Читать книгу "Драконья ненависть - Евгений Малинин"

– Вот и прекрасно! – Немедленно согласился я.

Привязав мешок Мары к луке седла, я помог ей взобраться на жеребца, а затем сам устроился на спине Пурпурной Дымки.

– Ну что ж, – проговорил я, оглядев свой маленький отряд, – вперед!.. Веди нас, шут!

И шут пошел вперед.

Глава 6

… Ты честен? Неподкупен? Благороден?..

Тогда ты глуп и к жизни непригоден!

Лишь тот способен в этом Мире жить,

В ком жилка есть продать, предать, убить!..

(«Ода Предательству» из «Горючих стихов» Фрика)

Почти полдня мы ехали по лесу. Серая лента дороги сильно петляла, создавая великолепные условия для засады, однако никто на нас так и не подумал нападать. Долгое время я был настороже, и не обращал внимания на то, о чем говорили Фрик и Мара, мне это было даже на руку, поскольку они не отвлекали меня от наблюдения за окрестностями. Но постепенно окружающая тишина и умиротворенность успокоили меня, и я прислушался к разговору своих спутников:

– … Нет, ты неправ, – несколько запальчиво возражала Мара на предыдущую реплику шагавшего рядом с ее лошадью шута, – Бабушка Грета говорила мне, что человек должен жить, несмотря ни на какие горести, неудачи, насмешки людей и судьбы. Тот, кто добровольно уходит из жизни недостоин называться человеком!

– Да, может быть, он уже давным-давно и не считает себя за человека… Может быть, он и не похож на человека! Самое главное, никто другой никогда и не считал его за человека!.. Такому… существу… можно себя… можно добровольно покинуть этот Мир?!

Девушка очень мило улыбнулась и спросила:

– Но если это «существо» не считает себя человеком, если никто другой не считает его человеком, значит, это – животное? А ты когда-нибудь видел, чтобы животное лишало себя жизни?..

– Э-э-э… – начал свое возражение Фрик и… замолчал. Видимо, ответить ему было нечего.

– Вы говорите о ком-то конкретном, или ведете чисто философский спор? – Поинтересовался я.

Мара быстро повернулась в мою сторону и с улыбкой проговорила:

– Нет, господин сияющий дан, никого конкретно мы не обсуждаем… Просто господин… э-э-э… поэт утверждает, что человек имеет право самостоятельно расстаться с жизнью, а я думаю, что это… нечеловеческий поступок!

– Ты неправа, Мара, – задумчиво ответил я, – самоубийство – это, как раз, весьма человеческий поступок. Но ты права в другом – чтобы человек решился на это, он должен перейти грань… человеческого… Или встать над этой гранью!

– Что вы имеете в виду, господин сияющий дан?.. – Мгновенно посерьезнела Мара.

– То, что у любого разумного существа имеется предел терпения, за которым начинается безразличие к жизни, даже ненависть к ней. Правда, предел этот у каждого свой – кто-то может жить в рабстве, унижении, позоре и даже считать такую жизнь… достойной, а кому-то достаточно косого взгляда, чтобы пойти и застрелиться…

– Как ты сказал? – Быстро переспросил шут, – Застрелиться?.. Что это значит?

– Есть такой способ свести счеты с жизнью… – усмехнувшись ответил я.

– Значит, вы, господин сияющий дан, считаете, что человек, способный выжить в рабстве, унижении, позоре ничтожен?..

– Нет!.. – Быстро ответил я, сразу же уловив ее настроение, – я сказал, что у каждого человека свой предел терпения жизни. А человеческая низость измеряется совсем другими… категориями.

– Какими?.. – В один голос спросили шут и девушка.

– Достойный человек, попавший в рабство, живет надеждой добыть себе свободу. Низкий человек, попавший в рабство, жаждет власти хотя бы над другими рабами! Спросите человека об его сокровенном желании, и если он ответит вам честно, вы будете знать, кто перед вами! А еще лучше понаблюдать за человеком в сложной ситуации – ничто так не раскрывает существо людей, как… столкновение!

– Вернемся, однако, к нашему разговору, – заикаясь более обычного, прошепелявил Фрик, – господин сияющий дан считает, что человек имеет право по собственному желанию прервать свой жизненный путь?!

– Я считаю, что жизнь человека принадлежит самому человеку, и что он волен ей распоряжаться по своему усмотрению. Никто не вправе заставить продолжать мучительное для него существование. Однако, я оставляю за всеми прочими людьми право оценить такой уход из жизни… Оценить человеческие качества самоубийцы и… изменить свое отношение к нему.

Я повернулся в седле и чуть склонился в сторону, шагавшего между нашими лошадьми, шута:

– И, кстати, господин будущий классик, если кто-то из ваших знакомых давным-давно не считает себя человеком, все остальные вправе также отказать ему в этом… статусе! Ему не стоит жаловаться на жизнь, пусть сначала вернет себе человеческое достоинство!

Шут опустил голову и пошел чуть быстрее, опережая неспешный шаг наших лошадей, а Мара неожиданно пробормотала:

– Вы, господин сияющий дан, прожили долгую, насыщенную жизнь и, конечно, знаете больше меня… – она на секунду запнулась, а потом быстро закончила, – но я не могу согласиться с тем, что человеческая жизнь принадлежит только самому человеку!

– Вот как? – Удивился я, – а кому же еще она может принадлежать?!

– Ну… – несколько неуверенно начала Мара, – Его родителям, например… Мне кажется, родители любого человека вправе в старости рассчитывать на его помощь, на его поддержку… Как же он может уйти из жизни и оставить свою мать или отца без… опоры?!

– Это с какой же стати родители могут считать своего ребенка чем-то им обязанным?.. – Откровенно усмехнулся я, – Разве он просил рожать его, выпускать в этот злой и коварный мир, чтобы он страдал и мучился?.. Разве он требовал, чтобы они его растили, воспитывали, баловали или, наоборот, издевались над ним. С какой стати выпущенный в этот мир без его согласия ребенок, должен быть еще и благодарен своим родителям?!

– Но как же?!! – В полной растерянности воскликнула Мара, а шут оглянулся и снова умерил свой шаг.

– А так же! – В тон ей ответил я, – родители рожали ребенка для себя, по своему желанию, по своей прихоти, и нечего возлагать на него какие-то дополнительные обязанности. Ребенок ничем не обязан родителям, и если он относится к ним с уважением, если любит и «поддерживает их в старости» – это только его свободное желание, или, если хотите благодарность. Но никак не обязанность!!!

– Какой свежий взгляд на давно установившийся социальный аспект!.. – Пробормотал шут себе под нос.

– Ну хорошо, – неожиданно согласилась Мара, – а ответственность человека перед обществом! Разве это не может быть препятствием для добровольного ухода из жизни?!

– Ответственность человека перед обществом предусматривает и ответственность общества перед человеком. Если отсутствует второе, почему должно наличествовать первое?! – Я снова усмехнулся, – и вообще, что такое общество?! Шайка власть имущих богатеев, навязывающая всем остальным свои законы, свои порядки, свои обычаи, которые призваны защищать только их интересы! Кстати, большинство самоубийц как раз и уходят из жизни, потому что не могут ужиться с окружающим их «обществом»!