Читать книгу "Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - Нурали Латыпов"

Выход из положения теоретически общеизвестен. Сверхпроводящий кабель вовсе не создаёт сопротивления и не поглощает энергию. Правда, материалы для его изготовления недёшевы – но по сравнению с десятками или даже сотнями ядерных реакторов тысячи километров кабеля почти незаметны.

Увы, сверхпроводимость оплачивается не только ценой кабеля. Куда важнее, что наблюдается она только при сверхнизких температурах. Расходы на охлаждение кабеля нынче – при всём совершенстве современной теплоизоляции – многократно превосходят затраты на прокачку газового потока, – сопоставимого по содержащейся в нем мощности.

Впрочем, рецептуры сверхпроводников совершенствуются. Ещё недавно эффект наблюдался только при охлаждении жидким гелием – до 4,2 Кельвина. Открытые около двадцати лет назад керамические материалы сверхпроводимы при температуре жидкого водорода – 21 К. Есть уже и вещества, работоспособные при температуре жидкого азота (80 К) и даже углекислоты (200 К) – но пока слишком хрупкие для надёжного кабеля. Когда проблема решится, сверхпроводящий кабель станет рентабельнее не только газопровода, но и любого другого ныне существующего способа энерготранспорта – ведь каждый лишний десяток градусов увеличивает энергозатраты на охлаждение раза в два.

Правда, каждый шаг по температурной шкале требует изрядных исследований не только новых рецептур, но и новых классов материалов. Как отмечено выше, первый же крупный скачок прогресса потребовал перехода от сплава к керамике. Что потребуется для следующего прорыва – пока неясно.

Так что любой эксперимент в этой сфере должен сопровождаться крупномасштабными теоретическими исследованиями. По счастью, как раз в нашей стране достижения теоретиков на данном направлении громадны. Достаточно напомнить: теорию сверхпроводимости создавали – после первых концептуальных успехов Бардина, Купера и Шриффера – именно отечественные физики Гинзбург, Ландау, Абрикосов и Горьков. Не зря Гинзбург и Абрикосов удостоены Нобелевской премии (Ландау награждён за более ранние достижения). Научная школа исследований по квантовой физике в целом и теории сверхпроводимости в частности у нас всё ещё высоко развита. И можно надеяться: целенаправленная поддержка этой школы способна в обозримом будущем дать принципиально новые результаты с неисчерпаемым выходом в практику.

По академическим меркам затраты на такую поддержку должны быть грандиозны. Но на фоне общего бюджета столь же грандиозного ядерного комплекса они окажутся почти неощутимы.

Вдобавок следует учесть: научная теория никогда не бывает узконаправленной. Наряду с ожидаемыми результатами она всегда приносит и что-то непредвиденное. Причём польза от непредвиденных достижений зачастую многократно превосходит планируемый эффект.

В данном случае главным достижением окажется сам факт развития наук и интеллектуальных технологий. Современное общество прогрессирует тем быстрее и заметнее, чем больше в нём доля интеллекта, создающего новое, и меньше – доля использования уже существующих находок.

ЭКИБАСТУЗ

Среди таковых, в частности, технология, опробованная ещё в начале 1980-х годов на Экибастузе. Тамошняя ГРЭС-2 – по сей день одна из крупнейших в Республике Казахстан электростанций. Её уникальная труба высотой 420 метров в своё время вошла в Книгу рекордов Гиннесса.

Пуск первого блока ГРЭС-2 состоялся в декабре 1990-го года, а 22-го декабря 1993-го года запущен второй энергоблок (в его пуске принимал участие президент Нурсултан Абишевич Назарбаев). Одновременно со станцией возведен поселок энергетиков (его назвали Солнечным).

ЭГРЭС-2 вырабатывает электроэнергию из высокозольного экибастузского угля двумя энергоблоками по 500 МВт. Энергия ГРЭС-2 предназначена сейчас для обеспечения севера Казахстана и покрывает 15% энергопотребления республики. Потребители – десятки предприятий не только Казахстана, но и России. Среди них, в частности, космодром «Байконур», канал Иртыш-Караганда.

Отсюда же идёт самая длинная на планете ЛЭП постоянного тока. Это сверхмощная линия электропередачи напряжением 1500 КВт Экибастуз-Центр протяженностью 2414 километров. Первая опора ЛЭП установлена в декабре 1980-го года. С тех пор 4000 опор (высота опоры 41 метр) шагают на запад республики, через реки Иртыш, Ишим, Тобол, Урал, Волгу, до Тамбова, связывая Казахстан с Россией. Если не удастся воспользоваться достоинствами сверхпроводимости, можно аналогичным образом транслировать энергию в Европу через Русскую равнину, Днепр, Двину, Неман, Вислу и Одер.

Научная непроработанность технологии сверхпроводящей электропередачи – очевидный минус. Но изобретательское искусство в немалой степени базируется на превращении минусов в плюсы. Финансирование наук, интеллектуальных технологий, просвещения всегда оборачивается столькими плюсами, что на фоне неизбежных бесчисленных побочных выгод ядерного проекта померкнет даже решение задачи высокотемпературной сверхпроводимости.

Особенно если участь, что финансировать наш прогресс будут извне.

ЕВРОДЕНЬГИ ДЛЯ ЭНЕРГОЗОНЫ

Общий размах капиталовложений в предлагаемый проект многократно превосходит собственные возможности российского бюджета. Причём не только нынешнего – грозящего зачахнуть в случае перебоев потока нефтедолларов. Даже во времена расцвета общесоюзной экономики, когда мы по технологиям и производительности труда не слишком болезненно отставали от западного рынка, работа подобного масштаба вполне заслужила бы титул «проект века» и отняла десятилетия.

По счастью, нам вовсе не обязательно исполнять её в чучхэйском духе – с опорой исключительно на собственные силы. Наоборот, Россия – вовсе не самая заинтересованная в проекте часть света. Дешёвая энергия нужна в первую очередь самым промышленно развитым странам – западноевропейским. У них же хватает и денег на столь объёмное строительство. Они и заплатят.

Конкретные формы оплаты могут быть весьма разнообразны. Оптимальную комбинацию акционирования, кредитования, прямых субсидий – например, в рамках печально известных экологических проектов – вряд ли следует расписывать заранее. Главное – не запутаться во взаимоотношениях с европейскими – пока куда более опытными, чем мы – финансистами.

Развитие энергозоны изрядно привяжет Европейский Союз к Казахстану, России, а возможно, и другим странам, размещающим у себя компоненты зоны. Между тем многие на Западе уже сейчас – пока мы поставляем только нефть и газ – изрядно опасаются энергетической зависимости. Особо сильные страхи порождены двумя украинскими газовыми войнами. Формальная правота России в данном случае важна для правительств, но не для обывателей и уж тем более не для антироссийски настроенной части политической верхушки. Идея диверсификации энергоснабжения – здравая политически, но не всегда бесспорно выгодная экономически – в очередной раз вошла в моду. Собственно, отсюда и возник в массовом сознании мощный импульс к возрождению – вопреки фобиям, умело выращенным нефтедолларовой пропагандой – ядерной энергетики, совсем было заклеванной зелёными ястребами.

Политические опасения неизбежны, если весь контроль над энергозоной окажется в руках Казахстана и России. Но финансовое участие ЕС как раз и означает: некоторая доля управленческих полномочий окажется в его руках. Поэтому не нужно стремиться к полному владению реакторным и турбинным хозяйством. Более того, Россия может отказаться от контрольного пакета. Мы своё в любом случае наверстаем: вышеперечисленные побочные эффекты – далеко не единственные и, возможно, даже далеко не главные выгоды проекта.