Читать книгу "Лживый язык - Эндрю Уилсон"

— Послушайте, Гордон, я скоро отключусь, у меня деньги кончаются.

— О? Уже?

— Увы. Но я скоро приеду, и мы с вами наговоримся вдоволь, наверстаем упущенное.

— Что ж, я рад, что у вас все прошло нормально.

— Спасибо.

— У смерти тысячи дверей, ведущих в мир иной.[33]

— Откуда это?

Телефон запищал.

— Смерть…

Связь прервалась. Я заглянул в свой бумажник. Мелочи там не было. Я мог бы разменять деньги у хозяйки паба, но решил, что не стоит. Я поднялся в свою комнату и, глядя в окно на темный унылый пейзаж, задумался о том, что напоследок сказал мне Крейс. «У смерти тысячи дверей, ведущих в мир иной». Интересно, кто автор этой фразы? Я записал ее в свой блокнот, а потом моя рука стала снова и снова выводить одно только слово: смерть.

* * *

Следующий день выдался чудесным — ясным и бодрящим. Всю вторую половину дня, до вечера, я гулял, обдумывая разные варианты. Когда стало смеркаться, я отправился назад, в деревню. По пути мне встретилась симпатичная темноволосая девушка, выгуливавшая колли. Девушка чем-то мне напомнила Элайзу. Когда она проходила мимо, я улыбнулся ей, но она почему-то занервничала. Колли что-то учуяла — то ли зайца, то ли другую собаку — и бросилась к стоявшему неподалеку дереву. Девушка окликнула пса, но тот не обратил на нее внимания. Она еще раз громко позвала его: Робби! — но голос ее сорвался; это был верный признак страха. Я огляделся. Кроме нас двоих, вокруг никого. Наши взгляды встретились, и я понял, в ту же секунду, что девушка боится меня. Она отвела глаза и пошла прочь. Мне хотелось догнать ее, схватить за темно-красную вельветовую куртку и сказать, что у нее сложилось абсолютно неверное впечатление обо мне. Я почти чувствовал под подушечками пальцев ее нежную кожу, почти ощущал ее душистый аромат.

— Простите, я… — пробормотал я себе под нос, глядя ей вслед. Ее пес теперь уже трусил за ней.

Я смотрел, как девушка удаляется, исчезая среди деревьев, а вскоре она и вовсе скрылась в лесу. Если бы только у меня был шанс остановить ее, поговорить с ней, как знать, что могло бы из этого выйти?

Я продолжил свой путь, думая об Элайзе. Приблизившись к двум фермерским надворным постройкам, я увидел впереди мелькающую среди деревьев фигуру какого-то человека. На фоне осенних желтовато-коричневых красок сверкнуло что-то красное. Та самая девушка, что я повстречал недавно? Красное пятно еще раз мелькнуло и исчезло. Я шел по лесу, ориентируясь на треск и хруст впереди, пока вновь не увидел ту фигуру. Это был мужчина в темно-бордовом свитере с треугольным вырезом. Правой рукой он держался за ветку дерева, пытаясь отдышаться. Лица его я не видел, так как он стоял, согнувшись, левой рукой упираясь в колено. Он дышал с присвистом. Это был Шоу.

Я уже хотел окликнуть его, но он вдруг выпрямился, вытащил ингалятор, быстро вдохнул лекарство, прокашлялся и вновь пошел. Шоу двигался не в направлении своего домика. Интересно, куда это он? Прячась за деревьями, я последовал за ним.

Мы шли — он впереди, я далеко сзади — краем леса по тропинке, с которой видна была деревня. По прошествии нескольких минут Шоу вышел на угол недавно вспаханного поля, по грунтовой дороге, тянувшейся вдоль забора, дошагал до небольшого возвышения в конце ограждения и перебрался на другую сторону. Я дождался, когда он скроется из виду, перебежал через поле и присел за живой изгородью. Осторожно выглянув из-за кустов, я увидел, что Шоу входит в какой-то заброшенный дом. Убедившись, что поблизости никого нет, я последовал за ним. По одну сторону дороги стояли увитые плющом старые деревянные ворота со следами синей краски, которые вели в неухоженный сад; по другую — небольшой двухэтажный дом, в котором, судя по его внешнему виду, давно никто не жил. Входной двери как таковой не было; проем закрывала грязная деревянная панель, разрисованная в стиле граффити. Шоу исчез в доме. Я ждал, думая, что услышу его пыхтение, но до меня не доносилось ни звука, поэтому спустя пару минут я просунул в проем голову. Мой взгляд окунулся во мрак.

Через некоторое время мои глаза стали привыкать к темноте, и мне показалось, что я различаю очертания стола и стульев. На полу валялись газеты и старые банки из-под пива; стены покрывали пятна плесени и граффити.

Я осторожно вошел в дом, стараясь ничего не опрокинуть на грязный, усеянный мусором пол. Сверху что-то скрипнуло, послышались шаги. На ощупь я стал пробираться в дальний конец темной комнаты, пока не наткнулся на лестницу. Я осторожно поставил ногу на первую ступеньку и начал медленно подниматься, но, когда встал на предпоследнюю ступеньку, старое дерево испустило мучительный стон, глубокий и пронзительный, как последний вздох умирающего. Я замер, затаил дыхание. Сейчас Шоу непременно выйдет из какой-нибудь комнаты и увидит меня на лестнице. Я ждал, ждал. Старик не появлялся. Я оглянулся, думая, как бы так уйти, чтобы не обнаружить себя. И вдруг меня осенило: я понял, где я нахожусь. Я стоял на лестнице в доме, где некогда жил Крис. Где-то рядом была одна из комнат, в которой он, вероятно, писал свой дневник. Нет, теперь уж я не поверну назад. Это исключено.

Я медленно ступил на лестничную площадку и пошел вперед, кончиками пальцев ведя по желобку старой рейки для подвешивания картин. Почувствовав, что рейка уперлась в дверной откос, я прислушался. Тишина. Я двинулся дальше по небольшому коридору, завернул за угол и остановился у еще одной двери. Щель между дверью и полом светилась; тусклый свет, казалось, плавал по комнате. У Шоу был фонарь.

Я услышал, как за дверью что-то передвинули, возможно, предмет мебели, потом заскрипело дерево. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь свистящим дыханием Шоу. Он несколько раз фыркнул, несколько раз кашлянул. Послышались шаги. Щель под дверью засияла ярче. Шоу шел ко мне.

Я отступил в темноту. Когда старик открыл дверь, я выбил фонарь у него из рук. Тот упал на пол, отбрасывая лучи света на потолок, на пыльное пространство вокруг, на испуганное лицо Шоу. Я схватил фонарь и направил его луч прямо в глаза старика. Свет лишил остатков жизни его мертвенно-бледное лицо.

— Что?.. — просипел он, хватая ртом воздух.

— Не хотите сказать мне, что вы там искали? Или предпочитаете, чтобы я выбил из вас признание?

Шоу был до того напуган, что утратил дар речи.

— Может, вместе поищем? — Я схватил его за костлявую руку и потащил назад в комнату.

— Здесь ни… ничего нет, — наконец выговорил он.

— Позвольте вам не поверить, — сказал я, освещая фонарем комнату.

Старый туалетный столик с треснутым грязным зеркалом был опутан паутиной. На стене висела небольшая картина в раме; само полотно настолько почернело, что детали изображения различить было невозможно. На некогда розовых обоях чернели полосы — следы от сигарет.