Читать книгу "Контакт первой степени тяжести - Андрей Горюнов"

– Кто?

– Жена!

– Она же, ты сказал, за океаном у тебя?

– Вот то-то и страшно. Разгонится над океаном и налетит с разгона…

– С чего бы? Вы ж разведены?

– А разведенному, ты думаешь, не больно? – молол Белов что лезло в голову, лишь бы не замолкать, не останавливаться. – Ну, если, скажем, мясорубкой по лицу? Разведенному? А? Так же хреново, как и женатому. Верно я рассудил? Ладно, бывайте, братцы. Хотел у вас еще и на метро занять, да ладно уж – раз без денег, то уж такси поймаю, пожалуй.

– Ты бы оделся б. Не в рубашке ж ехать. В таком виде тебя никто и не посадит. Решат, что того… – один из охранников покрутил пальцем себе у виска. – Я комбинезон тебе дам – во – запасной.

– Давай. Спасибо. Я сегодня же верну.

– Да не спеши. Ты, главное, верни его постиранным!

* * *

Лена лихорадочно искала, собирала вещи. Нервозность, сквозившая в голосе Белова, передалась и ей. Она плохо ориентировалась в вещах Белова – копаться у него в шкафах ей до того не приходилось. Она спешила, все перерывая, откидывая барахло на стулья, кресла, на тахту.

Надо быстро, за пять минут – он ей ведь так сказал!

* * *

Белов, уже одетый в пятнистый комбинезон, протянул руку, останавливая первую попавшуюся машину – старенький «москвич», времени в обрез.

На его удивление, «москвич» мгновенно и резко вильнул к нему, тормознув с визгом.

«Во, до чего ж денег ему хочется!» – подумал Белов, наклоняясь к окну «москвича».

Однако водитель, вместо того чтобы склониться навстречу с вопросом «Куда?» и «Сколько дашь?», стремительно выскочил из автомобиля на проезжую часть.

– Николай Сергеевич?! Вот те раз! Вы как здесь?

Обходя быстрым шагом капот, прямо на Белова надвигался старший инспектор уголовного розыска Иван Петрович Калачев.

«О господи! – мелькнуло в голове у Белова. – Вот повезло как утопленнику».

В сознании немедленно всплыла картина: кирпич, летящий в очко сельского сортира.

Люди реагируют на звук!

– Здравствуйте, Иван Петрович! – шагнув вперед, Белов протянул руку инспектору. – Мне Владислав Львович сказал, что вас срочно начальство зачем-то вызвало и вы поэтому задержитесь… – Белов говорил искренне, чувствуя с удивлением, что он как-то совершенно неожиданно взял верный тон. Нахлынувшее вдохновение самозабвенного, наглого вранья настолько охватило его, что он осознал каким-то седьмым чувством, что эта встреча даже к лучшему. Да и в самом деле он был рад встрече с Калачевым. – Рад видеть вас в добром здравии! Хотя, честно говоря, никак не надеялся с вами сегодня увидеться.

– Я ничего не понимаю: почему вы здесь?

– В двух словах объясню. Вы не очень торопитесь? Власов отпустил меня на все четыре стороны.

– Как так?

– Так. Даже подписку о невыезде аннулировал. Вот. – Белов выдержал небольшую паузу и продолжил: – Я уже дома успел побывать, переоделся, решил на дачу, на недельку… Больно вы мне нервы-то все же потрепали. Ну, да я не в обиде: работа у вас такая, все понятно!

– Мне ничего пока не понятно.

– Я объясню вам, Иван Петрович, но только в той мере, в какой сам понимаю ситуацию. Владислав Львович – только прошу: пусть это останется между нами – вел с вами не совсем чистую игру.

– То есть?

– Ну, например, вы ведь, наверное, не в курсе, что вчера мы с Власовым были в засаде в мастерской Тренихина?

– Что? Первый раз слышу об этом.

– Вот то-то и оно. Я так и понял. Моя гипотеза состоит в том, что Власов напал на след настоящего преступника, а меня разрабатывал для вас, для отвода глаз, чтобы самому взять виновного и присвоить все лавры себе. Очень просто – как и везде – конкуренция!

– Но… Но простите меня… А пистолет? Вы же тоже, вне зависимости от дела Тренихина, подлежите уголовной ответственности! Я же сам вас вчера задержал с пистолетом на Ярославском вокзале!

– Да. Так. С пистолетом, который мне одолжил Власов. И вообще – мое, так сказать, вчерашнее «задержание» было тщательно спланировано Владиславом Львовичем. Когда мы с ним сидели в засаде в мастерской Бориса, он меня попросил и проинструктировал. Весьма настойчиво и бесцеремонно. Каюсь, мне не хватило сил ему отказать. Цель этого представления – отвлечь ваше внимание от горячего следа.

Остановив на секунду поток вранья, Белов, переводя дух, заметил, что посеянные им зерна упали на благодатную почву: Калачев явно перерабатывал полученную информацию, и по коротким вспышкам озарения на его челе Белов понял, что его басни на удивление легко легли в масть – как рука в перчатку.

– То есть это Власов подставил вас для меня на вокзале?

– Конечно. Не знаю только, откуда Власов знал, что вы, Иван Петрович, на Ярославском вокзале окажетесь?

– Так он же сам меня и попросил туда съездить!

– А, вот оно что! – Белов даже расхохотался. – Но время? В какое время вы там будете?

– Меня вели. Наружка. Чего же проще!

– Неужели вы ничего не замечали?

– И в голову не приходило. Я и не смотрел… Чего ради-то?

– Н-да! – Белов покачал головой. – Вы уж простите меня… Моя роль здесь не очень благовидна по отношению к вам. Но, сами понимаете – особо выбирать не приходилось.

– Да. Это понятно. – Калачев вдруг встряхнул головой. – А все-таки – как вы здесь оказались? Да и в такой одежде?

– Заскочил к приятелю: вон, в банке здесь работает, денег перехватить. – Белов махнул рукой в сторону банка, и охранники, еще наблюдавшие за ним, дружелюбно махнули в ответ. – А в одежде – я на дачу решил, говорил вам уже. И машина моя, как на грех, сломалась. Буду на даче с недельку. Если понадоблюсь – милости прошу. Адреса-телефоны у вас есть. Можно и просто так ко мне, Иван Петрович, без уголовщины. Посидим, водки попьем всласть. Ей-богу, рад буду, если заглянете. Как?

– Не знаю. – Калачев выглядел абсолютно потерянным. – Работы пока очень много.

– А потом уж, позже, в октябре-ноябре, погода, боюсь… Все равно всех денег не заработаешь, всех воров не переловишь… в этой стране. Вы, кстати, в какую сторону сейчас путь держите? – вконец обнаглел Белов.

– Так к Власову как раз, в прокуратуру, – сварливо процедил Калачев. – С художником Беловым разбираться. Что там, кстати, с акварелями – «Н. Белов» и «Николай Белов»?

– Я все написал. У Власова моя исповедь – на столе. Но ничего в ней нет сногсшибающего. Не ждите.

– Да? – Калачев склонил голову набок и тут же почти наглухо отключился: глаза его заволокла поволока задумчивости. Он явно не тянул: мозг не успевал структурировать, упорядочивать и анализировать непрерывно поступающую сенсационную информацию.