Читать книгу "Татуированная кожа - Данил Корецкий"

– Полковник Чучканов, товарищ секретарь ЦК! Я лично проведу тщательную служебную проверку, и виновные будут строго наказаны!

– Действуйте. Такие промахи прощать нельзя. Герои должны поощряться, разгильдяи наказываться!

Грибачев снова поднял бинокль и принялся рассматривать полигон, на котором обесшумленные расстоянием взрывы вдребезги разносили макеты ракет и пусковых установок.

Чучканов стоял с таким видом, будто только что наложил в штаны. Не обращая на него внимания. Раскатов обратился к Семенову:

– Немедленно отправляйтесь на полигон, осмотрите парашюты, зафиксируйте все по форме... И доставьте сюда Волкова и этого второго!

– Есть, товарищ генерал! Только... – особист осекся и понизил голос: – Нехорошо получилось... Товарищ полковник Чучканов приказал Волкова арестовать. Вот ведь какое дело... Лейтенант Половинко уже там...

Комбриг смерил Чучканова уничтожающим взглядом.

– Героев арестовываешь? – зловещим шепотом зашипел он. – Я же тебе сказал – преступников надо наказывать, а не героев! В академию хотел? Я тебе покажу академию! Сам под суд пойдешь!

Полковник молчал. Он не был способен говорить, думать или что-то делать. Он впал в оцепенение, все происходящее казалось дурным сном. Наступил нервный ступор.

Раскатов снова обратился к Семенову:

– Про арест уже доложено, так что деваться некуда. Бери Шмелева за паникерство и издевательство над солдатами!

– Есть, товарищ комбриг! – особист приложил руку к козырьку.

* * *

Разгром дивизиона «Першингов» завершился с опережением контрольного времени. Изуродованные ракеты валялись на песке, разорванная арматура пусковых установок торчала в разные стороны как обугленные искореженные пальцы, дымились перевернутые тягачи, беспомощно уткнулся в землю надломленный подъемный кран.

Посредники с синими повязками на рукавах бесстрастно фиксировали время и результаты операции.

– Молодцы, красиво сработали! – размазывая гарь по потным щекам, подвел итог Деревянко. – А Волков и Серегин вообще отличились...

– А чо они такого сделали? – кисло спросил Вишняков. Похоже, кроме выпускающего, никто не видел, что произошло в воздухе.

– Узнаете. А сейчас десять минут на перекур. Дождетесь Шмелева и бегом к месту сбора! Я – к парашютам.

Бойцы повалились на песок. Серж упал рядом с Вольфом.

– Что-то с головой, – пожаловался он. – Все кругом идет... И нога подворачивается...

Вольф посмотрел на покрытые красными волдырями ладони, поплевал, чтобы уменьшить жжение.

– А что случилось-то?

– Хер его знает! Похоже, перехлест... Но я правильно уложил, и Пряхин три раза проверял... Неважно... Короче, я твой должник на всю жизнь!

– Да ладно! – Вольфу было неудобно. Он не привык к высоким словам. – Я бы летел – ты бы меня поймал...

От разгромленной пусковой установки ковыляли два человека. Когда они подошли ближе, оказалось, что Киря ведет покачивающегося Шмеля.

– Я этого мудака убью, в землю зарою! – истерически орал сержант. Он держался за плечо, правый рукав был оторван, голая рука покрыта сажей и глубокими кровоточащими царапинами.

– Ты куда шашку прикрутил?! – Прыжковый сапог с маху врезался сидящему Пяткину в бок. – Меня чуть краном не придавило! Совсем охуел!

– А куда ее надо прикручивать? – солдат сморщился и схватился за ушибленное место. – Чего ты на мне зло срываешь? Что я, виноват?

– Не «ты», а товарищ сержант! – на губах у Шмеля выступила пена. – Я тебе покажу, как зло срывают... Он снова замахнулся.

– Стой, особист сзади! – предостерегающе крикнул Киря.

Шмель опустил ногу и обернулся. Все тоже повернули потные чумазые лица, предполагая розыгрыш – откуда здесь взяться особисту?

Но действительно, по полю боя, обходя обломки взорванных конструкций, шел лейтенант Половинко. Его чистенькая повседневная форма резко контрастировала с измятыми комбезами разведчиков.

– Гля, чего ему надо? – выдохнул Серж. – Неужто по нашу душу? Начнут шить попытку срыва учений?! Половинко подошел ближе.

– Рядовой Волков, ко мне! – скомандовал он. – Пойдем в штаб, дело есть!

По азартному блеску в глазах опера Вольф понял, какое это «дело»: лейтенант торжествовал победу.

Прихрамывая, он тяжело ступал по змеящемуся под налетевшим ветерком песку. Особист умышленно отставал на несколько шагов. Так конвоир ведет арестованного.

«Неужели нашли патроны? Сейчас снимут отпечатки пальцев, и хана!»

Из-за бархана выскочил открытый «уазик», рядом с водителем сидел майор Семенов.

– Товарищ майор, рядовой Волков мною... – принялся докладывать Половинко, но Семенов жестом остановил его.

– Товарищ Грибачев вызывает Волкова и... С тобой кто падал? Серегин? Давай, сынок, приведи Серегина. У лейтенанта отвисла челюсть.

– А как же приказ?

– Приказы надо исполнять. Потому сержанта Шмелева препроводи в известное тебе место.

– Шмелева?!

– Да, сынок, Шмелева. Что должен был сделать, то и делай. Только с другим объектом. Вот такая штука получилась.

Половинко захлопнул рот и повернулся через правое плечо.

* * *

– Ну что, испугались? – Грибачев доброжелательно улыбался. Вживую он выглядел еще моложе, чем в газетах и на телеэкране. Вахрушеву, возраст которого был обычным для политического Олимпа, он вполне годился в сыновья. Маршал тоже улыбался, и незнакомые генералы выражали полное расположение. Это было очень непривычно.

– Конечно, испугались! – Грибачев сам ответил на свой вопрос. – Но не струсили! А потому остались живы. Да еще сразу пошли в атаку, вот что удивительно! Хотя, собственно, удивительного тут ничего и нет: выдержка и самодисциплина – необходимые качества советского солдата. В бою побеждают не автоматы и не ракеты – побеждает человеческий фактор. Поэтому сейчас во главе угла нашей работы с армией – человек: солдат, офицер. Человек, знающий свое дело...

Возле трибуны у них отобрали автоматы, гранаты и ножи, худощавый человек с пронзительным взглядом дал короткий инструктаж:

– Резких движений не делать, руки держать на виду, близко не подходить, держаться бодро, не жаловаться, отвечать быстро и четко, без рассуждений!

Сейчас этот человек стоял между Грибачевым и солдатами, внимательно наблюдая за каждым их движением.

– Видел и вашу боевую работу, могу сказать одно слово – молодцы! Элита Вооруженных Сил! А что вы еще умеете, в отличие от обычного десанта?

– Все бойцы нашей бригады владеют двумя иностранными языками, товарищ секретарь ЦК, – сообщил Раскатов, напряженно глядя на Вольфа. Состояние Серегина явно не способствовало проявлению лингвистических способностей – он еле держался на ногах.