Читать книгу "Шоу для завистницы - Лариса Кондрашова"

Пожалуй, с моей стороны никакая это не любовь, но то, что страсть может быть так неумолима, я прочувствовала на себе впервые.

Просто я взглянула на Сергея глазами женщины, которая видит мужчину совсем по-другому, чем все остальные. У нее особое зрение, ведь мужская красота Макарова проявляется в определенные минуты жизни, как переводная картинка… Только что ничего не было, и вот он, миг прозрения!..

Телефонный звонок заставляет меня вздрогнуть. Я смотрю на часы: половина одиннадцатого. Кому не спится? Оказывается, Кате.

— Слушай, можно мы с Димкой к тебе сейчас приедем? — просит она.

— Можно, — с некоторым удивлением отзываюсь я. Завтра в два часа дня у Кати самолет, и я даже обещала отвезти ее в аэропорт.

Через двадцать минут уже звонят в дверь, и в глазок я вижу Катю за руку с Димкой.

— А почему он у тебя так поздно не спит?

— Мы же не спортсмены, — ехидничает Катя, — если режим и соблюдаем, то не очень строго. Как люди творческие… Ничего, он сейчас заснет, видишь, глазки уже осоловели.

У моего сына в комнате стоит небольшой диванчик, который раскладывается в приличных размеров кровать. На нем время от времени Димка спит. Он так и называется — Димкин диванчик. Теперь ребенок будет на нем спать целую неделю. Катя уезжает со своей коллекцией в Европу.

Конечно, пока мы раскладываем диван, просыпается Мишка и страшно радуется присутствию друга.

— Но смотрите, если услышу шум, — начинаю с ходу угрожать я, — заберу Димку из детской, и он будет спать в моей спальне.

Это страшная угроза. Так что теперь мы спокойно можем пообщаться с Катериной.

— Ты прости, что я не даю тебе житья, — просит Катя, — но у меня два дня бессонница, боюсь, что и сегодня не засну. Давай посидим, по пятьдесят граммов выпьем, может, расслаблюсь.

— У тебя что-то случилось?

В самом деле, я увлеклась своими делами, даже с подругой некогда поговорить.

— Волнуюсь, — признается Катя. — Я всегда волнуюсь, когда выставляю для показа свою коллекцию, а на этот раз особенно. Я на такое замахнулась…

— На сами основы моды? — шучу я.

— Может, и не на основы, но кое-какие принципы моды благодаря мне могут претерпеть изменения.

Будь у меня голова поменьше загружена, я бы попросила Катю рассказать подробнее о ее революционных свершениях, а так я всего лишь бегу на кухню, достаю из холодильника сыр, красную икру — сегодня купила, уж больно продавщица нахваливала, какая она вкусная да свежая, апельсины.

Кроме того, у меня хорошее французское вино, которое я и разливаю в наши рюмки.

— Давай, за удачное исполнение твоих планов и мечтов.

— Может, мечт? — интересуется Катя.

— Может, — соглашаюсь я.

Она пристально смотрит на меня.

— А у тебя очередной приступ активных размышлений… на тему?

— А тому ли я дала-то?! — шучу я.

Катя прыскает.

— Это серьезная тема… Однако какая вы быстрая, Ванесса Михайловна. Неужели успели за каких-то два-три дня охмурить такого труднодоступного мужика, как Найденов?

— А откуда ты знаешь, что он труднодоступный?

— Земля слухами полнится. Бабы говорили, ускользает из рук как рыба. Неужели от тебя не ускользнул?

— Произошло нечто другое, — вздыхаю я. — То, о чем ты знать не знаешь.

Она явно изумляется:

— Так это из-за какого-то другого мужика ты вчера мне Мишку сплавила?

Я молча киваю.

— Шустрая. И кто он?

— Так, один москвич… при исполнении.

— Супер! — восхищается подруга. — Далеко пойдешь, если милиция не остановит.

— Или ФСБ.

Я забыла, что, вернувшись из Москвы, я так и не поговорила с Катей. Ей было не до встреч, а на меня вообще события извергались лавинообразно. Когда я упомянула ФСБ, она решила, что это у меня шутка такая. Прикол.

— Теперь будешь как можно чаще ездить в Москву в командировку?

— Исключено.

— Иными словами, это разовик. И небось женатый?

Я только молча киваю.

— Как чувствовала, — оживляется Катя. — Сегодня собрала вещички, смотрю на них и думаю: и чего я сижу, чего я гляжу? У подруги — новостя, а я о них — ни сном ни духом. Спрашиваю Димку: поедем в гости к твоему другу Мишане? А он и рад. Но при этом я подумать не могла, что новости у тебя такие… неожиданные.

— Таких новостей у меня три. — Подумав, я уточняю: — Нет, четыре. Во-первых, я видела Мишкиных деда с бабкой; во-вторых, я чуть было не прыгнула в койку к Найденову, но он меня вовремя остановил; в-третьих, я познакомилась с капитаном ФСБ и с ним переспала; в-четвертых, милиция нашла убийцу Алины, и сегодня я с ним виделась.

Катя так и застывает с открытым ртом.

— Да ты что! — ошарашенно произносит она.

Приходится рассказывать ей все до мелочей. Она вообще человек дотошный, и если чего-то не понимает, непременно желает докопаться. И каждый момент тут же комментирует.

— Прямо боевик какой-то! Все-таки ты, Ванесса, настоящая валькирия. Стукнуть мужика по голове гантелью!.. А знаменитая бабулька, говоришь, над фотками всплакнула. Ведь это я тебя заставила их взять. Ты что мне говорила? Не понадобятся. Как бы они ни отмахивались, а внук есть внук. Будет еще, нет ли — большой вопрос. Если будет, то в Америке, а туда не наездишься.

На мое замечание о том, что у Сергея — Женькины глаза, Катя презрительно фыркает:

— Подумаешь, глаза. Мало, что ли, мужиков с голубыми глазами? Что же, со всеми спать?.. У тебя, Павловская, вообще крыша едет! Он хоть в постели хорош?

— Супер! — честно признаюсь я.

— Только это тебя и оправдывает, — замечает подруга на полном серьезе.

Когда я начинаю рассказывать, как присутствовала на допросе, Катя засыпает меня вопросами:

— Кто из следователей вел допрос?

— Некий Демидов.

— Некий! — передразнивает она. — Это один из немногих честных следаков. Алине повезло, за нее отомстят по полной.

— Алине теперь все равно.

— Не скажи, — протестует подруга, — девочка сорок дней будет у дома.

— Катя, ну что ты городишь!

— Не спорь со мной. Не нами это придумано. Если ее родственники не догадаются, мы с тобой сами в церкви Сорокоуст закажем. Пусть упокоится с миром.

Я только машу рукой. Катерине ничего не докажешь. Она то одного эзотерика читает, то другого и со всеми соглашается. Помнится, кого-то из них она цитировала. Тот говорил, мол, обращайтесь ко мне всегда, даже когда меня не станет, я отвечу вам и из-за грани.