Читать книгу "Плач палача - Наталья Рощина"

– Прикажете подать кофе в постель? – спросил он.

– Я хочу, чтобы ты оделся и ушел, – ответила Нина, отворачиваясь. Она подтянула к себе маленькую подушку и, прикрыв ею грудь, замерла в неудобной позе.

– Ты начинаешь все сначала. Это уже было, – засмеялся Дима. – Тебе нравится звать меня обратно?

– Я не позову больше, – буркнула Нина.

– Не верю. Тебе понравилось со мной. Я доставил тебе столько сладких минут, что ты не можешь не захотеть этого еще.

– Ничего особенного – оргазм как оргазм. Со мной такое случается регулярно, – Нина повернула голову и уничтожающе посмотрела на свое очередное приключение. – Спасибо и прощай.

– Хорошо, я уйду, – начав одеваться, сказал Дима. – Выполни свое обещание, и я исчезну.

Нина поняла, о чем он говорит, но решила поиграть. Она поднялась, накинула полупрозрачный пеньюар. В голове застучали молотки, отбивая привычный похмельный ритм. Хотелось принять прохладный душ, выпить горячего кофе, но только не в обществе этого мужчины.

– Уточни, пожалуйста, – прижимая пальцы к вискам, попросила Нина.

– Сумму ты не оговаривала. Вопрос в другом – во сколько ты оценила меня?

– Ты так запросто говоришь об этом, будто такое случалось с тобой и не раз, – прищурив глаза, сказала Нина.

– В чем-то ты права.

– Первый раз вижу перед собой альфонса!

– Все когда-нибудь бывает впервые, – нагло улыбнулся Дима. Нина возненавидела его в эту минуту. Как она могла позволить ему оказаться в своей постели?! Непростительно!

– Ты с первой минуты знал, что тебе от меня нужно.

– Не стану спорить. Каждый устраивается в этой жизни как может. Моих талантов оказалось недостаточно, чтобы вести достойное существование. Остался последний козырь, и я использую его. Только красота спасет мир. Ты с этим согласна?

– Я не готова к философским беседам. Слишком тяжелая голова… Хорошо, подожди минуту, – Нина вышла из спальни. В коридоре висела ее куртка, в кармане которой в беспорядке лежали измятые купюры. Отсчитав сумму, которую Нина сочла приемлемой, вернулась. Дима сидел на краю кровати, продолжая улыбаться. – Держи и проваливай.

– Сумма покрывает обиду за твою грубость, – пряча деньги в кармане брюк, заметил Дима. – Я ухожу. Прощай, милая. И, честно говоря, не могу не заметить, что на этот раз тебе повезло.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты роскошно живешь и пьешь, как свинья. Я не воспользовался этим только потому, что у меня свои взгляды на этот счет, но рано или поздно ты встретишь кого-то менее совестливого, – Дима надел куртку. Наклонился и поцеловал Нину в щеку. Она не заметила, как он сморщился от неприятного запаха. Чуть отстранившись, он тихо сказал: – Это не мое дело, и я не знаю ничего о тебе, но лучше завязывай. Ни одно горе не утопишь в водке. Она слишком мелка для этого. Горе не тонет, вязнешь ты. Подумай, ты ведь нормальная девчонка.

– Тебе тоже повезло.

– В чем?

– Ты все еще жив, – тряхнув нечесаными волосами, загадочно произнесла Нина. – Это исключение из правила.

– Да? Попахивает детективом. Ладно. Пока.

Он закрыл за собой дверь, не став ждать объяснений. В одном он оказался прав. Прошло несколько мгновений, и Нина подбежала к окну, чтобы, выглянув, проводить его. А потом, увидев, как легко и пружинисто он шагает, едва поборола в себе желание закричать: «Вернись!» Она прижалась лбом к холодному стеклу и смотрела ему вслед, пока он не затерялся вдали среди прохожих. Нина почувствовала, как ее трусит мелкой дрожью. До нее только дошел смысл сказанного: она была настолько пьяна, что не помнила ничего, и воспользоваться этим было легче легкого.

Нина бросилась в спальню, открыла шкатулку, стоящую на комоде: все драгоценности были на месте. Потом быстро вбежала в гостиную – деньги в целости и сохранности лежали в потайном месте. Тяжело дыша, Нина открыла дверцу бара. Достала бутылку виски. Напитка в ней было на самом донышке. Одним большим глотком она выпила его прямо из бутылки. Почувствовав, что ее сейчас вывернет, Нина часто задышала, закрыв глаза. На смену спазму пришло безразличие дурмана. Еще несколько мгновений, и Нина почувствовала, что способна снова смотреть на мир. Осторожно открыв глаза, увидела себя в небольшом зеркале внутри бара. На нее смотрела взъерошенная, с обезумевшими глазами женщина неопределенного возраста. В этом мутном взгляде не осталось ничего человеческого, только подступающее безумие и панический страх. Отшатнувшись, Нина отвернулась. Кажется, оставался один шаг до пропасти… Медленно перевела взгляд на пустую бутылку и с силой швырнула ее в стену. Разлетаясь на мелкие осколки, она издала резкий, характерный звук.

Равнодушно посмотрев на валяющееся повсюду стекло, Нина стремительно вышла на балкон.

Холодный осенний воздух заставил Нину поежиться. Опираясь о перила, она старалась забыть увиденное отражение в зеркале. «Пожалуй, за секс с такой расплывшейся рожей нужно было заплатить больше», – горько усмехнулась она. Упрямо глядя вниз, она продолжала стоять на ветру. Ей нравилось чувствовать обжигающее дыхание осени, оно кололо ее тысячами невидимых иголочек, возбуждая. Это было новое ощущение. Нина тряхнула волосами, раскинула руки в стороны и запрокинула голову. Каждая клеточка ее тела напряглась. Все ее естество испытывало отвращение к той, что стояла, обнажив грудь, не обращая внимания на то, как холодный ветер треплет невесомый пеньюар. Она словно хотела вобрать в себя свежесть воздуха, как будто это могло помочь освободить душу от накопившейся скверны. Глубоко дыша, Нина стояла, сжимая и разжимая кулаки. Со стороны это было похоже на некий ритуал, проводимый рыжеволосой колдуньей. На самом деле это было прощание. Прощание с тем безрассудством, в которое молодая женщина бездумно ввергала себя. Это было обращение к Соболеву, это была клятва самой себе: «Измениться! Все сначала!» Холодный сырой воздух обжигал, но в этот момент для Нины не было ничего лучшего. Она с упоением делала каждый вдох. Ей хотелось верить, что с этого дня она станет сильнее. Она добьется всего того, о чем мечтает сама, о чем мечтает ее мать. Она создана для триумфа. Нужно только не терять голову, не идти на поводу у эмоций, думать. Оставалось понять, хватит ли у нее здравого смысла быть выше, сильнее обстоятельств? Нина улыбнулась – она готова!

Новый знакомый Нины производил впечатление серьезного, спокойного мужчины. Слишком спокойного, с грустными глазами цвета морской волны. Казалось, в них навсегда поселилась безмолвная тоска, пустившая корни глубоко в душу. Нина сразу поняла, что этот мужчина создан для нее. В нем было что-то притягивающее, заставляющее думать о нем как о сильном и слабом одновременно. Желание разобраться с этим было чрезвычайно сильным, бороться с ним Нина посчитала неуместным.

Все началось с желания Нины проведать мать. Но ехать в Саринск в поезде не хотелось. Весенняя природа просыпалась, завораживая упрямой, всепобеждающей силой пробуждающейся жизни. В голове Нины возникла идея – добираться до Саринска автостопом. Это пришло ей в голову в последний момент, когда она стояла посреди гостиной, глядя на собранную сумку со своими вещами и подарками для матери. Последнее время жизнь Нины Соболевой была слишком пресной, по ее разумению. Она смогла выскользнуть из капкана собственной слабости, расправившись с нею решительно и безвозвратно. Осталась только привязанность к сигаретам, но это Нина себе прощала. Оставалось приучить к этому маму – ей будет нелегко привыкнуть к дочери, держащей сигарету в тонких пальцах. Нина усмехнулась: знала бы милая мамочка, сколько всего гораздо более неприятного скрыла от нее единственная дочь. Что делать – пришлось поддерживать желаемый образ. Но еще с одной ложью Нина собиралась покончить в этот приезд. Она отважилась сказать маме, что больше не собирается становиться актрисой, что оставила учебу и всерьез занялась своей профессией. Она – прирожденная портниха. Пусть это звучит не так феерически, как вторая Вивьен Ли, но это избавляет от множества комплексов, облегчает жизнь. Пора было честно признаться в этом хотя бы себе самой. Нина сделала этот шаг, говоря в телефонную трубку. Она все-таки струсила, делая признание на расстоянии, не видя потускневших глаз матери.