Читать книгу "Святой самозванец - Дж. Р. Лэнкфорд"

— Я прошу прощения, — сказал Франсиско и склонил голову. — «Por favor, perdoname no haber hecho ese comentario».

Это были слова, которые сказала Корал, прося прощения в ту первую ночь. Луис подслушивал за дверью. Франсиско ответил тогда, что ей нет нужды извиняться, потому что она — просто шлюха гринго. Как Франсиско забыл об этом? Как Луис забыл об этом? Как они позволили шлюхе гринго встать между ними?

Франсиско положил ладонь на плечо Луиса, и они вернулись к его людям в библиотеку.

В метро, на полпути к «Молли Мэлоунз», Мэгги чуть не потеряла сознание. Видя ее состояние, Адамо вывел ее из поезда и, когда она отказалась вернуться в «Йерберию Гваделупе», остановил такси. Оно довезло их до места.

Мэгги стояла на тротуаре под вывеской с зеленым трилистником, полная тревоги.

— Ты готова, моя дорогая? — спросил Адамо.

Она кивнула и прошла вслед за ним в паб.

Бармен Пэт сначала выглядел удивленным. Потом Мэгги увидела по его глазам, что он ее узнал.

— Так это Мэгги? Входи, девушка, входи. Ты ищешь Сэма?

Она с облегчением ответила:

— Да, Пэт. Вы знаете, где он?

— Снова плохо себя ведет? Я ему голову разобью за тебя, когда увижу, Мэгги, детка, но он здесь уже много дней не появлялся.

Чарли, дружок Сэма, сказал то же самое. Мэгги и Адамо ждали, расспрашивали всех, кто приходил в бар, и их надежда таяла. Они не видели Сэма. Они не знали, где он.

В конце концов Мэгги догадалась.

От Сэма пахло духами Корал, когда он вчера пришел в церковь. Вот куда он поехал! Он украл ребенка и отвез его к своей красивой шлюхе. Наверное, они уже много месяцев трахаются.

Мэгги не могла представить себе Сэма в объятиях Корал. Если бы ей это удалось, она бы сошла с ума, захотела достать пистолет и застрелить эту суку, как она того заслуживает. Это слово Мэгги не употребляла до того, как познакомилась с Корал. Как она могла сказать, что ей не нужен Питер? Бог карает ее за ужасные мысли. Она должна покаяться, но пока ей хотелось только найти сына, больше ничего.

К несчастью, Мэгги представления не имела, где живет Корал, и спросить не у кого. Она больше не работает на Теомунда Брауна, потому что он мертв — слава Богу за то, что в мире стало чуть меньше зла. Даже если бы он был жив, Мэгги, понимала, что он ничего бы ей не сказал о своей лучшей проститутке. Нет смысла смотреть в телефонной книге. Даже если Корал там числилась, Мэгги не знала ее фамилию.

До вчерашнего дня она считала, что Корал осталась в ее прошлом. Но нет. Ее соперница отняла все, что было дорого, ребенка и мужа.

Мэгги рыдала в комнате для игры в дартс, а Адамо пытался ее утешить. У нее было ощущение, что она должна что-то вспомнить. И не могла, что еще больше приводило ее в отчаяние.

— Уже поздно, — прошептал Адамо. — Вернись вместе со мной ко мне, mia cara. Там не будет репортеров. — Он гладил ее по спине, даже слишком нежно.

Мэгги подняла голову.

— Неужели жизнь такая, Адамо? Неужели такая? Никто не хранит верности никому? У людей нет ничего драгоценного? Мы просто играем в «музыкальные стулья» в постелях друг друга, а потом, однажды, мы умираем?[70]

— Я люблю тебя, Мэгги, — сказал Адамо.

Она нахмурилась.

— За что? Я пыталась убить мужа в брачную ночь! Долгие месяцы я ненавидела собственного сына!

Адамо тоже нахмурился.

— Должно быть, Сэм спровоцировал тебя. Я не буду. Я люблю тебя.

— Но почему ты любишь меня, Адамо? Я некрасивая.

— Ты ошибаешься, mia cara.

Мэгги встала. Они приняла решение. Она вернется в «Йерберию Гваделупе» и проберется внутрь через черный ход, потому что нуждается в заботах доньи Терезиты. Потом она придумает способ найти своего ребенка. Что бы ни случилось, никогда больше Мэгги не поверит любовным клятвам мужчины.

Глава 22

Корал проснулась в семь и выскользнула из постели. Они два раза ночью кормили Питера и почти не спали. В гостиной она со страхом посмотрела сквозь стеклянную панель передней стены на реку Гудзон, окутанную более густым, чем обычно, туманом.

— Господи, не допусти, чтобы пошел дождь! — прошептала она. Похищение сорвется, если пойдет дождь. — Прошу тебя, только не дождь!

— В чем дело, Корал?

Сэм стоял у двери в спальню, одетый только в джинсы, которые носил ее отец, когда умер от инфаркта на бегу в больницу в день ее рождения. Она послала одежду Сэма консьержу, чтобы ее почистили. Она должна быть доставлена к девяти часам.

— Я просто просила небо, чтобы не пошел дождь. Лаборанты должны приехать за анализом ДНК к двум часам, и это могло бы их задержать.

— Вот как.

— Ты должен позвонить Мэгги, — продолжала она, чтобы подкрепить свою ложь, — и выяснить, где она, чтобы можно было взять пробы и у нее. Нельзя это откладывать.

Сэм кивнул.

— Да, я знаю. Только она мне башку откусит.

— Может, и нет. Если бы у тебя был мой ребенок, я оставалась бы совершенно спокойной, когда ты позвонил. По крайней мере, пока я не получу его обратно. Питер проснулся?

— Да, — зевнул Сэм.

— Сейчас приготовлю для него бутылочку, а для нас — завтрак.

— Ладно, — ответил Сэм. Он принес Питера из спальни и растянулся рядом с ним на диване с пультом телевизора в руке.

Корал слушала утренние новости, пока готовила, и удивлялась, почему больше ничего не говорят о том, что ребенок Мэгги является клоном Христа. Журналистам стало скучно, так как в этой истории не происходило ничего нового, и они занялись другими новостями. С точки зрения Луиса это хорошо. Его преосвященство кардинал Салати должен был уже прилететь и ждать в пентхаусе Луиса. Эта история сделала свое дело. Корал не могла поехать туда на встречу с Салати, но это уже не имело значения. Жребий брошен, больше ничего сделать нельзя.

— Хочешь яичницу с беконом? — крикнула она.

— Да, спасибо. Болтунью.

Она услышала, что Питер забеспокоился, взяла бутылочку из кастрюльки с теплой водой и проверила температуру, капнув себе на руку. Потом отнесла ее Сэму. И он начал кормить новорожденного. Это было странное зрелище: Зевс нежно кормит ребенка вместо того, чтобы проглотить его живьем. Из всех знакомых мужчин Сэм был последним, которого, по ее мнению, отцовство могло бы превратить в хорошего семьянина. Даже Франсиско был более естественным отцовским материалом, чем грубый и неразборчивый дамский угодник Даффи.