Читать книгу "Сердце в пустыне - Лора Бекитт"

– Отец?

Быстрый, испуганный взгляд женщины был подобен сверканию молнии. Алим улыбался растроганно и открыто.

– Я подумал, что это будет наилучшим выходом. Я готов стать его отцом. По-моему, Ясин не против. Мне кажется, мы хорошо понимаем друг друга.

Не выдержав, Зюлейка с громким плачем повалилась в ноги мужу. Когда-то она так же ползала перед человеком, который отказался признать ее ребенка.

– Перестань, – мягко произнес Алим, поднимая ее, – это не жертва. Это просто… долг любви. – Он обнял жену, зарылся лицом в ее волосы и прошептал: – Не представляешь, как я по тебе соскучился!

Молодой человек знал, что им не скоро удастся остаться наедине. Разговор с Джамилей и Зухрой отнимет много времени и сил.

И он не ошибся: последняя поджидала его в саду. Когда Зюлейка увела Ясина в дом, Зухра подошла к Алиму и пригласила его в беседку с явным намерением завести серьезный разговор.

Его поразил вид матери Амира. Лицо было бледно, в глазах стыл ледяной холод.

– Что это за ребенок? – глухо спросила она.

Впервые после смерти отца Алим почувствовал себя так, как чувствовал в детстве. Тогда он боялся эту женщину, боялся ее голоса, взгляда, слов, прикосновения цепких пальцев. Он сбросил цепи страха, лишь, когда стал хозяином дома. Но сейчас…

– Это… сын Зюлейки.

– Сын Зюлейки? У нее есть сын?!

– Да. Когда мы встретились, Зюлейка была вдовой. Когда мы поженились, мальчик остался в пустыне. Теперь я решил привезти его в Багдад.

Женщина долго смотрела на Алима как на помешанного, потом отчеканила:

– Он будет жить в этом доме? В нашей семье?!

– Да. Я собираюсь его усыновить.

Зухра пошатнулась и схватилась рукой за переплет беседки. Ее дыхание стало тяжелым и прерывистым, будто она долго бежала от чего-то ужасного. Женщина смотрела так, словно на ее глазах внезапно рухнуло нечто такое, что составляло основу жизни. А потом вдруг заговорила с Алимом, как не говорила ни разу в жизни. Ее голос звучал по-человечески проникновенно, и в нем не было ни презрения, ни насмешки, ни скрытой злобы.

– Прошу тебя, заклинаю, Алим! Вспомни, что записано в Коране: «Аллах не сделал ваших приемышей вашими сыновьями, это – только ваше слово в ваших устах, а Аллах знает истину!» У тебя еще нет детей; если ты узаконишь этого мальчика, то он, как старший сын, унаследует все, что принадлежит роду Бархи – состояние, имя! Он – безродный дикарь, бедуин! Зачем ты взял в жены эту женщину, если знал, что до тебя она принадлежала другому мужчине?! О какой чистоте потомства может идти речь? Умоляю, – произнесла Зухра, сложив руки, – откажись от нее, выгони из дому! Скажи, что не знал о ребенке, что она скрыла от тебя правду! Поклянись на Коране, и ваш брак будет расторгнут! Ты сможешь жениться на другой девушке, родовитой, богатой, честной, и она родит тебе сына, твоего собственного сына!

Женщина замолчала, и наступившая вдруг тишина показалась бездонной. Последние лучи заката бросали призрачные золотые отблески на темную, увитую виноградом беседку. В небесах разгорались россыпи звезд.

По щекам Алима разлился жаркий румянец. Да, Зюлейка скрыла правду: прежде он думал, что отец мальчика – ее муж-бедуин. Впрочем, какое это имеет значение? Он любит Зюлейку, и это – тоже истина, которую видит и знает Аллах. В конце концов, что такое жизнь? Короткая вспышка, угасающая прежде, чем человек успевает оглянуться и понять, зачем он появился на свет. Главное, вовремя разобраться в чувствах. Самое светлое, чистое и возвышенное из них – любовь, стало быть, стоит идти за ней и следовать ее заветам.

– Нет, Зухра, я не изменю своего решения. Лучше позови Джамилю, у меня есть для нее известие. И для тебя тоже.

Когда девушка пришла и радостно поприветствовала его, Алим вгляделся в ее прелестное лицо и попытался представить Джамилю рядом с Амиром, с теперешним Амиром. И – не смог.

Однако он не собирался скрывать правду, потому сказал:

– Я видел Амира. Он жив. Служит аль-Мамуну, который сражается против нашего халифа и движется со своей армией к Багдаду. Амир спрашивал о вас. Он сильно изменился, но по-прежнему любит тебя, Джамиля, и ждет вашей встречи.

Алим ожидал, что девушка разрыдается или лишится чувств, однако она спокойно и просто произнесла:

– Я знала, Алим. Я верила в то, что Амир вернется.

При этом взгляд ее прекрасных глаз наполнился таким светом, что у молодого человека защемило в душе.

Весть о том, что сын жив, вернула Зухре часть сил. Заметив это, Алим сказал:

– Если с головы мальчика упадет хотя бы один волос, пеняй на себя.

– Когда Амир вернется… – в бессильной ярости прошипела женщина.

– Когда Амир вернется, он ничего мне не сделает. Мы помирились.

Алим нашел Зюлейку сидящей на качелях. Она медленно раскачивалась, запрокинув голову, наслаждаясь свежим ночным воздухом и любуясь золотой звездной пылью.

– Ясин спит. Я жду тебя, – сказала она. – Я так счастлива, что…

Зюлейка хотела продолжить, но Алим обнял жену, и ее губы с жаркой готовностью раскрылись навстречу его поцелуям. Он подхватил молодую женщину на руки и понес в дом, в постель.

Он долго ласкал ее, безумно и нежно, а она отдавалась так отчаянно и страстно, будто это была первая или последняя ночь в их жизни.

Когда муж уснул, Зюлейка долго лежала и размышляла о власти слепого рока, о карающей или милующей судьбе, непредсказуемость которой напоминает буйство стихии. Кто мог подумать, что, пройдя сквозь череду жестоких испытаний, она почувствует себя такой счастливой! Навсегда ли это? Кто знает? Какой малости порой хватает для того, чтобы погубить или спасти человека! Она жестоко ошибалась, поскальзывалась и падала, и ей, как никому другому, были известны превратности пути к желанной мечте.

На следующий день Алим, Ясин и Зюлейка отправились на рынок покупать мальчику новую одежду.

Бесконечные ряды лавок были полны покупателей и продавцов, которые спорили и торговались до хрипоты. Под крытыми пальмовыми циновками навесами были навалены горы товаров. К запахам съестного примешивались запахи цветов, ароматных масел, кож, нагретой горячим солнцем земли.

– Есть одна лавка, куда бы я очень хотела зайти! – озорно произнесла Зюлейка и устремилась вперед.

Лавка дяди стояла на прежнем месте, и сам Касим тоже был там. Увидев богатых покупателей, выскочил навстречу и угодливо поклонился.

На Алиме был украшенный желтыми арабесками темно-синий халат и такого же цвета чалма, концы которой спускались по плечам. На поясе висел кинжал из драгоценной дамасской стали.

Касим взял в руки туфли плотного красного сафьяна с загнутыми вверх носками.