Читать книгу "Чучхе - Алексей Евдокимов"

Интересно, что они и впрямь ничего не замечают. Ну а что они могут заметить?.. Я ж тоже все продумал.

Со спазмами в горле я справился — было сначала что-то вроде острого желания кашлять… Я знал, как это делается, — тренировался. Надо как бы абстрагироваться от себя…

Нет, Сучок, Дима Эс, это тебе — хрен! Это за мной останется последнее слово…

Еще минут пять — и меня будет не откачать.

Боль в груди — но это словно не твоя грудь… И сердце бьется медленно, с большими интервалами… Я уже не воспринимал ничего вокруг, сконцентрировавшись исключительно на себе, проседая в себя все глубже. Постепенно переставая воспринимать и собственное тело…

Еще немного… Сознание будто поскальзывается. Так бывает, когда засыпаешь…

Плавное кружащееся проваливание, проваливание — словно спиной в темную воронку… вниз, вниз, вниз… ничего больше нет, и сейчас совсем ничего не будет — только проскакивают беспорядочно уже не имеющие никакого значения и смысла картинки… дольки памяти… последние глюки…

1

Железная дверь, помедлив, тихо ухнула за спиной. Я втянул облипаемую моросью голую башку в воротник, спустился с больничного крыльца, захрумкал, зачавкал, зашлепал по раскисшему двору, мимолетно тоскуя по куреву… все наращивая шаг… не оборачиваясь… не оборачиваясь…

В городе снег оставался только в виде черных спекшихся валов на обочинах. Расчистившееся вдруг небо, не веря себе, густо синело во всех лужах. Налезали друг на друга отсыревшие афиши: блатной шансонье (Леха Каташов, «Годы грешные»), позабытый с давних выборов кандидат в мэры (голосуйте за предпринимателя Максима Лотарева), какой-то ансамбль какого-то Сергея Родионова…

При виде первого же киоска я рефлекторно свернул к нему — но в двух шагах от окошка (мужик с испачканной спиной дребезжащим голосом алкаша перешучивался с киоскершей) вспомнил: после тех приступов, что были, смалить… Астма, сука… Еще и астма. Или плюнуть?.. Я поколебался, бессмысленно пялясь на ощерившуюся с журнальной обложки модель. У модели были роскошные рыжевато-каштановые волосы и хитрые азиатские глазищи. Передернул плечами и двинул дальше.

На автовокзале я заметил, что на меня поглядывают. На роже, что ли, у меня написано, что я из психушки?..

Я пошел в конец автобусного салона, сел у окна, на солнечную сторону. Зажмурился от прямых лучей. Издалека, от водилы, попискивала попса. «У Сачкова Вадика три ящика штука», — сказал обиженный голос под кряканье сиденья. Ему в ответ заболботали увещевательно на языке числительных. Движок всхрапнул, автобус дернулся. Я открыл глаза, щурясь. Назад отплывали такси, менты, ослепительно отсверкивающие жестяные навесы, развеселый бомж у входа на базарчик.

По проходу прокатился легкий топот — в самый конец, то есть ко мне, прибежала девочка лет пяти. Развернулась бежать обратно, задержалась, глядя на меня огромными изумленными глазами. Я улыбнулся ей кривовато. «Нас-тя!» — зычно возгласил спереди женский голос. Настя умчалась.

Требовательный механический вопль проник снаружи — на стройплощадке остервенелый работяга вцепился в ручки голосистого бензинового швонарезчика с крупной надписью белым по оранжевому: DIMAS.

Душно тут было страшно — все окна задраены… Я оттянул вниз ворот свитера, морщась, повертел шеей. О черт… не дай бог, опять приступ…

Дьявол… Хреново…

— Как вы себя чувствуете?

Да чего тебе? Не видишь сам, что ли…

— Дмитрий!

Надо же, с-собака… Не вовремя как…

— Вы меня слышите? Дмитрий!

— Что?

— Как вы себя чувствуете?

— Н-нормально… Все, все, нормально уже…

— Вы понимаете, где сейчас находитесь?

— Нет.

— Вы в психиатрической больнице. В Москве. В Институте имени Сербского. Вас обнаружили на улице в невменяемом состоянии. Чем вы страдаете?

— …

— Какой сегодня день недели? Число?.. Месяц?.. Год?..

— Не знаю. Не помню…

— Как вас зовут?

— …

— При вас нашли паспорт. Судя по нему, вас зовут Дмитрий Северин.

— Да… Я — Дмитрий. Северин.

— Вы лечились у психиатра?

— Да… Да.

— Какой вам поставили диагноз, вы не помните?

— Шизофрения. Умеренно-прогредиентная… Этот синдром… парафинный… парафренный…

Конфабуляции (confabulationes; лат. confabulado — беседа) — вымышленные психически больным события, принимающие форму воспоминаний.

…Содержанием фантастических конфабуляций бывают необыкновенные события или приключения, в некоторых случаях они представляют последовательные, детальные и образные рассказы. Ф.к. могут возникать при относительно легких расстройствах памяти и при полностью сохранной памяти (напр, при шизофрении с парафренным синдромом).

«Психологический словарь».

Парафренный синдром (от греч. para — возле, около + phren — разум и syndrome — сочетание). Психопатологический синдром. Вариант бредового синдрома. Характеризуется систематизированным наличием бреда величия, воздействия и преследования…

«Психологический словарь».

…У больного Дмитрия С., 30 лет, страдающего параноидной шизофренией, наблюдались астматические приступы, вероятно, психогенного характера — иногда настолько тяжелые, что приводили к остановке дыхания. Любопытна их интерпретация в рамках систематизированного бреда больного.

Он утверждал, что его удушье носит символический характер, что он задыхается в «тесной, косной, спертой реальности» — хотя иногда среди ложных воспоминаний (фантастические конфабуляции) присутствовали упоминания прямого физического воздействия: пыток, удушений, утоплений. Резко негативное восприятие окружающего, его бредовые трактовки, фантазии привели к созданию целой гротескной картины мира — «удушливого», фактически непригодного к существованию. Она характеризовалась крайним упадком нравов, деградацией культуры, всеобщей коррупцией, казнокрадством, разгулом фашизма, превращением государства в машину бессмысленного насилия над людьми (милиция, пытающая подследственных, армия, где издеваются над солдатами) и т. д. Среди прочего в «воспоминаниях» больного встречались описания чудовищных по жестокости террористических актов, якобы имевших место в действительности: например, захват сепаратистами театра во время спектакля с последующей гибелью множества заложников или даже захват школы во время празднования 1 сентября, мучительство и убийство сотен детей…

После курса нейролептиков наблюдалось определенное улучшение…

Январь 2006