Читать книгу "Дебютный развод - Плам Сайкс"

Нас приветствовал иссушенный морскими ветрами капитан-итальянец Антонио, в рыжевато-коричневых бермудах, белоснежной тенниске и темных очках в черепаховой оправе. Он удивительно соответствовал облику яхты, как и шестеро членов его команды. Каждый стул и шезлонг был обит тканью того же цвета, что и бермуды Антонио. Каждый дюйм дерева был либо покрыт блестящим белым лаком, либо отполирован до темно-орехового цвета. В результате казалось, что ты находишься в гигантском ведерке с кофейным мороженым: рыжевато-коричневые махровые халаты с белой монограммой «С», фарфор Бернардо в коричнево-белую полоску и даже сделанные на заказ тапочки для плавания соответствующих цветов.

Следующие два дня мы провели, неторопливо исследуя бухточки и заливы Сен-Бартельми. Дни текли одинаково: мы плавали, загорали, ласкали друг друга. И все. Словно ни в каком разнообразии мы и не нуждались. Бросали якорь в очаровательной бухточке, спускались на причал, гуляли по маленькой деревушке и пили газированный лимонад в уличном кафе, просматривая «Геральд трибюн», Днем мы заплывали в уединенный залив, где купались и катались на водных лыжах.

Время от времени в залив заходила другая яхта и бросала якорь достаточно далеко, чтобы не мешать нам, но настолько близко, чтобы ее можно было рассмотреть в бинокль. Среди яхтсменов считается вполне приемлемым часами глазеть в окуляры на чужую палубу. И в самом деле отдыхающим бесконечно интересно гадать, кто эти люди, кажущиеся черными точками на другой палубе, и чем занимаются.

Помимо этого, мы очень много ели, часто занимались полуденным медовым сексом, что, нужно признать, куда лучше не-медового секса, и наслаждались чаем со свежайшими пирожными. Есть нечто уютно-старомодное и одновременно гламурное в том, чтобы набросить изумрудно-зеленый кафтан от Аллегры Хикс поверх ярко-розового бикини и сидеть в тени, на борту яхты, за чаем с вкусными имбирными пирожными. Чаепития и пирожные сопровождались глупой, романтической, медово-месячной болтовней. Наши беседы в основном сводились к тому, что я восхищалась видом Хантера в новых плавках и гадала, какое пирожное выберу к чаю завтра. Он же, в свою очередь, уверял меня, что немного жирка на бедрах и талии еще никому не помешало и так я выгляжу еще соблазнительнее.

Но однажды случилось нечто непредвиденное. Мы пришвартовались в маленьком заливе, на берегу которого стоял забавный рыбачий поселок Короссол. Ближайшие утесы густо поросли можжевельником и красным жасмином, а вода почти светилась неоново-голубым — идеальное местечко. На противоположном берегу тянулся совершенно пустой, каменистый пляж. После ленча я вышла на палубу, легла на мягкий шезлонг и закрыла глаза. Хантер взял книгу. Царила тишина, нарушаемая только плеском воды о борга и тихим хором цикад. На воде, кроме нас, никого не было — самый уединенный пляж, который только можно найти!

Лишь иногда приятный мужской голос одного из членов команды задавал не менее приятный вопрос:

— Не хотите что-нибудь выпить?

— О, привет! — вдруг воскликнул Хантер.

— Что там? — лениво пробормотала я. Не хотелось даже открывать глаза. Слишком уж это восхитительное занятие: лежать в полудреме на солнышке.

— Я подумал, может, тебе захочется это увидеть! — заметил Хантер.

Я неохотно приоткрыла глаза, надела темные очки и приподнялась. В заливе появилась очень большая, бесшумно скользившая по воде яхта.

— Не слишком ли они близко? — немного встревожилась я, услышав звук разматывающейся якорной цепи. Почему-то любой, оказавшись в заливе первым, уже через пять минут считает его личной собственностью и весьма ревниво относится к вторжению посторонних.

— Какая чудесная яхта! — воскликнул Хантер, хватая со столика бинокль. — Взгляни-ка.

Он протянул мне бинокль. В больших черных кругах окуляров яхта была видна как на ладони. Вероятно, длиной она была не менее ста пятидесяти футов, с двумя огромными мачтами. Суперэлегантный, изящный корпус сверкал, отражая переливающиеся воды океана.

— Я согласна разделить наш залив с этой яхтой. Потрясающе! — прокомментировала я, не отнимая от глаз бинокля. И действительно, в яхте все было великолепно: двухпалубная, обставленная мебелью, обитой белым с голубым полотном. Я показала биноклем на борт, где сияли буквы названия.

— «Ломтик суфле», — прочитала я вслух. — Нет слов! Что за классное название для яхты!

— Да уж, — согласился Хантер. — Что там еще происходит?

— Ну… целая толпа матросов прибирает верхнюю палубу, — объяснила я, прищурившись. — А теперь, похоже… на нижней палубе появляется какой-то человек… и его жена… выглядит невероятно гламурно. Совершенно потрясающий мини-кафтан. С золотой вышивкой — вот это да! Ноги у нее абсолютно коричневые. А попка — просто само совершенство.

Я попыталась получше рассмотреть девушку. На ней были гигантские темные очки, скрывавшие пол-лица, и бирюзовый шелковый шарф, повязанный на голове тюрбаном. Она выглядела еще гламурнее, чем Ли Радзивилл шестидесятых во время отдыха на Капри. Я продолжала вести репортаж. Хантера, похоже, интересовала каждая деталь.

— О, смотри, она закуривает сигарету. Боже! Какие же шикарные у нее браслеты. Обожаю девушек, которые надевают украшения на пляж. Настоящее декадентство! Забавно… у нее на шее совершенно необыкновенные жемчуга… Погоди! Хантер! — завопила я, сунув ему бинокль, — Да это же Лорен! С Монтереем! Уверена, что это они!

Хантер улыбнулся и взял бинокль.

— Хм… Это определенно она с мужем, — совершенно хладнокровно подтвердил он.

В отличие от него меня так и распирало от возбуждения.

— Пойдем, — велел Хантер, взяв меня за руку. — Сядем в шлюпку, подплывем и поздороваемся.

Через двадцать минут шкипер-француз «Ломтика суфле» помогал нам подняться на борт. Лорен и Джайлз стояли на палубе рука об руку, ожидая нас. Просто невероятно! Лорен и замужем!

Новобрачные буквально светились счастьем. Джайлз загорел как головешка и был в одних светло-розовых плавках. Лорен уже успела сменить наряд и драгоценности. Теперь на ней был шоколадно-коричневый в белую полоску купальник, эффектно открывавший спину. На безымянном пальце красовалось кольцо из черного дерева с огромным топазом. Волосы забраны в блестящий хвост. Супружеская жизнь явно шла Лорен на пользу. Она выглядела неотразимой, особенно на фоне одной из самых гламурных яхт в мире.

— При-ивет! — воскликнула Лорен, крепко обнимая меня. — Хантер, ты просто кинозвезда.

К моему величайшему удивлению, Хантер и Джайлз обнялись, словно старые друзья. Я нашла это крайне странным.

— Рад снова тебя видеть, Хантер, — сказал Джайлз.

— Сколько лет, сколько зим, — ответил Хантер, отвесив Джайлзу увесистый шлепок по спине.

Просто невероятно! Откуда такие приятельские отношения?!

— Погодите-ка, значит, вы знаете друг друга? — с подозрением уточнила я.

Лицо Хантера осветила лукавая улыбка.