Читать книгу "Команда. Красная кнопка - Максим Шахов"

Ровно через пять минут включилась корабельная трансляция, раздались три коротких сигнала звонком, повторенные дважды, предупреждающие подачу основного сигнала, и напряженный, взволнованный голос объявил на всю субмарину:

– Слушайте все! Внимание!! Подается ЛОХ в седьмой отсек. Подается ЛОХ в седьмой отсек!

И в центральном посту командир боевой части 5 недрогнувшей рукой повернул нужный ключ на пульте противопожарной системы ЛОХ…

Потом оказалось, что бесконечные рассказы очевидцев и участников этого не совсем обычного «шоу» во всех подробностях повторяют картину, которую рисовали в своей короткой беседе у кормовой переборки центрального поста двое главных механиков субмарины. Но как же приятно было выслушивать это еще и еще раз!

Был даже маленький веселый нюанс. В том отсеке, куда подается фреон, начинает громогласно гудеть ревун. Он и включился, как положено, сразу после окончания голосовой команды по трансляции. Майор-особист, еще не успевший осмыслить услышанную «новость», просто низко-низко присел от неожиданного звука ревуна над самым ухом. В дальнейших рассказах уже утверждалось, что он и обос… В общем, слегка намочил штаны и палубу. И потом совершенно безропотно принял ИП-46 из рук матроса-спецтрюмного. Вот только оттуда был предусмотрительно извлечен регенеративный патрон, обеспечивающий вырабатывание кислорода…

Короче, в соседний отсек самостоятельно выбрались все пятеро заложников в ИПах и на руках вытащили полузадохнувшегося «чекиста». Впрочем, его быстро привели в чувство. Но это уже потом проделал корабельный врач в своем изоляторе, куда и поместили качественно «упакованного» майора. Вооруженную вахту до конца плавания у дверей изолятора и у кровати важного «больного» несли посменно двое самых ответственных офицеров. Для пущей безопасности.

Еще одну жилую каюту рядом с изолятором также приспособили под «полевой лазарет». Там на четырех койках разместили всех офицеров, подвергшихся психологической обработке на Северном. Они так и продолжали оставаться в сомнамбулическом состоянии, почти не реагируя на все, происходящее вокруг и выполняя лишь самые простые действия и команды. Редин, безусловно, надеялся, что на Большой земле им окажут необходимую помощь.

Субмарина всплыла в надводное положение, и матрос-радист передал в штаб Северного флота составленную капитаном 1 ранга Рединым радиограмму. В ней коротко говорилось о технических неисправностях на борту подводной лодки, завуалированно упоминалось о неожиданной болезни командира Алексеева и запрашивалось разрешение на экстренное возвращение на базу. Конечно, такое разрешение было немедленно получено, а навстречу аварийной лодке вышли два военных корабля-спасателя и медицинская плавбаза. На всякий случай.

Впрочем, никакой помощи субмарине не потребовалось. Она прекрасно своим ходом пришла на родную базу и безукоризненно отшвартовалась у дальнего причала…

ГЛАВА 8

Официальное приглашение на пресс-конференцию пришло Герману Талееву на адрес его московской квартиры. И, хотя опущено оно было в почтовый ящик, доставил его, безусловно, нарочный: никаких почтовых штампов на абсолютно чистом конверте не было. Внутри – небольшая глянцевая карточка, где на фоне российского триколора было напечатано типографским шрифтом короткое сообщение: тогда-то, во столько-то, Кремль.

От таких приглашений не принято отказываться. Поэтому Гера, несмотря на то, что уже несколько месяцев как «ушел на вольные хлеба», то есть, отказавшись от активной деятельности журналиста, уединился на подмосковной даче и вплотную занялся написанием собственной книги, приодевшись в строгий костюм соответственно официальному случаю, точно в назначенное время прибыл в Кремль.

Пресс-конференцию проводил президент. Большинство приглашенных на нее принадлежало к высшим сферам отечественной журналистики. Однако встречались и зарубежные гости – в основном, конечно, из ближнего зарубежья.

Зал был небольшой, удобный. Сидели все на свободно расставленных стульях. За длинным главным столом разместился сам глава государства и два человека из его администрации. Присутствующих сразу предупредили, что президент вряд ли успеет ответить на все вопросы, поэтому желательно подавать короткие записки через специально выделенных сотрудников. Ознакомившись с ними в процессе конференции, президент сам решит, на какие записки ему стоит ответить.

В общем, никаких инноваций, все как обычно. Таких пресс-конференций с высшими лицами государства на счету Талеева были десятки. Хотя сам он предпочитал интервью, что при его официальной аккредитации в Кремле тоже не было чем-то сверхъестественным. Вопросов к Самому у Геры не было, а придумывать что-то маловразумительное на ходу он категорически не желал. Поэтому Талеев разместился на малозаметном месте у правой стены с небольшими полуколоннами. Акустика в зале была прекрасная, да и в визуальном плане вполне можно было обойтись без бинокля.

Президент был одет в тот же темно-серый костюм, что и при недавней их личной встрече. Хотя тогда он был без галстука. Слушая ответы главы государства, Талеев в который раз поражался его способности не только мгновенно вычленить «зерно» в порой весьма корявой формулировке вопроса, но и сформулировать свой ответ несколькими точными и недлинными фразами. Даже весьма свободные, «неформальные» выражения в его речи выглядели очень естественными и вовсе не были попыткой заигрывания с аудиторией или модным подражанием какому-либо сленгу.

Постепенно Талеев стал слушать вполуха. Не то чтобы он совсем отвлекся от тематики встречи и углубился мыслями в обдумывание каких-то своих глобальных проблем, – он просто расслабился и отдыхал, легко, непринужденно, ни на чем особом не сосредотачиваясь… Но разве такое возможно с российским президентом?

Что-то знакомое сначала уловило ухо, и лишь потом начал осознавать мозг:

– …да, действительно интересная записка. Военный журналист Редин интересуется, почему в средствах массовой информации не промелькнуло ни одного сообщения о произведенных недавно на Северном флоте ракетных стрельбах…

Что такое?! Какой это «военный журналист Редин»? Гера даже привстал со стула и внимательно посмотрел на президента. Тот спокойно и сосредоточенно продолжал разглядывать лежащую перед ним записку.

– …Из подписи видно, что этот журналист – сам военный моряк, капитан 1 ранга, а значит, прекрасно разбирается в сути вопроса. И его интересует, почему каждому старту новой ракеты «Булава» – особенно не слишком удачному – посвящаются целые «подвалы», а тут… Не является ли это попыткой властей скрыть очередной провал? Хм… Нет, не является! Действительно, стрельбы были запланированы. Но не в плане разработки и внедрения нового ракетного комплекса, каковым является «Булава», а как зачетные стрельбы на приз Главнокомандующего ВМФ с целью проверки профессиональной выучки наших моряков. Предполагалось использовать уже стоящий на вооружении военного флота ракетный комплекс. Но стрельбы не состоялись. И вина здесь не в плохой организации или недостаточной выучке. Несмотря на заверения синоптиков, во всем полигоне, откуда должен был осуществляться запуск ракет, двое суток бушевал сильный шторм. А такие погодные условия категорически не позволяют осуществить качественный запуск. Ну разве что во время ведения фактических боевых действий. Но мы-то с вами, слава богу, не на войне! Поэтому после полуторасуточного ожидания было принято решение вернуть подводную лодку на базу, а стрельбы перенести на более поздний срок. Так что, господин Редин, в ближайшее время мы все получим реальную информацию о том, кому же достанется приз Главкома…