Читать книгу "Маскарад - Мелисса де ла Круз"

Так все-таки это был Джек!

Осознание этого заставило Шайлер ослабить хватку и выпуститьМими. Она высвободила клыки и отступила на шаг. Зов крови был силен: Шайлертерзало искушение выпить Мими полностью, самой сделаться Маделайн Форс,поглотить все ее воспоминания и все ее существо. Но потрясение, которое онаиспытала при виде Джека в той маске, спасло ее от превращения в мерзость.

Шайлер, шатаясь, прислонилась к стене. Ей было дурно, и онаплохо осознавала, что творится вокруг. Мими же потеряла сознание и рухнула вближайшее кресло.

Придя в себя, Шайлер вернулась к Совету для доклада.

— Мими невиновна, — сказала она и, как учил ее Лоуренс,вобрала их разумы в свой и показала все, что увидела в памяти крови, пославвсем присутствующим в комнате видение Кингсли Мартина, вызывающего Серебрянуюкровь.

Глава 47

Мими освободили и отпустили к семье, а Шайлер с дедомостались ждать у входа во Дворец дожей, пока подойдет их катер.

— Они собираются арестовать Мартинов? — спросила Шайлер.

Лоуренс поднял взгляд к небу.

— Да, в их городской дом уже отправлена группа венаторов. Ноони там никого не найдут.

— Почему?

— Потому что Мартины к этому моменту исчезнут, — сказалЛоуренс. — Схватить их будет нелегко.

— Ты знал?

— До тех пор, пока ты не прочла правду в памяти крови, —нет. Я подозревал, но не знал. Это не одно и то же.

— Так почему же ты ничего не делал?

— Ничего? — с улыбкой переспросил Лоуренс. — Я спас однуневинную девушку от смерти. Я бы не сказал, что это — «ничего».

— Но тебе следовало послать кого-то к Кингсли...

— Без доказательств я не мог это сделать.

— Но ты ждал — а они ушли.

Лоуренс кивнул.

— Да, они ушли. Но, по крайней мере, мы знаем, что мы наверном пути. Присциллу Дюпон убили не для того, чтобы продемонстрировать ихвозрастающую силу, а потому, что она почти разгадала, кто в Совете укрываетСеребряную кровь. На самом деле она собиралась предъявить обвинениепреступнику, когда произошел тот взрыв.

— Она собиралась назвать имя Мартинов?

— Думаю, да.

— И что же это доказывает?

— Это доказывает, что мы с Корделией были правы все этовремя.

— Но теперь, когда Мартины скрылись...

— Мартины были не единственными подозреваемыми, — сказалЛоуренс. — Они всего лишь рядовые, пешки, исполняющие веления их господ. Еслито, что мне сказала Присцилла, правда, значит, есть другое семейство, все ещескрывающееся во тьме, которое укрывает Серебряную кровь и которое играетведущую роль в подготовке к возвращению Люцифера.

— И кто это?

— А вот это, Шайлер, мы и должны выяснить.

Шайлер обдумала новые сведения. Мартины раскрыли свои карты,но где-то за сценой по-прежнему сидел кукловод, дергающий за ниточки. Шайлерподумала о тех газетных вырезках, которые Присцилла Дюпон собрала передсмертью.

— Дедушка, а что случилось с Мэгги Стэнфорд? Кто-нибудь этознает?

Лоуренс покачал головой.

— Нет.

Форсы — Чарльз, Джек и Мими — вышли из зала суда вместе. Наих лицах было написано облегчение.

Джек подошел к Шайлер.

— Спасибо, — просто произнес он.

«Ты целовал меня», — подумала Шайлер.

Она вспомнила другие его слова, сказанные тем вечером.

« Откуда ты знаешь, что ты его не интересуешь? Ты можешьудивиться».

Знает ли он, что она знает?

Шайлер хотелось коснуться его щеки, снова дотронуться губамидо его мягкой кожи, но она видела, с какой злостью смотрит на нее Мими. ХотяМими Форс и была обязана ей жизнью, это еще не значило, что она собирается вобозримом будущем начать любезничать с Шайлер.

— Не за что, — сказала она Джеку.

К ним присоединился Чарльз.

— Когда мы вернемся в Нью-Йорк, я пришлю своего водителя забратьтвои вещи. Мы уже освободили для тебя гостевую спальню. Думаю, она тебепонравится.

— О чем это вы? — спросила Шайлер.

— Да, па, какого черта? — перебила ее Мими.

— Я вижу, твой дедушка не успел упомянуть об этом. — Чарльзмрачно улыбнулся. — Лоуренс, может, ты выиграл главенство над Комитетом, нобитву за удочерение выиграл я. Шайлер, суд Красной крови, в своей безграничноймудрости, постановил передать тебя на мое попечение.

— Дедушка!..

— Это правда. Апелляция была отклонена, — сказал Лоуренс,понурившись. — Чарльз, я не представлял, что ты этого добьешься. Прости,Шайлер. Я буду продолжать борьбу, но в настоящий момент ты отправляешься жить сФорсами. Чарльз, незачем присылать кого-то за Шайлер. Я сам ее отвезу.

Мими уставилась на Шайлер с ненавистью, в то время как Джеквсего лишь был поражен.

Жить с ними? Они что, спятили?

Шайлер стояла, переводя взгляд с Джека на Мими и обратно.Она осознала, что пережила суд крови лишь для того, чтобы перед ней тут жевстало еще более сложное испытание.

Глава 48

Возвращение в дом мачехи, в «Пентхаус грез», было некоторымразочарованием после того, как с ней носились в клинике доктора Пат. Попрошествии нескольких недель Блисс все-таки выписали: все это время за нейнаблюдали, проверяя, стабилизировалось ли ее положение и не проявляет ли онапризнаков извращения. Интересно, чего они от нее ожидали? Что она станет на нихбросаться? Или вскроет себе вены? Медсестры в клинике даже вроде боялисьподходить к ней близко, чтобы чего не случилось.

Был первый день «лыжной недели», и при обычныхобстоятельствах их семейство сейчас летело бы в Гштаад, но отцу пришлосьотправиться по делам Совета в Венецию. Боби Энн полетела с ним — лишь затем,чтобы ударно пройтись по магазинам на виа Кондотти в Риме. Джордан тоже поехалас родителями, поскольку семейство решило, что она еще слишком мала, чтобоставаться одной. Блисс же, поскольку она еще не до конца поправилась, оставилина попечение домашней прислуги. Во время суда над Мими Блисс была уже дома, ноона не сомневалась, что Мими не пострадает. Слишком уж это было соблазнительно— представить себе жизнь без диктаторских замашек Мими Форс; вселенная ненастолько добра, чтобы избавить Блисс от Мими.

Блисс, оставшейся в апартаментах в одиночестве, было скучно,и она решила, за неимением лучшего занятия, разобрать свой шкаф. Может,проделать заодно весенний ритуал обновления, как советуют дамские журналы. Кактам в них пишут — выбросьте одежду, которую вы не надевали больше двух лет, илиту, которая слишком износилась или стала плохо на вас сидеть. В общем, всякоетакое.