Читать книгу "Бертран из Лангедока - Дмитрий Володихин"

Когда бы ни пожелал, всегда умел он заставить Генриха короля и сыновей его поступать по его указке, а желал он всегда одного: чтобы все они – отец, сын и брат все время друг с другом воевали. Желал он также, чтобы всегда воевали между собой король французский и король английский. Когда же они мир заключали или перемирие, тотчас же старался он сирвентами своими этот мир разрушить, внушая каждому, что тот себя опозорил, заключив мир и пойдя на уступки. И от этого получал он великие блага, но и бед претерпевал немало.»

Еще одно художественное воссоздание образа Бертрана де Борна – роман Мориса Хьюлетта «Ричард – Львиное Сердце», переведенный на русский язык в 1902 году и переизданный в 1994-м. Здесь мы также встретим отнюдь не привлекательного героя:

«Бертран ненавидел Ричарда Анжуйца больше всего на свете не за то, что тот обидел его, а за то, что он слишком пренебрегал им. Задетый Бертраном, Ричард просто отодрал его за уши и послал к черту со всеми его шутками; очевидно, он не считал его достойным более важного наказания. Он считал его порочным негодяем, чудным поэтом, невыгодным вассалом, дармоедом в государстве своего отца. Ричард знал, что Бертран причинил ему безграничный вред, но не мог питать ненависти к такой поганой затычке. Бертран же доходил до белого каления от мысли, что его презирает такой великий человек…»

Можно упомянуть еще революционную пьесу Льва Лунца, созданную в 1925-м году, где Бертран де Борн произносит зажигательные речи в пользу вольности; и знаменитую «Розу и Крест» А.Блока, где использовано одно стихотворение Бертрана. О поэзии Бертрана замечательно выразился русский историк Н. Осокин (вторая половина XIX века): «Она энергическими звуками блистательно выражает военную бурю».

Конечно, основным источником при сочинении романа «Бертран из Лангедока» послужили знаменитые старопровансальские «Жизнеописания трубадуров», созданные в XIII-XIV вв. и изданные на русском языке в 1993-м году, – книга, великолепная во многих отношениях. Однако сведений, сообщаемых ею, оказалось явно недостаточно.

В частности, из примечаний было выловлено, что от двух жен Бертран де Борн имел четверых сыновей; больше же о его семье практически ничего не сообщалось. Согласно другому источнику, жена Бертрана, которую звали не то Эрменгарда, не то Раймонда, за два года родила четырех детей, после чего тут же скоропостижно умерла (если судить по приведенным там датам). Остальные данные обладают той же степенью достоверности.

О причинах вражды Бертрана с Константином сообщается и того меньше. Почему Аутафорт разделили между братьями? Какую роль играл в жизни Бертрана Ричард Львиное Сердце? Почему Бертран называл его «Да-и-Нет»? Кстати, довольно опасная шутка: трактат Абеляра под таким названием был сожжен всего за несколько лет до описываемых событий.

Да хотя бы дату рождения великого трубадура установить – и то было бы неплохо!

В феодальном Провансе XII века в ходу было всего пять-шесть имен (Бернар, Бертран, Раймон, Гильем, Арнаут). Одно и то же имя переходило от отца к сыну. А теперь представьте себе семейство де Борнов, прямо-таки кишащее Бертранами и лишь слегка разбавленное именем Итье.

Таким образом, автор, вслед за исследователями, оказался перед проблемой: кого из Бертранов де Борнов считать великим поэтом – того, кто родился приблизительно в 1145 году, или того, кто родился спустя 20 лет? Четыре поколения Бертранов подряд!

Усложнил ситуацию также старший сын трубадура, тоже Бертран и тоже трубадур.

Вся фактическая информация, которой пользуются исследователи, базируется на нескольких записях, хранящихся в Далонском аббатстве, – актах дарений и пожертвований. Эти отрывочные данные трактуются и так, и эдак, однако позволяют судить кое о чем однозначно: Бертран де Борн происходил из старой католической семьи и к сотрясавшим Лангедок ересям отношения не имел. Еще одна черта в пользу «реакционности».

Последние десять или пятнадцать лет он провел монахом в этом самом аббатстве цистерцианского ордена, основатель которого, святой Бернар Клервоский, настойчиво требовал строгого соблюдения бенедектинского устава. Подробнее об уставе бернардинского-бенедектинского монастыря можно прочитать в «Отверженных» Виктора Гюго.

Фалькон де Марсалья, известный также под именами Фальк, Фолькет, Фулья, Фульк, – в юности трубадур, впоследствии – епископ города Тулузы и соратник Симона де Монфора, друг святого Доминика, – заклейменный как мракобес, палач куртуазного Юга, предатель и вообще страшный человек, – один из задушевных друзей Бертрана. Не стал бы иначе Бертран де Борн обращать к Фалькону прозвище «Магнит», не обменивался бы с ним стихами на религиозные темы, не посвятил бы ему мрачноватое раздумье о смерти, написанное уже в последние годы жизни.

Бертран, несомненно, был драчлив, склонен к интриге, заносчив, коварен – и вместе с тем неотразимо талантлив. Эдакий обаятельный негодяй.

Ричард Львиное Сердце, в нашем сознании чрезвычайно привлекательная фигура, поскольку к российскому читателю проник преимущественно через сказания о Робин Гуде (Ричард – добрый король), – в исторической литературе выступает как личность еще более реакционная, феодальная, драчливая, неуемная и, в принципе, еще более бесполезная, чем сам Бертран. Ричард действительно домогался с известными притязаниями до всего, что двигалось, не делая различий между полами, а в Святой Земле вешал на свою лошадь ожерелья из отрубленных человеческих рук и голов. В определенной степени они с Бертраном, конечно, стоили друг друга, хотя Ричард время от времени высказывался как откровенный дьяволопоклонник, а Бертран никогда не покидал «католической платформы».

Основных источников у меня было два:

1. Albert Stimming. Bertran de Born, sein Leben und seine Werke, mit Aufmerkungen und Glossar. – Halle, 1879;

2. Gerard Gouiran. L'amor et la guerre. – L'oeuvre de Bertran de Born. – Publications Universite de Privence, Aix-en-Provence, 1985.

Немецкая книга изобилует романтическими подробностями сомнительной достоверности; французский труд, напротив, устрашающе академичен и неудержимо вязнет в оговорках и ссылках.

Замок Аутафорт стоит до сих пор, однако был перестроен в XVI веке и потому мало напоминает феодальное гнездо высокого средневековья.

Отрывок на старопровансальском языке в главе «Старый король Генрих» приводится по книге «L'amor et la guerre». Вот перевод, взятый из «Жизнеописаний трубадуров»:

«Бертран де Борн имел обыкновение похваляться, будто наделен таким разумом, что никогда ему не приходится использовать его полностью. Но случилось однажды, что король взял его в плен, а когда предстал он перед королем, тот сказал ему: «Бертран, теперь-то уж рассудок ваш полностью вам понадобится». И ответил ему Бертран, что после смерти Короля-юноши вовсе он лишился рассудка. И тогда король заплакал о сыне своем, и простил Бертрана и с почестями пожаловал ему платье и земли во владение. Долго прожил он в мире сем, а затем под конец дней своих поступил в цистерцианский монастырь».