Читать книгу "1612. Все было не так! - Дмитрий Винтер"

Именно из этих соображений, а не из вероломства, и шведы начали стремиться к тому, чтобы захватить Новгород. Этот город еще летом 1610 г. присягнул Владиславу, и посланный Семибоярщиной боярин И.М. Салтыков (сын М.Г. Салтыкова) приказал перебить несколько сотен пленных сторонников Болотникова, посланных сюда еще в 1607–1608 гг., очевидно, опасаясь, что иначе они могут поддержать Тушинского вора. И в самом деле, есть свидетельства, что зимой 1610–1611 гг. новгородцы были склонны присягнуть скорее Тушинскому вору (а после его гибели – «воренку»), чем Владиславу или тем более Сигизмунду[628]. Шведы, со своей стороны, опасаясь и того, и другого, и третьего, после присяги Новгорода (и вообще значительной части России, в том числе и Северной) сыну их врага Сигизмунда начали захватывать русские города, они, в частности, взяли Ладогу и Ям и осадили Копорье[629].

Грабежи и бесчинства поляков, в том числе, например, при взятии ими в марте 1611 г. Старой Руссы, привели к тому, что новгородцы отшатнулись от поддержки Владислава, а присланного к ним И.М. Салтыкова посадили на кол. По мнению Д.И. Иловайского, этот поступок, помимо всего прочего, был реакцией на сожжение поляками Москвы[630]. Однако ситуация могла и измениться, особенно после того, как после взятия Смоленска поляки часть сил высвободили.

Короче говоря, польская угроза оставалась; предваряя ее, шведы еще 15 августа 1610 г. овладели Ладогой, а 2 марта 1611 г. – Корелой (выполнять договор о передаче которой Швеции, подписанный В. Шуйским, жители еще в правление последнего отказались, «затворившись в осаду»[631], а после «сведения» этого царя с престола местный воевода Пушкин и подавно договор от 28 февраля 1609 г. выполнять отказался); Орешек тогда отразил шведские атаки. Описанием этого эпизода, кстати, заканчивается «История Государства Российского» Н.М. Карамзина – перо выпало из рук историка, когда он умер, успев написать: «Орешек не сдавался…»

Затем новгородцы снова начали переговоры о союзе со шведами, обещая им отдать несколько заневских погостов в обмен на помощь с изгнанием «тушинцев» из Ивангорода; однако шведы требовали также и Гдов. Со своей стороны, русские после явно обозначившегося фиаско с Владиславом завели переговоры о призвании младшего сына шведского короля Карла IX, принца Карла-Филиппа, на русский трон.

Шведы, со своей стороны, соблазняли русских выгодами союза двух стран: две страны, заключив союз, могли бы «презирать и ляхов, и Папу, и короля испанского (опять «король испанский»; Испания в то время не только от России, но и от Швеции была достаточно далека; разве что и шведы понимали, кто стоял за организаторами русской Смуты. – Д.В.), говорил Карл IX. Одновременно предлагалась помощь на случай, если испанцы предпримут военную экспедицию против Архангельска (каковая экспедиция могла стать вполне вероятной в свете того, что враги испанцев англичане, как мы чуть ниже увидим, со своей стороны тоже планировали захват Русского Севера); в то же время, по уверениям шведского короля, неверность шведов при Клушине вполне можно было оправдать нетвердостью самих русских (а ведь мы убедились, что это в значительной мере действительно было так. – Д.В.)[632].

Тем не менее шведы, «на всякий случай», 8 июля 1611 г. овладели Новгородом. Несмотря на неприступный кремль, город оказался не готов к осаде – не было пороха[633]. Новгород был объявлен «Великим княжеством Новгородским», находящимся в личной унии со Швецией, – как Великое Княжество Литовское с Польшей[634].

17 июля 1611 г. был подписан договор о призвании на царство Московское члена династии Ваза, однако не уточнялось – самого короля или его сына, принца Карла-Филиппа. Условия договора были примерно идентичны условиям договора о призвании Владислава от 17 августа 1610 г., то есть подразумевали в том числе и возвращение всего захваченного шведами России[635]. Прокопий Ляпунов, который перед гибелью успел ознакомиться с договором, соглашался признать его условия, если шведы в дополнение к тому, что было оговорено, помогут русским прогнать поляков, опять, как два года назад, прислав на помощь армию Делагарди[636].

Тем временем в Пскове объявился некий Лжедмитрий III – по слухам, посадский человек из Подмосковья по имени не то Матюшка, не то Сидорка, бывший дьякон откуда-то из Подмосковья. Сначала он провозгласил себя «Дмитрием» в Новгороде, потом бежал в Ивангород, где и объявил себя царем 23 марта 1611 г[637]. Между прочим, его именем псковичи отбили осенью 1611 г. (с 8 сентября по середину октября) шведскую осаду, а затем и осаду гетманом Ходкевичем Псково-Печерского монастыря[638].

Еще один самозванец (которого поддержал, между прочим, один из убийц Тушинского вора служилый татарин Петр Урусов) появился в Астрахани, а число всяких царевичей – выдуманных сыновей Ивана Грозного и его сыновей Ивана и Федора – исчислялось уже десятками (выше я уже говорил о «бесчисленном количестве «царевичей» – Мартынок, Ерошек, Непогод и Шишей»; однако в 1611 г. их общее число зашкаливало уже за все разумные пределы).

В 1610–1611 гг. и в Англии был выработан план захвата Русского Севера и Сибири[639]– опять-таки не из ненависти к России, а из опасений, что иначе эти земли с их природными богатствами попадут под власть Польши, союзника Габсбургов и Папского престола. О том, что составление этого плана было вызвано именно этим обстоятельством, говорит письмо одного из его авторов – все того же Жака Маржарета – английскому королю.

Этот план, правда, датирован более поздним временем – июлем-октябрем 1613 г. Однако иностранцам тогда казалось, что Смута продолжается. Да, уже избран царем Михаил Романов, но многие на Западе не верят в то, что вместо князя-освободителя (т. е. Дмитрия Пожарского; о его претензиях на трон мы еще скажем. – Д.В.) в цари выбрали юнца, ничем себя не проявившего[640]. Из тех же, кто поверил в факт избрания, многие не верят еще в его прочность, так как это «ребенок», по крови не принадлежащий к «королевскому роду», ни даже «к достаточно великому и знатному дому, не был он воспитан и образован настолько, чтобы долговременно править страной», которая «сегодня все еще находится в расколе». Вот мнение одного голландца: «Царь их подобен солнцу, которого часть покрыта облаками, так что земля Московская не может получить ни теплоты, ни света… Все приближенные царя – несведущие юноши, ловкие и деловые приказные – алчные волки; все без различия грабят и разоряют народ» (далее еще целый абзац в том же духе. – Д.В.)[641].