Читать книгу "Веление сердец - Лаура Торн"

– Мы должны сейчас быть сильными, Элизабет, самый худший жребий из всех нас выпал опять Катрин. Она снова держит нашу судьбу в своих руках, и как бы она ни решила, одному из тех, кого она любит, будет нанесен смертельный удар. Мы должны сейчас быть с ней и поддерживать ее вместо того, чтобы предаваться своему горю.

Леди Элизабет вздохнула.

– Но я не могу заставить себя не думать о Джонатане. Он еще такой маленький, мы нужны ему. Как он справится с тяжелой работой в конюшне? Только позавчера он забрался ко мне на колени, прижался своей головой к моей и доверительно сказал: «Когда я буду большим, мама, я женюсь на тебе и стану королем, а пока до этого о нас должен заботиться папа». – При этих воспоминаниях она смеялась и плакала одновременно.

На лице лорда Артура также появилась болезненная улыбка, потом он сказал:

– У нас трое детей, Элизабет. Дэвиду мы больше не нужны, для Джонатана в данный момент мы ничего не можем сделать, сэр Болдуин не станет сейчас с ним плохо обращаться. Он нужен ему пока в качестве залога, поэтому вреда он ему какое-то время причинять не будет, больше всего мы теперь нужны Катрин.

Леди Элизабет кивнула.

– Я пойду к ней, помочь я ей ничем не могу, но, может быть, ее утешит мое сочувствие.

С этими словами она встала и покинула комнату в то время, как лорд Артур снова принялся шагать туда-сюда. Его лоб прорезали глубокие морщины, брови образовали сплошную линию.

– Должно быть какое-то решение, – пробормотал он тихо сам для себя. – Должно быть, нельзя допустить, чтобы Кассиан и Джонатан пострадали.

Он подошел к окну и бросил взгляд на землю, которая уже несколько столетий принадлежала лордам Журданам, уже более половины своих владений ему пришлось уступить сэру Болдуину. Он давным-давно уже простился со всем, что утратил, – владения не были для него самым важным в жизни. Лорд Артур всегда знал, что существуют вещи, которые могут сделать человека более счастливым, чем земля и титул. Он бы с радостью отдал сэру Болдуину все, даже титул, но Гумберту этого было мало.

«Охотнее всего, – подумал Артур Журдан, семнадцатый лорд старинного рода, – я бы оставил все, взял семью и начал бы где-нибудь далеко отсюда новую жизнь».

Никогда его не посещала подобная мысль, она была совсем чужда человеку его положения. Столетиями его предки владели этой землей, они рассматривали себя не владельцами, а покровителями земли, лесов и озер. Все лорды чувствовали ответственность за людей, которые жили в их имениях. С именем Журданов были связаны гордость и честь, но также и долг хранить наследие своих отцов. Верность была не простым понятием, она являлась жизненной установкой. Никто из членов их клана не уклонялся от ответственности, не нарушал верности, не порочил старинного доброго имени, и как бы все это ни было тяжело, все же Артур Журдан думал о том, чтобы все оставить. Их доброе имя было уже потеряно, что бы ни случилось в будущем, скоро может пролиться кровь или Арденов, с которыми они столетиями были хорошими соседями, или его приемного сына Джонатана, которого он любил, как будто он был его родным ребенком.

– О, мой Бог, – простонал лорд, и глаза его наполнились слезами. – О, мой Бог, почему ты допускаешь все это? Почему ты испытываешь нас так тяжело?

Он вспомнил историю из Библии об Аврааме и Исааке. Сын Исаак родился у Авраама в преклонном возрасте. Он был единственным сыном, и любовь Авраама к нему не знала границ, но Бог потребовал от него принести этого сына в жертву. Авраам выполнил приказ, и в самую последнюю секунду Бог предотвратил выполнение повеления.

– Почему моего сына? – спрашивал Артур в эти страшные минуты невидимого Бога, в чьей доброте он не сомневался всю жизнь. – Почему Джонатана? Господи, возьми меня, если тебе нужна жертва, но пощади ребенка. Он чист и безгрешен, пощади его и возьми меня. Я с радостью пожертвую моей жизнью, чтобы спасти Джонатана и не заставлять Катрин принимать одно из самых тяжелых решений, которое только может быть у человека. Возьми меня, Господи, и позволь моей семье жить в мире.

Затем семнадцатый лорд Журдан заплакал так, как никогда еще не плакал ни один мужчина в его семье. Горячие горькие слезы текли по его щекам, его плечи дрожали, а грудь его сжималась от ужасающей боли. Силы лорда Артура Журдана подходили к концу, а также его вера и убеждение. Он не знал, как ему поступить.

– Я не знаю, что делать дальше, – прошептала Катрин сквозь слезы, когда леди Элизабет присела к ней на постель и обняла ее. – Все, что я имела и все чем я была, я уже отдала, большего сэр Болдуин не может требовать. Лучше всего было бы, если б меня вообще не было на свете, тогда и Джонатан, и Кассиан смогли бы жить.

– Мысль неверна, – сказала леди Элизабет и погладила дочь по волосам, стараясь не слишком выказывать страх, который нагнали на нее слова Катрин. – Если тебя больше не будет, то не только мир для меня станет миром без солнца, но это ничему не поможет. Сэр Болдуин ненавидит всех лордов, он найдет кого-либо другого, чтобы заставить его выбирать между Кассианом и Джонатаном, если не будет тебя, то тогда Дэвида или меня. Речь идет не о тебе, Катрин, речь даже не о Кассиане и Джонатане, мы все взаимозаменяемы, неизменна только ненависть сэра Болдуина к лордам. В этом нет вины ни Джонатана, ни Кассиана, ни твоей, ни вины семьи Журданов. Болдуин хочет ненавидеть, а каждый, кто так хочет чего-либо, найдет объект своей ненависти. Он выбрал нас, и только Бог знает почему. Мы ничего не можем изменить, Катрин, как бы мы этого ни хотели. Мы должны подумать сейчас, что нам делать.

– Нечего и думать, – возразила Катрин. – Все безнадежно, какое бы решение я ни приняла, нет такого, после которого я смогла бы жить дальше, поэтому мне лучше было бы умереть.

Леди Элизабет молчала. «Речь идет не о жизни одного из моих детей, – поняла она в этот момент, – речь идет о жизни всех нас. Что бы ни случилось, мы останемся виноватыми, и с такой виной нельзя будет жить».

Она крепко держала Катрин в объятиях, качала ее, прижимала ее к себе так тесно, как только она могла, но вдруг отчаяние внезапно прошло. Элизабет больше не чувствовала его. В ней больше не было страха. Ее не пугала опасность. Она была настоящей леди, непреклонной, гордой женщиной, которая заботится о тех, кто доверился ей, больше, чем о самой себе. «Я буду бороться, – решила она в эту минуту, – я сделаю все, что необходимо, чтобы спасти жизнь дорогих мне людей и сохранить их душевный покой. Катрин уже достаточно боролась, она отдала все, что у нее было, теперь она пуста, как кувшин без дна, я слишком долго оставляла ее одну, теперь моя очередь, теперь я обязана заплатить долг моей семье и имени Журдан».

И пока она думала о том, что ей делать, она обнимала Катрин, внушала ей спокойствие, защиту и укачивала ее, как дитя.

Было уже темно. Луна, как острый серп, показалась на небе, послав немного света на землю, чтобы не пробудить ее совсем от сна. Облака лениво тянулись по небу, закрывая звезды пышными атласными подушками. Хижины, находившиеся на территории имения Журданов, вблизи замка, лежали в полной темноте. Можно было различить лишь их очертания, царила полная тишина. Ветер нежно шелестел осенней листвой деревьев. Какая-то собака пыталась завыть на луну, но быстро прекратила.