Читать книгу "Князь. Последняя битва - Александр Прозоров"

Всадники влетали во двор все реже, некоторые витязи были ранены. И наконец, буквально на хвосту последних из боярских детей, в Сокол ворвались, яро размахивая алебардами, закованные в кирасы немецкие наемники. Вышколенная пехота знала, что одинокий воин — мертвый воин, и потому не разбегались в стороны, а расступались, пропуская между собой товарищей из задних рядов, заполняя двор плотной массой. Потом что-то случилось: пехотинцы забеспокоились, боярские дети опустили копья. Увы, звуков через зеркало услышать было невозможно, но Андрей был уверен, что именно в этот миг на входных воротах упала решетка, отсекая вошедший в крепость полк из многих сотен кирасир от главных сил. И князю Сакульскому вдруг стало очень и очень интересно: а сколько же золота османский пес пообещал каждому из этих людей за то, чтобы они пришли на русскую землю убивать незнакомых им людей?

Помост внезапно весь подернулся белым дымом, и плотный строй наемников разрезали кровавые просеки. Немцы дрогнули, на миг смешались — стены выплеснули новые облака дыма, внизу рухнули новые десятки убитых. Но, несмотря на это, немцы не побежали, не заметались в панике, не замолили о пощаде. Они сомкнулись! Кирасиры встали на мертвых товарищей, восстановив строй, опустили алебарды и двинулись вперед, на бояр, защищающих лестницу.

Скорее всего, в полку сохранилось достаточно командиров, чтобы отдавать приказы, а немцы были достаточно тупыми солдафонами, чтобы следовать им даже в том кошмаре, в каком они оказались. Для перезарядки тюфяков требовалось время, и немалое. Эти минуты были единственным шансом наемников на спасение: успеть подняться по лестнице на стену и перебить стрельцов. Неведомый командир этот приказ отдал — и полк послушно двинулся на рогатины. Боярские дети и наемники столкнулись, замелькали в воздухе алебарды, блеснули, выискивая цель, наконечники рогатин. Однако кирасы пехотинцев оказались не менее прочными, чем бахтерцы и колонтари бояр, от ударов алебард русские просто прикрылись щитами — и стычка превратилась в бессмысленную толкотню. Защитники упирались спинами в стену, не давая себя сдвинуть, нападающие наваливались всей массой, убитых и раненых не обнаружилось вовсе.

Время ушло — с помостов снова ударили тюфяки, калеча наемников картечью, потом снова, уцелевших одиночек стрельцы добивали из пищалей. И немцы попятились, рассыпали строй. Впрочем, их оставалось совсем не так много, чтобы дисциплина смогла хоть что-то изменить. Бегающих по двору латников кололи, стреляли сверху, подрубали им ноги, проламывали кистенями шлемы. Все было закончено очень и очень быстро: двор от стены до стены устлали мертвые изуродованные тела, кровь сотен жертв потоками заструилась к воротам. А потом — стрельцы начали бить из пищалей куда-то вверх, по воротной башне. Еще немного — и во двор опять хлынул поток чужаков, на этот раз — османцев. Пушки жахнули еще и еще — но даже если вошедшие и хотели бы убежать из жестокой мясорубки, им все равно не позволяли этого их же товарищи, подпирающие сзади. Боярские дети ринулись на врага, сперва накалывая рогатинами, а когда те застряли в телах, потяжелели — хватаясь за сабли, рубясь в тесной свалке, иногда побеждая, иногда — нет.

Стрельцы успели перезарядить тюфяки и выстрелить в толпу еще два раза, калеча живых и окончательно перемешивая с землею мертвых. При всей отваге бояр враги превосходили их числом многократно. И если сперва сверкающие доспехи казались островами в море цветастых халатов, то скоро они стали уже отдельными рифами, а потом и вовсе исчезли, растаяв в глубине. Османы побежали вверх по лестницам, навстречу пищальным выстрелам и бердышам, быстро оттеснили защитников к дальним башням. И хотя многие десятки венгров полегли под ударами страшных русских топоров — нападающие оказались сильнее. Последних стрельцов воины султана подняли на пики и радостно скинули вниз. Из защитников не уцелел никто — не только воевода Шеин, но князья Палецкий, Лыков, Кривоборский, три сотни бояр, имен которых Андрей даже и не знал, и больше ста стрельцов самого простого звания.

Ученику чародея оставалось только смотреть, как османы обыскивают все еще дымящуюся крепость в поисках добычи, как срывают с пальцев убитых кольца, обшаривают одежду и сумки, уводят перепуганных, но уцелевших лошадей.

К вечеру, обобрав всех, кого можно, венгры потянулись из крепости. На их место пришли люди в странных одеждах, скрывающих лица и формы тела, расчистили от мертвецов самую середину двора, затеяли там какое-то строительство. Все дружно скинув одежды, они опустились на четвереньки, разбежались в стороны, выискивая мертвецов с распоротыми животами, выгребая внутренности, стаскивая их к центру двора. Собравшись вместе снова, они опять что-то творили — Андрей Зверев который раз мысленно выругался, что не способен услышать, что же они там поют, твердят или заклинают. Вот один встал в середину, закружился. Остальные вскинули руки с вырванными органами, обрушили внутрь — и в ответ им полыхнула белая пентаграмма.

— Колдуны, — вдруг сообразил ученик мага. — Это же те самые магрибские колдуны, о которых предупреждал Лютобор!!! Им нужно было проникнуть на русскую землю — и они проникли сюда! И начали творить ту самую смертную порчу, воздействие которой вроде бы удалось ослабить общерусским молебном.

Маги продолжали свой шабаш, творя бесшумные заклинания, поклонения и глумления над трупами. Пентаграмма светилась все ярче и ярче, маги уже не просто пожирали тела, но и кувыркались в крови, прыгая по телам, катаясь по ним и обнимаясь.[27]Андрей, стиснув зубы, поднял глаза к верху зеркала, заглядывая в будущее. И увидел, как колдуны, спрятавшись под балдахины, осторожно выбрались из крепости, пробрались в обоз и с предельной скромностью залезли на возки с какими-то тюками, укрытыми рогожей, в рогожу же и завернулись, устраиваясь спать.

На рассвете унылые смерды привели лошадей, не спеша запрягли в повозки, выждали команды, после чего выкатились на дорогу, встраиваясь в общий обоз. Телег с колдунами было семь, и ехали они в самой середине обоза. Хотя чародеи явно стремились никак не выделяться на общем фоне, телеги у них были куда новее, нежели все прочие, и рогожи тоже выделялись своей яркостью.

Миновав какой-то мелкий ручеек, ратный обоз втянулся в густой лес, долго тащился через него, выкатился к небольшому хуторку, изба которого стояла с пустыми черными окнами, прополз через луговину, снова нырнул в темный ельник. Длинный, длинный обоз…