Читать книгу "Врата судьбы - Агата Кристи"

– И что же, этот верный просто затерялся среди всехостальных?

– Да, – сказала Таппенс, – словно иголка в стоге сена.Именно так.

– И как же ты собираешься найти эту иголку? Да еще в стогесена?

– Я собираюсь выделить то, что считаю наиболее вероятным.Может быть, удастся найти кого-нибудь, кто сам что-то слышал. Мне придетсяизолировать этих людей от всех остальных, по крайней мере на время, чтобыузнать, что именно им рассказывали тетя Агата, тетя Бетти или дядя Джеймс.Потом обращусь к следующим, и, возможно, в конце концов что-нибудь дапрояснится. Во всем этом, несомненно, что-то есть.

– Да, – сказал Томми. – Я тоже думаю, что должно быть,только неизвестно, что именно.

– Но мы ведь и стараемся выяснить, что это такое.

– Конечно, вот только прежде всего нужно определить, чтоименно мы ищем, а потом уже искать.

– Я не думаю, что это золотые слитки с испанского корабля, –сказала Таппенс, – или клад, спрятанный в пещерах контрабандистов.

– Может быть, какой-нибудь особенный французский коньяк? – свожделением спросил Томми.

– Возможно, – отозвалась Таппенс, – однако это не совсем то,что мы ищем, верно?

– Не знаю, – сказал Томми. – Надеюсь, рано или поздно мынайдем то, что ищем. Во всяком случае, мне ужасно хотелось бы найти. Можетбыть, это письмо, адресованное кому-нибудь. Письмо, связанное с сексом, например,с помощью которого можно было лет шестьдесят тому назад кого-то шантажировать.Только не думаю, чтобы сейчас это имело какое-нибудь значение.

– Согласна с тобой. Но все-таки рано или поздно у наспоявится определенная идея. Как ты думаешь, Томми, удастся нам чего-нибудьдобиться?

– Не знаю, – сказал Томми. – Вот мне сегодня удалосьполучить кое-какую помощь.

– Да что ты! Какую же именно?

– Связанную с переписью.

– С чем?

– С переписью. В то время производилась перепись. Я записал,какой именно это был год. Так вот, в то время в этом доме у Паркинсонов жилодовольно много разных людей.

– Каким образом тебе удалось это выяснить?

– С помощью разных методов расследования и благодаря моеймисс Коллодон.

– Я начинаю тебя ревновать к этой мисс Коллодон.

– Это ты зря. Она ужасно энергична, постоянно меняраспекает, к тому же она отнюдь не красавица.

– И все равно, – сказала Таппенс. – Так какое же отношениеимеет перепись к нашим делам?

– Вот слушай. Когда Александр утверждал: «Это сделал один изнас», это могло означать, что этот «кто-то» гостил в то время в доме и,следовательно, должен был быть включен в перепись. Имя каждого человека,который находился в доме в момент переписи и провел там хотя бы одну ночь,заносилось в бланки переписи. И если получить доступ к данным переписи – уменя-то нет такой возможности, но я знаком с людьми, которые такой возможностьюобладают, – то получить нужные данные вполне возможно.

– Ну что же, – сказала Таппенс, – должна признать, что тебяиногда посещают удачные идеи. Ради бога, давай что-нибудь поедим, а то у меняуже нет никаких сил. Можешь себе представить, что это такое – слушать противныеголоса шестнадцати человек, говорящих одновременно.

Альберт приготовил вполне приличный ужин. Стряпал он далеконе всегда одинаково, но сегодня его посетило вдохновение – оно реализовалось втом, что он назвал сырным пудингом, тогда как Таппенс и Томми скорее склонялиськ мнению, что это было сырное суфле. Альберт сурово выговорил им за отклонениеот правильной номенклатуры.

– Сырное суфле выглядит совершенно иначе, – сказал он, – тамгораздо больше взбитых белков, чем в этом пудинге.

– Неважно, – сказала Таппенс, – все равно очень вкусно, какбы оно ни называлось – сырным пудингом или сырным суфле.

И Таппенс и Томми были слишком поглощены едой, чтобыуглубляться в обсуждение планов дальнейших действий. Однако после того, как обаони выпили чашечку-другую крепкого кофе, Таппенс откинулась в кресле,удовлетворенно вздохнула и проговорила:

– Ну, теперь я, кажется, пришла в себя. Видимо, ты неособенно утруждал себя мытьем перед обедом, Томми?

– У меня не было времени. А кроме того, никогда нельзясказать, что придет тебе в голову. Ты в любой момент можешь послать меня в эту«книжную комнату», велишь взгромоздиться на лестницу и лазить по пыльнымполкам.

– Ну, я не стала бы поступать с тобой так жестоко, –возразила Таппенс. – Подожди минутку, давай сообразим, что у нас получается.

– У нас получается или у тебя?

– По сути, конечно, у меня, – сказала Таппенс. – Ведь мнеизвестны только мои дела, не так ли? Ты знаешь про свое, а я – про свое, да ито только приблизительно.

– Приблизительно-приблизительно, – сказал Томми.

– Передай мне, пожалуйста, мою сумочку, впрочем, я, кажется,оставила ее в столовой.

– Обычно так и бывает, однако на сей раз ты ее там неоставила. Сумочка на полу возле твоего кресла, нет, с другой стороны.

Таппенс подняла сумочку с пола.

– Прелестный был подарок, – сказала она. – Похоже, настоящаякрокодиловая кожа. Вот только мало в нее помещается, трудно бывает запихнутьвсе, что нужно.

– А потом достать то, что нужно, – заметил Томми.

Таппенс как раз пыталась это сделать.

– Дорогие сумочки тем и отличаются, что из них трудночто-либо достать, – сказала она, тяжело дыша от усилий. – Самые удобные – этоте, в которых держишь шитье. Их можно набить до отказа, а потом еще встряхнуть,как встряхиваешь пудинг, и снова есть место. Вот! Кажется, нашла.

– Что же это такое? Похоже на счета из прачечной.

– Нет, это просто записная книжечка. Я записывала в нейбелье для прачечной и еще свои к ним претензии – порванные наволочки и всетакое прочее. А потом решила, что она пригодится и для другого, ведь тамиспользовано только три или четыре странички. Видишь, я записала сюда то, чтомы услышали. В основном это, конечно, ерунда, не имеет никакого значения. Ноперепись, кстати сказать, я сюда тоже записала – когда ты в первый раз о нейупомянул. Тогда я не знала, какой от нее может быть прок. Но на всякий случайзаписала.

– Отлично, – сказал Томми.

– А еще я записала туда миссис Хендерсон и еще одну особу,которую зовут Додо.