Читать книгу "Облачные замки - Майкл Роэн"

Она обернулась к стражникам, которые летели без шлемов и сгруппировались так, что подбородки упирались в колени, и подала им знак. Я в душе надеялся, что Драговика сдавили как следует. Через некоторое время она заговорила опять:

– Эти двое… твоих друзей, штурман и женщина с мечом – она ведь из елизаветинских времен[93], – я их совсем не такими представляла.

– Благодарю великодушно, Элисон. Да, они весьма благовоспитанные. Нелегко это далось, но я старался.

Она ухмыльнулась:

– Не строй из себя идиота. Ты рассказывал о них такое, что я вообразила себе каких-то головорезов. Они мне понравились. Молл и… Джип – это имя или фамилия?

– Понятия не имею, никогда не спрашивал. И вовсе я не выставлял их головорезами, ты сама это придумала. Они самые лучшие друзья – лучше не бывает.

– Думаю, так и есть. Интересно… – Она тряхнула головой. – Мистер Фишер, вас трудно вычислить.

– Поэтому я и не решился до конца отдаться бухгалтерскому делу. Если вам нужен человек с математическим складом ума, обратитесь к Джипу. Врожденные способности плюс около восьмидесяти лет обучения, с некоторыми перерывами. Ну а мне, полагаю, представляться вам смысла не имеет.

– Да, я о вас много знаю. Даже слишком.

– Ну да, досье, ты говорила. Знаешь, в каком я восторге от мысли о нем!

Я яростно дернул дроссель и хватил джойстик так, что машина ходуном заходила.

– Прекрати! – заорала она так, что у нас обоих чуть барабанные перепонки не лопнули. – Что еще оставалось делать? Ты, например, ни в чем не подозревал фон Амернингена, но от Департамента не скроешься. Мы знали, что он замешан в этой неофашистской ерунде, хоть я, конечно, тогда и не предполагала, что за всем этим стоит. И вдруг выплываешь ты, его новый партнер-вундеркинд, создавший этот удивительный «Си-Тран» и умноживший его и без того немалые богатства. А ты – ты производил благоприятное впечатление, господин Чистоплюй. Но, боже мой, твоя личная жизнь! – Она с отвращением присвистнула. – Выходило, что ты этакий хладнокровный сукин сын, ты… – Она пожала плечами. – Я тебя просто возненавидела. Все эти случайные интрижки, таинственные исчезновения…

Я застонал:

– Господи, женщина, твое чертово досье, что, не делает скидки на время? Вся эта канитель была лишь эпизодом, я таким уже давно не занимаюсь! Да и тогда переживал из-за этого не меньше других. Конечно, и потом у меня бывали мимолетные увлечения, но они кое-что да значили. Или я хотел, чтобы значили А что до исчезновений…

– Я знаю. – Она вздохнула. – Я должна была догадаться, но это мне в голову не пришло. В конце концов, с тобой случалось когда-нибудь такое, чтобы ты прошел на улице мимо человека и подумал: а может, это еще один странник со Спирали? Не сражается ли он в свободное время с драконами или не торгует ли какими-нибудь диковинными вещами?

– Да-да, конечно, такое бывает и со мной. Иногда это кажется довольно забавным.

Она выглядела удивленной.

– Вот как? Но ты никогда не думал так обо мне, правда? Или о бароне фон Амернингене. Ну и ладно. А что до тебя, то я никак не могла поверить, что такой человек может быть действительно чистым, тем более один из Совета директоров. И когда мы стали копать глубже и ничего не нашли, совершенно ничего, это только лишний раз убедило меня, что у тебя превосходная маскировка. И я возненавидела тебя еще больше.

– Пока тебя жареный петух не клюнул.

Она покачала головой:

– Я тогда и собой не очень-то была довольна. И Департаментом тоже. И вообще миром. Но ты был последней каплей.

– Ну спасибо, – сказал я. – Это понятно.

– Ничего ты не понял! Видишь ли, я забила себе голову идеалами. Собственно, поэтому-то я и занялась расследованием. Меня возмущало, почему никто ничего не предпринимает, я решила сама что-нибудь сделать. Но чем больше я старалась, тем меньше получалось. Это было похоже на плавание в смоле. Я все чаще и чаще стала ловить себя на том, что ругаюсь с коллегами и работниками Департамента. Они только занимались собственной карьерой и нисколько не пытались изменить мир к лучшему. – Она забарабанила пальцами по рукоятке меча. – Я же говорила, что ты не поймешь.

Я решил слегка изменить направление нашего разговора:

– Грааль не так уж сильно изменил тебя. Ты все еще делаешь чересчур поспешные выводы. Что до меня, то я заложил прочный фундамент карьеры еще в колледже – удачное начало бизнеса, налаживание контактов, опоры – и постепенно двинулся в политику. Я решил, что поступаю мудро, стал вроде бы свободным и независимым Только почему-то, чем лучше шли дела, тем меньше все это меня волновало. Я же сказал тебе, что это был только этап. А потом однажды ночью я свернул за угол…

– И тебе открылась Спираль!

Я слышал, как дрожит ее голос.

– Боже мой, да! Я перепугался до смерти. Потом я никак не мог вспомнить, что произошло. Думал, что напился или меня настиг нервный срыв… Прошел целый год, прежде чем я снова решился туда отправиться. Сначала у меня не получалось, но потом – это было все равно, что второй раз потерять невинность, мне это не слишком-то понравилось…

Ее щеки мгновенно вспыхнули, и она своими темными глазами искоса взглянула на меня, так что я сделал из этого кое-какие выводы. Этот какой-то скандинавский разрез глаз, из-за которого хмурый взгляд казался прилипшим к лицу, сейчас выглядел довольно экзотично, и в то же время от него веяло спокойствием, а рот был скорее чувственным, чем тяжеловесным. Носогубные складки все так же резко очерчивали рот, но изгиб, который они ему придавали, стал казаться насмешливым и умным, даже чуть смешливым, – мне он определенно нравился. Я решил, что хочу увидеть, как она улыбается по-настоящему, только не одну из тех хмурых осуждающих усмешек, которыми она награждала меня до сих пор. Она увидела, что я на нее смотрю, и отвернулась, уставившись в иллюминатор.

– Мне стало больно, а потом я испугался до потери пульса, – продолжил я. – Словом, я сунул нос не в свое дело, а потом вся эта круговерть налетела на меня и, как сильный удар кулаком, столкнула мою жизнь.

Она обернулась ко мне с удивлением:

– В сторону Спирали?

Я знал, что это не оставит ее равнодушной.

– Прямо туда. Мне пришлось воспользоваться помощью Стрижа. Так-то я и стал его должником – по крайней мере он это утверждает, – и таким образом ко мне попал этот меч. И я пристрастился к людям Спирали. Но я решился снова испытать все это только через семь лет, семь лет забвения того, что произошло. Я вспоминал об этом только иногда, в мечтах.

– А я потерялась, – сказала она. – Я поехала на лыжах не по тому склону, по крайней мере так думала. А потом упала и вывихнула ногу. Каждый шаг доставлял адскую боль, и о том, чтобы ехать дальше, не было и речи. Наступила ночь, и снег пошел сильнее. Я села на снег и заплакала, как маленькая девочка. Затем вдалеке я заметила свет; я заставила себя подняться и пойти, опираясь на лыжные палки. Добравшись до этого места, я обнаружила, что это монастырь, настоящий средневековый монастырь на окраине крошечной деревушки. Хозяева говорили на латыни. Но, услышав, что я говорю по-английски, они перешли на него. Они поили меня глинтвейном и вправили мой вывих. Казалось, они привыкли к тому, что к ним попадают люди со всех концов Спирали, – они пытались мне это объяснить, но я тогда не поняла. Там был мужчина, он не говорил ни на одном из знакомых мне языков, и выглядел он… боже мой, он, должно быть, был совсем древний, у него был кремневый нож! И бронзовый топор. Но он был весьма учтив. Беспокойный, но учтивый. Я ушла на следующий день, но я хотела вернуться и принести подарки. Дорогу я запомнила. Только когда попыталась…