Читать книгу "Дочь пирата - Роберт Джирарди"

— Это мой счастливый день, — заговорил первым Тулж. — Мой самый счастливый день.

Уилсон некоторое время пребывал в раздумье.

— Вы не находите это несколько странным… — начал он и замолк.

— Вы слышали что-нибудь о Кэйрю и Ролинсоне?

— Я слышал о Кэйрю.

— Да, оба они были английскими исследователями, которые явились сюда, чтобы объяснить нам, бедным африканцам, где находятся озера и реки, о которых мы и без того знали. Но дело не в этом. В 1824 году они приплыли в Бупанду, совершенно не имея представления о существовании друг друга и с совершенно различными целями. В марте они случайно встретились на пути к Бонголе. В то время они были единственными европейцами в Экваториальной Африке. Философ Юнг называл это синхронностью. Мы изучали Юнга в университете; и, по моему мнению, этот человек был шарлатаном. Пойдемте выпьем.

Он положил Уилсону руку на плечо, и они двинулись на другую сторону сквера.

9

Отель «Звезда Африки» когда-то слыл самым изысканным отелем между Кейптауном и Фесом. Теперь от него мало что осталось. Король Эдуард VII останавливался здесь, будучи принцем Уэльским, его примеру последовал Стэнли, разыскивавший Ливингстона, а потом, значительно позднее, — Элизабет Тейлор и Ричард Бартон, это уже во время съемок «Клеопатры». Верхние этажи смотрели пустыми глазницами окон на проспект 16 июля 1960 года. Знаменитая веранда прогнулась под тяжестью мешков с песком, а тяжелые катушки проволоки и термиты подточили ее колонны.

Но каким-то чудом не пострадал бар «Колониальная комната». Уилсон чуть не вскрикнул от удивления, когда шагнул за тяжелый бархатный занавес из замусоренного холла в плюшевый полумрак зала. Официанты в белых пиджаках и при бабочках разносили напитки между лакированными столиками и выгородками, обитыми кожей, под негромкий говор, звон бокалов и постукивание льдинок в стаканах. Вентиляторы с широкими лопастями, расположенные на потолке, с характерным ленивым шуршанием разгоняли горячий воздух. Бар являл собой поразительную фантазию из древесины красных тропических пород и резных статуэток туземцев, крокодилов и змей с серебряными глазами. Над полкой с набором бутылок на мохнатой от пыли веревке висел парадный портрет королевы Виктории. Европейские бизнесмены в костюмах, выдержанных в легких тонах, общались с партийными деятелями и чернокожими военнослужащими. Дым от сигар клубами поднимался к потолку из гофрированной жести.

— Нам придется получить у метрдотеля пиджаки и галстуки, — сказал Тулж. — Таковы правила. Без пиджака и галстука в заведение не пускают.

Несколько минут спустя, надев яркие фланелевые куртки и галстуки семидесятых годов, они заняли выгородку около стойки.

— Шикарное место, — сказал Уилсон. — Это все равно что пить, находясь в машине времени.

— Да, — ответил Тулж. — Тут на какое-то время забываешь о войне. Фактически это единственное, что осталось в нашей бедной стране от цивилизации. Мой отец служил здесь официантом до провозглашения независимости. Тогда сюда не пускали черных. В 1954 году Секуху устроил здесь сидячую демонстрацию против расовой дискриминации. В шестидесятых годах он приходил сюда в белом смокинге и при черном галстуке точно в восемь часов вечера каждую среду выпить рюмку джина с биттером и продолжал это делать даже после того, как запретил в стране все западное. Сохранив «Колониальную комнату» в первозданном виде, мы выражаем уважение этому великому человеку.

Тулж подал знак официанту, тот сразу подошел к ним и пожал Тулжу руку.

— Это мой шурин Ранжи, — пояснил Тулж. Ранжи пожал руку и Уилсону. Это был бупу с красноватым цветом лица и залысинами на голове.

— Предлагаю джин и биттер, — сказал Тулж.

— А вы сами это будете пить? — поинтересовался Уилсон.

— Как всегда.

— Звучит убедительно.

Ранжи пошел к стойке. Тулж сначала посмотрел ему вслед, потом показал на портрет Виктории, едва различимый в сигарном дыму:

— Там, в лесу, люди думают, что старая королева все еще жива. Они называют ее «ну Ванлази», что означает «Великая мать». По их мнению, она помогает при рождении детей и охраняет домашний очаг вместе с бузу, богиней родовых схваток. Я, как человек образованный, отвергаю религиозные предрассудки, но скажу вам честно: Викторианская эпоха — это великий период в нашей истории. В то время был построен канал Мпванза, соединивший озеро Бупу с морем. Через джунгли было проложено множество дорог, в том числе и чугунка. Мы до сих пор всем этим пользуемся. Кроме того, у нас появились больницы. Лучшие бупу обучались за казенный счет в школах при религиозных миссиях, а затем в Кембридже, они становились хорошими руководителями. Мой дед был одним из таких людей. Да, страну эксплуатировали, вывозили алмазы, древесину, олово, медь, но взамен мы получили великое благо. Мы получили Закон, который принес нам благословенный мир. Все это кануло в прошлое. Сейчас мы топим друг друга в собственной крови.

Ранжи принес джин и биттер на помятом серебряном подносе. Некоторое время Тулж и Уилсон пили молча. Уилсон наблюдал за людьми у стойки. Виктория пристально взирала на них, словно сама цивилизация. На какой-то момент Уилсону почудилось, что определенность существует, что порядок — нечто большее, чем иллюзии, хотя Крикет и говорила по-другому.

Тулж вздохнул и нагнулся вперед. Глаза у него мерцали непомерной усталостью.

— Я расскажу вам, что происходило со мной после тех самых петушиных боев в вашей стране — помните? Когда вы спасли меня от расправы толпы. Мы с братом убежали в лес, оттуда на шоссе, соединяющее два штата, и двинулись пешком в город. Наш поход продолжался несколько часов под необычно яркими звездами. В пути мои страхи рассеялись, и я впервые за многие годы серьезно задумался. Я понял, что мне будет грозить опасность, даже если я закроюсь на замок в собственной спальне до тех пор, пока продолжается наша гражданская война, пока остается в живых хоть один анду. Сельские жители здесь у нас говорят: в год Льва самое безопасное место — это быть рядом со львами. Я решил вернуться на родину и принять участие в патриотической борьбе таких же, как я, бупу.

Я продал свое имущество, сел на самолет, летевший в Бужумболу, пешком пересек границу и присоединился к ПФБ, который вел бои в джунглях восточнее Семе. Я воевал пять месяцев и стал свидетелем множества бессмысленных убийств. Однажды (у меня сердце обливается кровью, когда я вспоминаю об этом случае) мы вошли в деревню анду, полную женщин и детей. Мы забрали детей, чтобы сделать из них рабов, а женщин изнасиловали и убили. Я никогда не забуду, как мой товарищ обезглавил еще живую шестнадцатилетнюю девушку, вырвал у нее сердце, съел, а потом сексуально надругался над ее кровоточащим телом. Может быть, я стал слишком чувствителен в Америке, но, по-моему, от подобных ритуалов следует напрочь отказаться. Я испытал такой ужас, что решил найти некий средний путь для бупу и анду. Но прежде чем я продолжу рассказ, мистер Уилсон, я хотел бы получить от вас ответ на важные для меня вопросы.