трошкиной знали вечную классику.

— Выпьем с горя, где же кружка, сердцу будет веселей! — процитировала Алка, поглядев на девочку со стаканчиком, и зябко поежилась.

Тут синий «Лендровер» будто почувствовал, что надо бы ему активизироваться, пока мы не околели, и ожил — моргнул огнями и коротко продудел.

— Разблокировался! — сообразила я и попятилась в темный угол у почтовых ящиков. — Алка, сейчас мы увидим Кулишевскую!

— Это же не ее машина!

— Да, машина ее покойного мужа, но он свое уже отъездил, а родная половинка его прямая наследница, — напомнила я. — Имеет право теперь на мужней тачке раскатывать.

— В права наследования еще вступить нужно, — заспорила зануда-отличница. — О! Видишь, никакая это не Кулишевская!

— А кто?

Я высунулась из подъезда на крылечко и прищурилась, рассматривая некую фигуру отнюдь не во вдовьих одеждах. Ничего черного на ней не было. Среднего роста и непонятного пола персона была интригующе закутана в розовато-коричневое подобие бедуинского бурнуса.

— Кто, кто… Арабский конь в пальто! — в тон моим мыслям проассоциировала Трошкина.

Меж тем неведомое дитя аравийской пустыни приоткрыло водительскую дверь «Лендровера», подобрало полы и приступило к сложному акробатическому этюду, потому что просвет между припаркованными бок о бок машинами был чисто символическим.

— А, нет, не конь! Это кобыла! — хищно обрадовалась зоркая Алка, разглядев под шелками лакированную туфлю со сверкающей стразами пряжкой.

— Блестящие камешки — визитка мадам Кулишевской! — сообразила я и дернула подружку за руку. — Трошкина, бежим ловить машину!

— Ты с ума сошла? Мы вдвоем не удержим «Лендровер», в нем же сотни лошадей!

— Плюс еще одна кобыла — Кулишевская, — я кивнула, но не затормозилась. — Не эту машину, Алка! Любую другую, на которой мы поедем за этой!

— А-а-а, так мы будем за ней следить! — Трошкина уловила мысль и перестала прикидываться якорем.

Шехерезада Руслановна Кулишевская все еще трясла шелками, заползая на водительское место через щелочку.

— Трудно пройти верблюду через игольное ушко! — злорадно заметила по этому поводу Трошкина, пробегая мимо «Лендровера».

Мы выскочили на улицу и энергичным рукомашеством затормозили такси.

— Куда? — спросил водитель, дождавшись, пока мы занырнем на заднее сиденье.

— Туда же, куда вот эта синяя машина! — ответила Трошкина, влипая носом в окошко по правому борту, чтобы сопроводить взглядом выворачивающий из проулка «Лендровер».

Она впечатала в стекло лицо, обе ладошки и возбужденно заерзала на диванчике. Наш водитель приспустил на нос темные очки и внимательно посмотрел в зеркальце заднего вида. Трошкина в этом ракурсе должна была выглядеть странновато, вроде нервного осьминога, пытливо всматривающегося в нутро освещенного батискафа, поэтому я постаралась выглядеть респектабельно за двоих — распрямила спину, заправила за уши черные косы и умиротворяюще проокала:

— Городские-то девчонки беспокойные, да. На распродажу спешат, наперегонки, кто быстрее.

Водитель хмыкнул, но от расспросов воздержался и повис, как просили, на хвосте у «Лендровера». Подозреваю, что ему очень хотелось рассмотреть вторую участницу соревнования беспокойных городских девчонок. Меня это не обеспокоило: Кулишевская в бурнусе смотрелась не менее чокнутой, чем Трошкина-Осьминожкина.

Я считаю, что трудности шпионской работы в комфортной городской среде сильно преувеличивают. Другое дело — в глухой сельской местности, где плотность населения — один медведь на квадратный километр, редкие переезды из пункта А в пункт Б совершаются на гусеничной технике и нет никакой возможности незаметно проследить за кем-то подозрительным, непринужденно пристроив свой вездеход в кильватер к его трактору. А в большом городе, приятно (для шпиона) сочетающем оживленное автомобильное движение со средней крейсерской скоростью сорок километров в час, какие проблемы: водителю шпионского транспорта достаточно внимательно следить за преследуемой машиной и повторять ее простые и незатейливые движения.

Наш водитель, однако, слишком отвлекался на Трошкину. Едва «Лендровер» проскочил вперед, она перестала полировать лицом стекло, развернулась по ходу движения, вытянула шею и стала нервно подпрыгивать на сиденье. Эта выразительная театральная миниатюра «Икающий жираф» заметно интриговала водителя. Я побоялась, что он упустит «Лендровер», и призвала народную артистку Трошкину к порядку.

Пошептаться с ней я не могла, поскольку в машине громко пело радио, поэтому секретности ради распорядилась по-английски:

— Сет даун!

— От дауна слышу! — немедленно откликнулась Алка.

У любопытного водителя сами собой образовались остроконечные эльфийские уши.

Я повысила уровень секретности и перешла на неведомый миру диалект, который мы с Алкой придумали для личного пользования в пятом классе. Ничего сложного: в нашей версии родной русской речи после каждого слога нужно добавлять «си». То есть, если хочешь сказать «сиди ровно», по-нашему, по кузнецово-трошкински, это будет звучать так:

— Сисидиси росивноси!

Эти «сиси» и «в носе» неожиданно впечатлили водителя — он развернулся и зашарил глазами по Трошкиной. Не найдя на ней ничего удивительного, он перевел горящий взор на меня. Однако я твердо знала, что и с сисями, и с носом у меня полный порядок, поэтому не постеснялась прикрикнуть:

— На дорогу смотри, паря, однако!

Очень вовремя вспомнила свою вологодскую легенду!

Тут как раз Алка, прекрасно понимающая по кузнецово-трошкински, вняла моему призыву успокоиться и затихла, приняв располагающий и трогательный вид благовоспитанной девочки-дошколенка. Она села ровно, свела коленки, упокоила на них ладошки и только глазками блестела, как милая птичка.

— Осинаси торсимосизитси! — кротко заметила Трошкина, не отрывающая взгляда от машины Кулишевской, но по моей просьбе старательно сохраняющая практически самурайскую невозмутимость.

Таксист свернул за «Лендровером».

— Тыси виси…? — Алка снова уткнулась в стекло, отслеживая выход Кулишевской из машины.

— Висижуси! Посишлиси! — Я, не глядя, бросила в водителя купюрой, и он поймал ее на лету.