Читать книгу "Обратный отсчет - Роман Канушкин"

— Это делал профессионал, — проговорил Зелимхан. — Все сходится — этот блочок лишь пульт управления, снаружи система «давления», срабатывающая на изменение высоты, и заряд, а здесь пульт, «мозги», все это контролирующие. Я же говорил тебе, что нашим не сделать такой бомбы. Слишком сложно и ненужно.

Стилет посмотрел на него и не стал ничего говорить, затем повернулся к командиру экипажа:

— Они сами указали, где находится этот блок?

— Да, с самого начала.

— Похоже, все так и есть. Они бы не стали рисковать — в принципе любую бомбу можно обезвредить. Значит, она где-то снаружи самолета.

Одновременно Стилету в голову пришла еще одна мысль, которой он не стал делиться ни с командиром экипажа, ни с Зелимханом. Вслух он произнес:

— К каким узлам самолета на земле доступ свободен или, скажем так, открыт, а в воздухе невозможен?

— Мы думали об этом. — Командир экипажа устало улыбнулся. — Звучит, как детская загадка. Бомбу можно спрятать в створках шасси. Скорее всего в створках передней ноги, переднего шасси. В воздухе туда доступ исключен, что делает наши шансы избавиться от бомбы равными нулю.

— Умная, стерва. — Стилет смотрел на электронные часы. Оставалось 58 минут 43 секунды. Как они и говорили.

— Да, ее можно остановить, только зная числовой код. Все было рассчитано на то, что вы выполните их требования.

— Что мы и делали, пока все не пошло наперекосяк, — сказал Стилет и мысленно добавил: «Только они нам не рассказали о своих истинных намерениях».

— Как я понимаю, теперь, когда вы оба здесь, нам остается только ждать. Я вернусь в кабину, сейчас вам дадут горячего кофе или чаю, согрейтесь, и прошу быстро подняться к нам.

— Еще один вопрос, командир, — произнес Стилет. — Какую вы информацию получили с земли?

— Только о бомбе, об этом пульте, о том, что требования террористов выполняются и будет четырехзначный код. Потом пришла информация о вас. Это была какая-то фантастика, если б у меня не было астролюка, я б на это никогда не пошел. Ценю ваше мужество, и еще раз спасибо за помощь. Но вот теперь вы здесь, а кода все еще нет.

— Да, мы здесь. — Стилет поднялся на ноги и огляделся по сторонам. «Пленка ушла, а Дед умеет действовать быстро. Очень быстро. Еще у нас есть дискета». — Так что остается только ждать. Код будет.

— Надеюсь, что так, — произнес командир экипажа. Потом он поднялся наверх.

Стилет снова присел на корточки — Зелимхан посмотрел на него, а затем проговорил:

— И все же мы уже в этом самолете. Мы им здорово перемешали карты.

Стилет улыбнулся:

— Когда тебя начало сносить и я ухватился за твои ноги, думал, сейчас оба вылетим из астролюка… У тебя сильные руки.

— Да, мы с отцом каждую весну ремонтировали мост над Аргуном, в ущелье, там и накачался. Этот мост ставил еще мой прадед, узкое ущелье такое, и мост на канатах, железных тросах… Бруклинский мост видел, короче? Вот такой, только в миниатюре. Это аул Нихалой, выше Шатоя по ущелью. Может, был там?

Стилет отрицательно покачал головой.

— Только отец стал уже старый, а больше никого там не осталось, — тихо произнес Зелимхан и добавил:

— Ничего, Аллах даст, я еще этот мост подштопаю.

— Ты строитель? — спросил Стилет. — По образованию?

— По образованию я солдат, — так же тихо и без всякого вызова произнес Зелимхан. — Научился за четыре года… А по первому — да, строительное отделение окончил.

Им принесли по большой кружке горячего кофе. Игнат видел, что на щеках Зелимхана наконец появился румянец — он быстро оклемался после «приветствия» майора Бондаренко и обжигающе ледяного ветра, оставшегося по ту сторону самолета.

— Видимо, ты прав, — тихо проговорил Стилет, — это действительно не ваши. Может быть, не только ваши.

Зелимхан оторвался от кофе, его глаза оживились:

— Я тебе сказал об этом с самого начала — это провокация.

— Но это и не наши, — добавил Стилет.

— А кто?

— И там и там есть те, кто хочет продолжения этой войны, — произнес Стилет.

Зелимхан продолжал молча пить кофе — любые споры сейчас бесполезны, сейчас, когда на таймере бомбы оставалось 56 минут. Потом он все же проговорил:

— Я тебе скажу одну вещь. — Он пристально посмотрел на Ворона, и Игнат еще раз про себя удивился — кавказец с синими глазами. — Я тебе уже говорил, я вовсе не хочу сказать тебе приятное — это правда: ты — честный человек…

— Спасибо, — кивнул Ворон.

— Я не для этого. Слушай, короче, я скажу тебе одну вещь. — Голос Зелимхана зазвучал гораздо более эмоционально. — Ты говоришь, что и там, и там есть те, кто хочет войны?..

Стилет кивнул:

— Да, именно так обстоят дела.

— Это правильные слова. — Зелимхан смотрел на него очень внимательно. — Ты… я… На войне есть солдаты, которые честно сражаются, есть невинные, которые погибают, и есть те, кто пьет кровь… кровососущие твари, которые на войне жиреют. Вот, что я хотел тебе сказать. И похоже, на этой войне побеждают твари.

Стилет молча смотрел на Зелимхана. Он испытывал противоречивые чувства. Он вспоминал своих погибших товарищей, бившихся до последнего патрона; вспоминал наших солдат, совсем пацанов, сгоревших в танках; вспоминал отрезанные головы и половые члены; вспоминал бесконечные вереницы гробов, «груз двести», возвращающийся в Россию, но также вспоминал мертвых чеченских детей, окровавленную мать, вопящую над своим ребенком, над тем, что от него осталось; вспоминал сожженные авиационными и артиллерийскими ударами селения, БТРы, давящие гражданские автомобили, и снова окровавленную мать, вопящую над своим ребенком, — картина, которую он никогда не забудет. Они уже не знали, забыли, почему они воюют, они воюют лишь потому, что воюют, и на такой войне побеждают только твари. Но Стилет молчал — перед ним был враг, оказавшийся с ним в заминированном самолете: что он спасал — свою жизнь, свою честь или жизни заложников? Перед ним был враг, которого он без зазрения совести ликвидировал бы при попытке к бегству; враг, крепко державший Ворона своими сильными руками, когда их чуть не снесло, когда при десантировании Игната из-за разыгравшихся вихревых потоков почти по колено вынесло из астролюка. Перед ним был враг, которого мог бы пожелать себе каждый, враг, так похожий на брата.

И Стилет молчал — на этой войне побеждают твари?

Стилет молчал — что ему было говорить? Только то, что сейчас они вместе попробуют вспороть жирное брюхо этой твари, хоть одной из них, и остановят бомбу, до взрыва которой осталось 54 минуты и 19 секунд.

Игнат лишь думал об их разговоре с Дедом, об их разговоре на свежем воздухе, когда они только прослушали пленку, когда все это только начиналось. Никаких эмоций, лишь только холодный рассудок.