Читать книгу "Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - Татьяна Рябинина"

Это безобразие продолжалось и продолжалось. Я старался придерживать ее на расстоянии, да это было и нетрудно: все-таки Лида могла уйти из дома только днем, когда Мишка был на работе, а днем я как никак тоже работаю. Но где-то раз в месяц она все-таки появлялась - вызывающе одетая, вульгарно накрашенная. Может, просто не умеет - ни краситься, ни одеваться?

Однажды я пристроил за книгами видеокамеру. Лидка вышла на пленке просто как порнозвезда. Теперь у меня было чем потрясти у нее перед носом. Похоже, начинала подбираться неплохая видеотека. Как говорится, на всякого мусье есть свое досье...»

* * *

2 января 2000 года

В небольшие оконца бил яркий солнечный свет, в лучах сталкивались и посверкивали пылинки. Оксана вышла на крыльцо и зажмурилась - так ударило по глазам ослепительное сияние снега. Дорога исчезла, ограда тоже. Овраг, по которому бежал ручей, едва угадывался среди гигантских наносов. Да и само крыльцо было засыпано так, что дверь открылась с большим трудом. Ступеньки превратились в пандус.

- Похоже, нескоро нас откопают, - сказала она Вадиму, вернувшись в холл. - Знаешь, что странно? Я всю жизнь безумно боялась покойников. А теперь вторые сутки нахожусь в доме с двумя трупами - и ничего. Честно говоря, я о них даже и не думаю. Нет, думаю, конечно. Но больше о том, кто и как, а не о них самих. Сам факт, что рядом - два мертвых человека, да еще тех, которых я хорошо знала... Сам факт у меня ровным счетом никаких эмоций не вызывает. Наверно, я какое-то чудовище.

Вадим сидел на диване и молчал. Ему было настолько скверно, что хуже, наверно, было только Максу, которого в очередной раз рвало в туалете. Поведение Оксаны было ему совершенно непонятно. Что она знала? О чем думала, сидя ночью на кухне?

Проснулся Миша, бурно порадовался солнцу и начал разжигать камин, чтобы вскипятить воду для чая. Томной походкой, кутаясь в шубу, спустилась Лида и первым делом поинтересовалась, готов ли завтрак.

Придерживаясь за стену, появился Макс и со стоном упал в кресло.

- Не хочешь сто грамм для поправки здоровья? - предложил Миша, но Макс только рукой махнул.

- Он никогда не похмеляется, - ехидно заявила Лида. - Прости, но кефира с петрушкой здесь нет.

Пострадав еще с полчаса, Макс сдался и полез в бар.

- А это что за хреновина? - спросил он совсем другим голосом и показал толстую тетрадь в зеленой обложке. - Вчера ее здесь не было.

Вадим вздрогнул и украдкой посмотрел на Оксану. Она? Но ведь это мог быть и Мишка. Да и Лида. И сам Макс, в принципе, тоже.

- Дай-ка! - Миша взял у Макса тетрадь и начал ее рассеянно перелистывать, в то время как Макс налил себе рюмку водки, выпил, сморщился и блаженно зажмурился.

- Интересно, интересно, - бормотал Миша. - Это, братцы, Генкин дневничок. Надо же! Никогда бы не подумал, что он может вести дневник. Как-то это не в его стиле.

- И что там?

- Да так, ерунда всякая. Какие-то детские воспоминания и бредовые измышления.

Он продолжал листать тетрадь, время от времени зачитывая абзац-другой.

- Брось ты эту фигню! - посоветовала Лида, старательно обкусывая со всех сторон двухцветный бутерброд с икрой, красной и черной. - Мало его живого было, так еще и бредни его читать.

- Ох, ни х... ни черта себе! - вдруг присвистнул Миша и покосился в сторону Макса.

- Что там?

- Он записал здесь весь компромат, который на нас собрал.

- Может, не стоит это читать? - заволновалась Лида, выронив остатки бутерброда. - Давайте лучше в камин бросим.

- Ну уж нет! - зло сощурился Миша. - Как говорит Вадик, руки на стол! Тем более кое-что я уже успел просмотреть. Слушайте!

Громко и с выражением он прочитал пассаж про Макса. Сдавленно ахнула Лида, ошеломленно покачала головой Оксана. На Макса старались не смотреть. А он сидел, обхватив голову руками и уронив ее на колени.

- Миш, хватит! - попросила Оксана. - Ни к чему это.

- Нет уж! - Макс вскочил и вырвал у Миши тетрадь. - Доктор сказал, в морг, - значит, в морг! Читать - так читать. Вы теперь все про меня знаете, а я хочу узнать про вас. А то это похоже на сцену из «Незнайки». Там каждому хотелось послушать гадкие стишки про других, но никто не хотел слушать их про себя.

Он прочитал про Лору, а потом и про Лиду, которая сидела, закрыв глаза и вжавшись в кресло. Миша, бледный, как бумага, впился ногтями в ладони и без конца повторял беззвучно одно и тоже короткое слово.

Скорей бы уже, подумал Вадим, скорей бы все кончилось. Ему показалось, что после того, как Макс прочитает о нем, для него все действительно кончится. Впрочем... Если это Оксана положила тетрадь в бар, она и так уже все знает.

«...И только о Мишке мне не удалось разузнать ничего. Ничего такого, что можно было бы использовать для давления. Он оказался до неприличия добродетелен. Учеба в школе, учеба в институте, идиотская женитьба, работа в торговой компании. Лидка была права - скукота! Он всегда делал только то, что ему говорили, но при этом умудрился не вляпаться ни во что аморальное или противозаконное. Такие в детстве бывают маменькиными сынками, а потом становятся покорными подкаблучниками у жены и тихими подпевалами у начальника.

Но при этом он здорово самолюбив. Поэтому Лидочка сработала за двоих. На что угодно готов спорить, он не захочет, чтобы о его потаскушистой женушке узнали все вокруг.

А что касается той «Ауди» и денег, которые я не смог ему вернуть... Можете смеяться, но тут я действительно ни при чем. Меня элементарно кинули. Почему не отдал свои? Конечно, пять тысяч для меня - это немного, но, собственно говоря, почему я должен был это делать? Ведь я был, по сути, только посредником, а Мишка даже не почесался взять расписку. Как говорится, caveatemptorium15».

- Не понял! - возмутился Макс. - Это что, все? А про Вадика с Ксаной где? Или они у нас святые?

Лида выхватила у него тетрадь. Последняя запись обрывалась на середине страницы.

- Так-так... - она переводила подозрительный взгляд с Оксаны на Вадима и обратно. Похоже, ей срочно надо было отвлечь внимание от собственной персоны на кого-нибудь другого. - Похоже, пару листочков отсюда изъяли. Гляньте!

Тетрадь была в твердой, как у книги, обложке, толстая, не меньше ста листов, склеенная из отдельных тетрадочек, каждая из которых была не скреплена привычными железками, а сшита белой шелковистой нитью. И нитка эта была натянута не слишком туго. Лида нашла и показала им сгиб другой тетрадки, где нить вплотную прилегала к бумаге.

- Кто эту тетрадочку в бар положил, тот и листочки выдрал, - сделал заключение Макс. - Все просто, как апельсин. А кому нужно было их выдирать? Тому, о ком на них было написано.