Читать книгу "Станцуем, красивая? (Один день Анны Денисовны) - Алексей Тарновицкий"

— Восемьдесят третий! — торжествующе сообщает Анька. — С утра на три номера продвинулась. Слабые отпадают.

— Дура ты, дура. У меня вот двадцать седьмой.

Анька ахает. При записи Машка отставала от нее более чем на пятьдесят номеров. Сейчас все обстоит ровно наоборот. Как же так?

— А вот так, — отвечает Машка на ее немой вопрос. — Два раза по пятерке. А ты спрашиваешь, кто ей деньги дает. Я и даю. И другие, кто поумнее…

— Минина, Соболева! — обрывает ее старший. — За день не наговорились? Я ведь здесь, между прочим, ставлю задачу на дежурство. Слушайте сейчас, повторения не будет.

Инструктаж сегодня проводит сам Виктор Супилко, командир отряда народных дружинников «Бытовухи». Это аккуратный молодой мужчина поздне-комсомольского возраста, с чеканным профилем, гордой постановкой головы и гладко прилизанными светлыми волосами. За неиссякаемую карьерную энергию на заводе его зовут Суперпилкой — понятно, за глаза, потому что обид Суперпилка не прощает.

— …а потому особых осложнений не предвидится, — говорит он, заканчивая начатую фразу, и со значением вглядывается в лица защитников общественного порядка. — До Нового года еще далеко, получка через несколько дней, середина недели. Значит, большого наплыва лиц в нетрезвом состоянии, скорее всего, не будет. В этой ситуации нам рекомендовано сделать главный упор на те объекты, которые мы зачастую обходим своим вниманием из-за большого объема работы на улице. А также лучше реагировать на звонки и обращения граждан по поводу квартирных конфликтов. Маршрут движения вам знаком: выходим и…

— Мясо вон там, в сумке, — шепчет Минина, склоняясь к Анькиному уху. — Да нет, вон там, у стеночки. Всё, как ты просила. Только, Ань, никому ни слова, ладно? А то ведь знаешь, отбою не будет…

Ладно, так уж и быть… Анька милостиво кивает, оглядывается на плетеную пластиковую сумку с пакетом, прикидывает, куда теперь девать эту драгоценность. Оставить тут? А если сопрут? В комнате дружины проходной двор, кто только ни заходит. Зная Машку, можно не сомневаться, что упаковано хорошо, но мясо, известное дело, течет, как ни заверни. Придется таскать с собой, хоть и неудобно. Ничего, своя ноша не тянет.

Час пик только-только закончился, так что улицы и магазины еще полны народу. Поэтому свой первый обход дружинники совершают в относительной толкотне. В группе, кроме Машки и Валерки Филатова, еще три женщины из финансового отдела — все пожилые, неповоротливые, с одутловатыми нездоровыми лицами и опухшими от постоянного сидения ногами. С такой бравой дружиной можно не опасаться ни половцев, ни печенегов — прежде всего, потому, что и те, и другие давно сошли с исторической сцены. Поэтому главная задача боевой группы заключается в том, чтобы завершить круг в целости и сохранности, не потеряв ни одного бойца. Валерка как командир шагает впереди и время от времени останавливается, чтобы вновь собрать в боевой кулак свой рассыпающийся женский батальон.

Анькино внимание сосредоточено на сумке с мясом. Рано или поздно оттуда закапает и хорошо бы, чтоб не на дубленку. Машка семенит рядом, изо всех сил пытаясь разговорить подругу на предмет ее визита за обитую жестью дверь. С Машкиной точки зрения, она заплатила за информацию полновесной говяжьей плотью и теперь имеет право задавать любые вопросы. Анька вяло отбивается:

— Извини, Маня, но подобные темы не подлежат разглашению. Сама понимаешь.

— Само собой, понятно, — соглашается Машка, щуря горящие любопытством глаза. — Ведь, наверно, это связано с нашим отделом? Так? Так?

— Шире бери, Маня… — цедит сквозь зубы Анька.

Минина забегает вперед.

— Неужели на уровне всего предприятия?

Анька смотрит на нее и многозначительно кивает на витрину канцелярского магазина, где примостился готовый к Новому году школьный глобус, обернутый гирляндами разноцветных лампочек.

— Да ну, — сомневается Машка. — Быть такого не может…

И действительно, слабо верится: разве какая-то Анька Соболева годится для всепланетной миссии? Врет, наверняка врет.

— Не хочешь, не верь, — пожимает плечами Анька. — Все равно я тебе ничего рассказать не могу. Подписку дала.

«Ну, теперь ты фиг от меня чего дождешься… — молча злится Минина. — Я тебе, заразе, два кило мяса от своего мясника, а ты даже намекнуть не можешь! Подруга называется!»

— Ладно, бог с тобой… — Анька заговорщицки манит Маню рукой и отводит ее в сторонку, к другой витрине, где высится красивая башня из рыбных консервов «Завтрак туриста». Башня тоже богато украшена к Новому году, что говорит о творческой фантазии работников магазина, нашедших-таки «Завтраку туриста» хоть какое-то полезное применение.

— Это связано с Зопой, — шепотом сообщает Анька. — Только никому ни слова, ладно?

Машка торжественно кивает. Похоже, эта версия ей по вкусу. Нина Заева уже рассказала в курилке о таинственной утренней беседе, которая была проведена с Анькой в «Приюте убогого чухонца» при закрытых, заметьте, дверях. Если связать это событие с последующим визитом Соболевой в первый отдел, то выстраивается любопытная картина…

Глаза Мининой подергиваются задумчивой дымкой. Она явно уже прорабатывает варианты, сопоставляет факты, проверяет версии. Вот и прекрасно, как сказал бы куратор Алексей Алексеевич. По крайней мере, теперь отстанет хотя бы на этот вечер.

— Девочки, ну где же вы? — это подошел расстроенный Валерка. — По расписанию нам давно пора быть в штабе. Супилко наверняка уже беспокоится. А вы тут стоите, консервы разглядываете!

Потом дружинники долго пьют чай в комнате отдыха, пока, наконец, старший дежурный снова не выгоняет их на улицу. На этот раз оперативная задача сформулирована намного конкретней. Поскольку выполнение плана по алкашам сегодня решительно не светит, отряду рекомендовано переключиться на отлов извращенцев. Ввиду сложности этой операции командование берет на себя сам Суперпилка.

Нельзя сказать, что это задание очень нравится Аньке. Ей уже приходилось ловить извращенцев. Как и всякая дичь, они водятся в строго определенных местах. Одно из них находится как раз в сфере действия «Бытовухинской» дружины. Что ж, возможно, и три доблестных дружинника с картины Васнецова, обозревая из-под десницы подведомственный им горизонт, предполагали обнаружить не только степных разбойников, но и нарушителей половой нравственности.

— А и что это белеется в дальнем том далеке, Добрыня-свет-Никитич? Уж не стяги ли разбойничьи, половецкие?

— Нет, Илья-свет-Муромец, это Василий с Василисой среди бела дня извращенничают…

— Ах, вражины! Ах, супостаты! Поскачем же братие, защитим землю русскую, православную!

Так оно было или иначе, никто уже и не скажет. Зато точно известно, что во времена богатыря-дружинника Суперпилки нет необходимости обозревать горизонт. Нужно всего лишь дождаться темноты и отправиться во внутренний двор общественной бани на улице Большая Пушкарская. Попасть туда случайно нельзя, потому что с трех сторон двор огорожен стенами зданий, а с четвертой — высоким дощатым забором. По идее, выйти на эту заваленную всевозможным хламом площадку можно лишь из помещения самой бани, но ведущая туда задняя дверь всегда заперта.