Читать книгу "Академонгородок - Александр Бачило"

Хорошо еще, что есть у меня такой укромный уголок. Там, в подвале недостроенного корпуса, сумрачно, но тихо, и припасены ящики, чтобы не холодно было сидеть. Там мы будем одни — я и Оно, и ни за что на свете не выйдем из тени. Раньше времени…

К концу разговора Щедринский совсем расклеился. Он пропускал вопросы мимо ушей, смотрел в одну точку и думал о чем-то своем. Колесникову никак не удавалось вывести его из ступора.

— Ну ладно, вы, я вижу, устали, — участковый поднялся, — пойду, побеседую с коллективом…

Он открыл дверь и, уже шагнув за порог, оглянулся.

— …А потом вернусь, и продолжим!

Альберт Витальевич не отреагировал на его слова. С испуганным изумлением он смотрел куда-то мимо, в темноту коридора.

— Что там такое? — Колесников уловил краем глаза какое-то движение, но, обернувшись, заметил только длинную, угольно-черную тень, скользнувшую по полу.

— Кхм… кошку держите? — спросил он Щедринского, просто так, чтобы справиться с холодком, внезапно пробежавшим по спине.

— Кошку? Н-не знаю… — ответил тот почему-то шепотом.

— Хорошо. Разберемся! — участковый решительно закрыл дверь и направился в студию.

Здесь он застал почти всю съемочную группу за накрытым столом, только двое рабочих лазили по колосникам, натягивая от пола до потолка необъятных размеров синее полотно.

— Чайку выпейте, товарищ капитан! — пригласила Алла Леонидовна и тут же по-хозяйски распорядилась:

— Леночка! Подай, киска, сервизную чашку из реквизита. Илюша! Сзади тебя стул свободный. Передай товарищу. Вам с чем бутерброд? Салями, сервелат?

— О! Да у вас тут прямо пир горой! — Колесников не стал ломаться и подсел к столу, тем более, что собирался еще кое-что узнать от съемочной группы.

— Спонсорская продукция, — пояснила Алла Леонидовна. — До следующей съемки все равно не доживет, так что поневоле приходится пировать. Праздник живота, так сказать. При наших-то зарплатах на свои не погуляешь! А у вас как, в милиции?

— М-да, — Колесников покивал, — тоже на сервелаты не хватает…

— А го-орят, сейчас в милиции хо-ошо платят, — сказала непрерывно жующая Леночка, подавая ему чашку чая и тарелку разноцветных бутербродов. — У меня о-ин знакомый в РУ-ОПе служит, так он…

— Ну, сравнила! — хохотнул маленький востроносый оператор. — То в РУБОПе, а то участковым! У меня жена, например, участковый врач. Ну и что? Ходьбы двадцать километров в день, а денег — шиш! Правильно я говорю?

— Есть такой эффект, — Колесников улыбнулся.

— Серьезно? — удивился осветитель Илюша. — А в Москве участковый — самая выгодная должность.

— Да уж куда нам до москвичей! — съязвила Алла Леонидовна, не переставая подкладывать Колесникову яства, — вы, товарищ капитан, постромы попробуйте! Это новый сорт, просто чудо…

— Спасибо.

— В Москве ж регистрация нужна… — продолжал Илюша, — А регистрацию участковый дает. В том числе и кавказцам. Вот они там на джипах и катаются…

— Кавказцы? — глазки Леночки расширились, насколько позволяли щеки.

— Участковые, — пояснил осветитель. — Кавказцы-то — само собой…

— Скучаете по столице? — спросил Колесников.

Он понял, что это и есть Илья Зимин, бывший оператор самого Никиты. Знать бы еще, кто такой Никита…

— Скучаю? — Зимин прищурился на него подслеповатыми глазами. — Нет, пожалуй. Чего уж теперь скучать?…

— Правильно, Илья! — ввернул востроносый, — Чего по ней скучать? Грязь, грохот, суета! Верно я говорю?

— Угу, — легко согласился Зимин. — Я свое отсуетился.

— Ну почему же? — участковый понял, что Илью будет нетрудно разговорить. — В вашем возрасте на покой как будто рановато!

Зимин покачал головой.

— Вы не в курсе, наверное…

— Кое-что слышал. Говорят, у вас очень высокая квалификация…

— Была, — уточнил Илья.

— Серьезная травма? — Колесников деликатно кашлянул. — Вы извините, что я такие вопросы… если неудобно, то…

— Да ничего! — Илья махнул рукой. — Я уж всем рассказывал. Снимали мы в Каире один боевичок…

— С Никитой? — небрежно осведомился участковый.

— С ним, — Зимин кивнул. — Ну, как всегда, полтонны пиротехники — шашки, пакеты, даже магний, в общем, решили грохнуть, как следует, и грохнули. Полыхнуло так, что у меня в обоих глазах теперь слепое пятно. Врачи говорят — поражение сетчатки. Там, в пустыне, где у нас площадка была, оказался склад оружия, что ли, или химии какой-то.

— Что ж они, не могли выделить вам место для съемок побезопаснее?

— Да склад-то подпольный! Все было запрятано в древней гробнице, никто про нее и не знал, иначе, конечно, нас туда и близко бы не пустили. Гробницу, понятно, разметало, археологи до сих пор по камешку собирают. Но самое удивительное, что от взрыва никто не пострадал… кроме меня, — Илья вздохнул. — Я-то с камерой ближе всех стоял, как герой! Вместе и погорели. Камеру — в утиль, меня… в общем, тоже…

— М-да… — Колесников помолчал сочувственно. — А что, Щедринский тоже там был?

Осветитель очень удивился.

— Нет. С чего вы взяли?

— Ну… просто подумал, раз вы вместе перевелись из Москвы…

Илья протестующе замотал головой.

— Мы не вместе. Я с ним только здесь и познакомился.

— А он не говорил, почему уехал?

— Нет.

— А вы как думаете? — настаивал участковый.

Илья насупился.

— Понятия не имею! Почему бы вам у него не спросить?

— Он натворил что-нибудь? — шепотом спросила Алла Леонидовна.

— Ну что вы! — Колесников беззаботно рассмеялся. — Просто я расспрашиваю обо всех понемногу. У Альберта Витальевича — о вас, у вас — о нем…

— Но зачем? — не унималась Алла Леонидовна. — Ведь что-то же произошло, раз вы ведете расследование!

— Я? — очень натурально изумился участковый. — И не думал! Это прокуратура расследования ведет, а я могу только расспрашивать. Вот, например, давайте вспомним, чем занимались все присутствующие неделю назад, то есть одиннадцатого февраля…

Я запер тяжелую металлическую дверь павильона и, на ходу одеваясь, побежал к своему укрытию. Узкие щели, чернеющие в сугробах под снежными козырьками, делали его похожим на замаскированный блиндаж. Последний ДОТ недобитой армии. Отсюда только белым флагом махать… Но я ничем махать не собирался. Для меня это не ДОТ и не блиндаж, а убежище. Убежище от людей, потому что от моего врага мне все равно не убежать…

Едва шагнув в пролом, я понял, что и убежища из моего подвала не вышло. В нос ударил запах табака, от всех щелей протянулись лучи, в которых слоями плавал дым. В самом темном углу что-то булькнуло, послышался сдавленный кашель.