Читать книгу "Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946 - Дмитрий Ломоносов"

И здесь началось.

Оказывается, немцы давно наблюдали за нами с противоположного высокого берега, откуда долина реки в бинокль просматривалась хорошо. Убедившись в том, что силы наступавших весьма ограниченны (только стрелковое оружие), они подпустили нас с тем, чтобы разгромить на берегу, не дав возможности обратно форсировать реку, отступая. А силы у них, как стало понятно позже, были значительно нас превосходившие.

Тем временем стемнело. Сарай, около которого обосновался командир эскадрона, загорелся. Нестерпимый жар от огня и свет пожара, демаскирующий наше положение, вынудили нас отползти ближе к берегу реки в кювет железнодорожного полотна.

Лежа под шквалом минометного огня и светящихся трасс крупнокалиберных пулеметов, солдаты вяло отстреливались из карабинов и автоматов. Единственный в эскадроне станковый пулемет «Максим» замолчал, что-то заело в приемнике ленты. Запасы патронов, принесенные на себе, были на исходе (у меня в двух подсумках на ремне было всего восемь обойм патронов, еще десять обойм лежали в вещмешке, но снять его со спины, лежа в мелкой ячейке, никак не удавалось). Отстреливаясь из карабина, я не заметил, как исчез командир эскадрона. Связь со штабом полка давно уже прервалась.

Вдруг я почувствовал, как в правой ноге ниже колена как будто сорвалась и начала вибрировать стальная пружина. Валенок стал медленно наполняться кровью, затем нога потеряла чувствительность. Какой-то отрезок времени выпал из памяти; вероятно, я оказался в забытьи. Осмотревшись, обнаружил, что лежу на снегу в одиночестве, если не считать неподвижных тел убитых и стонущих раненых вокруг.

Затем последовал страшный удар по голове, и я провалился в небытие.

Что было затем, как прошла ночь, — не знаю. Открыв глаза, я обнаружил себя полусидящим среди каких-то мешков на движущейся повозке. Правая часть головы — сплошная опухоль, глаз совершенно заплыл. Все вокруг воспринималось как какой-то полусон, так как звуки не проникали сквозь туман, окружавший мою голову. Рядом с повозкой шел здоровенный амбал, одетый в немецкую форму. Увидев, что я очнулся, он обратился ко мне с каким-то вопросом, но я не услышал и не понял, чего он от меня хочет. На передке повозки спиной ко мне сидел солдат, также одетый в немецкую форму, с немецкой винтовкой за спиной.

Стал вслушиваться в себя и осматриваться кругом. Пытаясь принять более удобную позу, почувствовал, что нога, к которой как бы привязаны вериги, не давала мне пошевелиться. В ней ощущалась тупая пульсирующая боль. Голова не болела, но как будто была набита ватой, звуки окружавшей меня жизни сквозь нее не доходили, нечто вроде немого кино.

Повозка, везшая меня, движется в колонне какого-то обоза, кругом шли люди в немецкой форме с нашивками на правом рукаве «РОА» (Русская освободительная армия) — власовцы[6]. Параллельно обозу шла колонна вооруженных автоматами людей, одетых в белые меховые комбинезоны. Среди них выделялись голубовато-серой формой офицеры в фуражках с высокими, загнутыми кверху тульями, из-под фуражек были выпущены наушники.

Сообразив, что нахожусь в плену, никак не мог вспомнить, каким образом я мог туда попасть. Последнее, что осталось в памяти, — далеко в тылу удаляющиеся силуэты наших отступающих бойцов. Потом, уже на следующий день, когда слегка прорезался слух, мне объяснили, что власовцы, выполнявшие роль трофейной команды, подобрали меня, затащили в деревню и утром, отступая, погрузили в повозку.

Так начался плен, в котором мне пришлось пребывать почти полтора года, наполненных унижениями, муками голода, побоями и издевательствами. Но это — тема уже для другого повествования.

В 1988 году я вновь приехал в Мозырь. Теперь я уже знал достаточно полно, где именно происходили эти памятные мне события 13 января 1944 года, знал и о том, что наш корпус был двинут в далекий рейд по болотам, чтобы, пользуясь отсутствием здесь сплошной линии фронта, западнее Мозыря зайти в тыл немецким войскам и у деревень Михновичи и Беседки перерезать железнодорожную линию. Непонятно, почему при этом было упущено то обстоятельство, что здесь, у прежней государственной границы еще до нападения гитлеровцев на Польшу, был построен мощный укрепленный район с подземными сооружениями и железобетонными дотами, с железнодорожными путями, подведенными к подземным складам. Остатки этих сооружений и сегодня можно увидеть. Незадолго до начала Отечественной войны по приказу Наркомата обороны укрепрайон был разоружен, и его сооружения были взорваны. Местные жители рассказывали мне, что и после взрыва доты частично сохранились и дети путешествовали по подземным ходам, часто находили сохранившиеся мины и гранаты, подрывали их, нередко подрывались сами.

Зная, что за рекой непроходимые леса и болота, где хозяйничают партизанские отряды, немцы укрепили железную дорогу на всем ее протяжении и держали здесь сильные гарнизоны, включив имевшиеся мощные укрепления в состав оборонительной полосы.

На карте-схеме, приведенной в книге С. Н. Севрюгова «Как это было», эта полоса укреплений показана зубчатой линией как раз в том месте, куда была направлена атака 11-го кавалерийского полка.

Приехав местным поездом, я прошел вдоль железнодорожного пути между станциями Кацуры (вблизи деревни Михновичи) и Мышанка (неподалеку от деревни Беседки): на всем его протяжении сохранились остатки укрепленных позиций, поросшие молодым сосновым лесом, что позволяло представить картину происходивших здесь событий. До поезда, которым мне нужно было возвращаться в Мозырь, еще оставалось немного времени.

Я подошел к остатку железобетонного дота. Купол с артиллерийской амбразурой испещрен выбоинами от осколков. Вокруг — молодой сосновый лесок. Прилег на теплую, подогретую августовским солнцем, покрытую ковром опавшей хвои землю. Поневоле в памяти возникла фронтовая атмосфера военных лет, вокруг зазвучали незабываемые ноющие звуки пуль, завывание летящих мин и оглушительные хлопки разрывов.

В 1989 году в связи с 45-летием освобождения Мозыря по приглашению городских властей в городе собрались ветераны — участники боев. Предварительно мне удалось связаться с командованием крупной войсковой части (дивизии ракетных войск), расположенной в поселке Мышанка — именно там, где мы безуспешно пытались «оседлать» железнодорожную магистраль. Мы были почетными гостями дивизии, выступили с воспоминаниями перед личным составом. Посетили места массовых захоронений наших однополчан, где на бетонных плитах выбиты сотни фамилий. С участием военнослужащих и жителей деревень Михновичи и Беседки провели митинги, у каждого захоронения был дан традиционный ружейный салют.

В беседах с ветеранами корпуса, приехавшими на эту встречу, многое прояснилось. В числе приехавших был А. Н. Фленов — в январе 1944 года он, в то время лейтенант, командир взвода дивизионной разведки 17-й дивизии, руководил группой, осуществившей предварительное скрытное обследование местности. Благодаря полученным им сведениям дивизия смогла настолько надежно закрепиться на подступах к деревне Беседки, что противнику, несмотря на огромное численное и огневое превосходство, не удалось в ходе многочисленных контратак выбить кавалеристов с занятых ими рубежей. Хотя и наши попытки перерезать магистраль также не имели успеха.