Читать книгу "Рыцари рейха - Руслан Мельников"

Чтобы не пропустить в город с моря незваных гостей — пиратов, а также заклятых врагов и извечных соперников республики — генуэзцев, венецианцы с заходом солнца перегораживали канал цепями. Сейчас над водой виднелись лишь их концы — ржавые массивные звенья, свисавшие с огромных береговых воротов. Сами цепи лежали где-то на илистом дне.

Кроме оборонительных цепей берега Большого Канала соединял единственный пока мост Риальто — хлипкое деревянное сооружение, годное, однако, для прохода пешеходов, проезда всадников и груженых телег. М-да, а выглядел-то этот Риальто тринадцатого столетия поскромнее новгородского моста через Волхов.

— Посмотрите сюда! Палаццо Фарсетти! Дворец, воздвигнутый великим дожем Энрико Дандоло, который с помощью крестоносцев взял Константинополь![60]— Джузеппе, желая угодить спутникам, вел себя как услужливый гид. — А вон там — Палаццо Лоредан! А вот и жемчужина Венеции — главная площадь города пьяцце де Сан-Марко с базиликой, также носящей имя Святого Марка. Эта золотая базилика[61]— поистине гордость республики! Пизанцы со своей церквушкой могут теперь кусать свои вонючие локти![62]

Базилику начали строить почти двести лет назад — еще при славном доже Доменико Контарини, а украшать ее продолжают и поныне[63].

«Поразительный долгострой!» — изумился Бурцев. Впрочем, оно того стоило! Собор Святого Марка — даже неоконченный и облепленный лесами — впечатлял. Грандиозный комплекс из нескольких зданий, расположенных крестообразно, словно парил над водой. В центре и по краям равностороннего креста-базилики возвышались купола. Входы — как понял Бурцев из восторженных объяснений купца, их в базилике ровно пять — украшали бесчисленные мраморные колонны, арки и порталы. Часть фасада еще влажно поблескивала свежей лепниной и пестрыми мозаичными картинами.

— Посмотрите налево, синьоры! Видите, вон там... Новая мозаика. Мастера только-только закончили работу.

Бурцев пригляделся. Рассмотреть хоть что-либо в слепящем утреннем солнце оказалось мудрено, но Джузеппе это обстоятельство ничуть не смущало. Размахивая от восторга руками, он говорил и говорил без умолку:

— Сюжет посвящен внесению мощей святого Марка в базилику. Вы ведь слышали о подвиге двух отважных венецианских купцов Рустико да Торчелло и Буоно да Маламокко? Они выкрали в Александрии нетленные мощи святого Марка и тайком вывезли их из Египта под свиными тушами, рыться в которых мусульмане побрезговали[64].

«Вообще-то это больше смахивает не на подвиг, а на воровство и банальную контрабанду», — подумал Бурцев. Однако от комментариев воздержался. Он с удивлением смотрел на вдохновенного рассказчика. Купец преображался прямо на глазах. Нет, Джузеппе вовсе не играл роль словоохотливого экскурсовода в угоду спутникам. Сейчас он жил ею. Этот толстенький нескладный человечек с алчными поросячьими глазками, оказывается, безумно любил свой город. Не исключено, что после страсти к наживе Венеция была его второй страстью — гораздо более чистой и возвышенной.

Глава 50

А купец продолжал:

— Мощи блаженного проповедника были упокоены за алтарной оградой темно-красного веронского мрамора, под 250 иконами. С тех пор он считается покровителем и защитником Венеции, а лев святого Марка стал символом республики.

Ага, так вот, значит, откуда здесь такое изобилие резных, литых, кованых и лепных представителей семейства кошачьих!

— В базилике Сан-Марко дожи клянутся в верности Венеции. И там же им воздают последние почести, трижды по три раза поднимая на носилках тела упокоившихся правителей республики. Кстати, Дворец Дожей — вот он рядом, у самой воды.

Дворец Дожей тринадцатого века выглядел скорее угрожающе, нежели красиво. По сути, Дворец представлял собой замок-крепость — квадратный, неприступный, с тремя мощными башнями. В таком можно отсидеться и в случае вражеского нападения, и во время народных волнений.

— А во-о-он там, видите, решетки? Это тюрьма Карчери. Большая тюрьма, очень. И очень жуткое место, — не преминул похвастаться очередной достопримечательностью Джузеппе. — Внизу — Поццы, вверху — Пьомби. Не приведи Господь туда попасть! В нижних камерах, бывает, заключенные отбывают свой срок по пояс в воде. В верхних — жарятся заживо под раскаленными свинцовыми крышами. К тюрьме из Дворца Дожей ведет мостик. Мост вздохов — так его у нас называют. Кто проходит по этому мосту, назад обычно не возвращается.

— А это что? — раздался голос Гаврилы с соседней лодки. — Высоченная такая, с золотой фигуркой наверху...

Новгородец указывал на башню, что стояла напротив базилики и торчала над городом подобно персту, уткнувшемуся в небеса. На самой верхотуре, действительно, что-то поблескивало золотом. Внизу же — в тени башни — шла бойкая торговля. Кажется, на площади Сан-Марко по случаю праздника продавали вино.

— Это наша главная колокольня, маяк и сторожевая башня, — гордо ответствовал Джузеппе. — Ей добрых две сотни лет. А наверху — золотая статуя архангела Гавриила.

— Правда?!

Алексич широко улыбнулся — тезка все-таки. Потом добавил на русском, обращаясь уже к Бурцеву:

— Самое подходящее место для вечевого колокола. Собрали бы эти венецианцы народ на вече, как в Новгороде, да всем миром накостыляли б по шеям и дожу-князю своему, и боярам из Советов, чтобы делом занимались, а не отдавали город на откуп немцам.

Бурцев переводить не стал. Со своим уставом, как говорится... В конце-то концов, в Новгороде тоже не все гладко. Что-что, а это он знал по собственному опыту. Так что вечевой колокол тут — не панацея.

— Что сказал синьор Габриэло? — заискивающе улыбнулся Джузеппе.

— Восхищается, — хмуро пробормотал Бурцев.

— О да, красотами Венеции нельзя не восхищаться! Кстати, мы уже прибыли в портовый район.