Читать книгу "Смерть приходит в Пемберли - Филлис Дороти Джеймс"

Полковник замолк, взял бокал вина и стал медленно пить. Оба молчали, никто не нарушал тишину. Прошло по меньшей мере две минуты, прежде чем он заговорил снова:

— Мы с Уикхемом считали, что все сложилось неплохо. Ребенок будет жить в семье любящих родственников и никогда не узнает своих настоящих родителей; Луиза выйдет замуж, как и намеревалась, за подходящего жениха, тем дело и кончится.

Но Уикхем не тот человек, который будет действовать в одиночку, если можно найти союзника или компаньона, — тут ему недостает благоразумия, возможно, этим объясняется его безрассудный поступок, когда, спасаясь от кредиторов и обязательств в Брайтоне, он бежал, прихватив с собой Лидию Беннет. Во всяком случае, он посвятил в историю с малышом своего друга Денни и, более подробно, миссис Янг, которая, похоже, контролирует его жизнь с юности. Думаю, это она материально поддерживала его и миссис Уикхем, пока он не работал. Он попросил миссис Янг тайно прийти в лес и оценить развитие малыша, что она и сделала, остановившись в нашем графстве как гость и договорившись встретиться с Луизой и ребенком в лесу. Результат был, однако, не совсем удачный: миссис Янг тут же прониклась симпатией к малышу и решила сама усыновить его. Но потом то, что казалось бедой, превратилось в свою противоположность: Майкл Симпкинс написал, что не готов воспитывать чужого ребенка. Вероятно, отношения между сестрами в последние месяцы беременности складывались не лучшим образом; кроме того, у миссис Симпкинс было уже трое детей и, конечно, появятся еще. Три недели они за ним присмотрят, писал Майкл, дав тем самым Луизе время найти ему другое место. Эти новости Луиза передала Уикхему, а он — миссис Янг. Луиза была в отчаянии. Ей предстояло за короткое время найти дом для малыша; последовавшее вскоре предложение миссис Янг казалось разрешением всех проблем.

Уикхем рассказал миссис Янг о моем участии в деле, об обещанных тридцати фунтах, которые я в действительности уже передал Уикхему. Ей было известно, что я обязательно буду на балу, как неукоснительно поступаю всегда, когда нахожусь в отпуске: ведь Уикхем считал своей обязанностью знать, что происходит в Пемберли — в основном из донесений своей жены, которая часто гостит в Хаймартене. Миссис Янг написала на мой лондонский адрес, что хотела бы усыновить ребенка, и остановится в «Кингз-Армс» на два дня, чтобы обсудить эту возможность со мной, понимая, что я заинтересованная сторона. Встречу назначили на девять часов вечера в день перед балом леди Энн, когда, по ее предположению, все будут настолько заняты, что не заметят мое отсутствие. Не сомневаюсь, Дарси, что ты счел мое поведение странным и невежливым, когда я неожиданно ушел из музыкального салона под предлогом, что хочу совершить верховую прогулку. Я не мог уклониться от встречи, хотя догадывался, что у дамы на уме. Ты ведь помнишь, какой привлекательной и элегантной она была в нашу первую встречу, да и теперь, восемь лет спустя, была по-прежнему красива, хотя с первого взгляда я ее бы не узнал.

Она была очень убедительна. Ты, наверное, помнишь, Дарси, что я видел ее лишь однажды, когда мы беседовали с ней как с возможной компаньонкой для мисс Джорджианы, и знаешь, какое впечатление она может производить, какой искренней может казаться. Видно, что она весьма состоятельна — прибыла в гостиницу в собственной карете, с собственным кучером и горничной. Миссис Янг продемонстрировала банковские счета, показывающие, что она в состоянии обеспечить ребенка, но прибавила — с легкой улыбкой, — что она женщина предусмотрительная и хочет, чтобы сумма за ребенка была удвоена, зато в дальнейшем не ждет никаких платежей. Если она усыновит мальчика, он навсегда исчезнет из Пемберли.

— Ты оказался во власти женщины, о которой известно, что она порочна и почти наверняка шантажистка, — сказал Дарси. — Откуда у нее такое богатство, если официально она получает только плату от жильцов? По нашему прежнему опыту ты знаешь, что она собой представляет.

— Прежний опыт — только твой, Дарси, не мой, — возразил полковник. — Признаю, взять ее в компаньонки к мисс Дарси — наше общее решение, но больше я с ней не виделся, вплоть до теперешней встречи. Возможно, у тебя позже были с ней какие-то дела, но я в них не посвящен, да и не имею такого желания. Выслушав ее и изучив привезенные документы, я убедился, что предложенное ею решение проблемы с ребенком Луизы — разумное и правильное. Миссис Янг явно полюбила малыша и хотела взять на себя ответственность за его содержание и образование; к тому же он навсегда покидает Пемберли и не будет иметь к поместью никакого отношения. Об этом я подумал в первую очередь, и, верю, ты на моем месте сделал бы то же самое. Я не хотел пойти против желаний матери в отношении ее ребенка, и не пошел.

— Ты считаешь, что Луиза обрадовалась бы, узнав, что ее дитя отдали шантажистке и содержанке? Ты действительно веришь, что миссис Янг не приходила бы к тебе за деньгами снова и снова?

Полковник улыбнулся:

— Дарси, я всякий раз удивляюсь твоей наивности, тому, как мало ты знаешь жизнь за пределами твоего любимого Пемберли. Человеческая природа не целиком черная или белая, как ты думаешь. Миссис Янг, без сомнения, шантажистка, но удачливая шантажистка, она расценивает шантаж как выгодный бизнес при условии, что он ведется благоразумно и с умом. Только неудачливые шантажисты кончают жизнь в тюрьме или на виселице. Она спрашивает столько денег, сколько могут заплатить ее жертвы, никогда не оставляет их банкротами, не доводит до отчаяния и держит слово. Не сомневаюсь, что ты заплатил ей за молчание, когда уволил. И разве она когда-нибудь заговорила о времени, когда отвечала за мисс Дарси? После бегства Уикхема и Лидии ты, должно быть, много отвалил ей денег за адрес беглецов, и что, разве она вспоминала о вашей сделке? Я ее не оправдываю — знаю, что она собой представляет, но считаю, что иметь с ней дело легче, чем с большинством праведников.

— Я не так наивен, Фицуильям, как ты думаешь, — сказал Дарси. — Я давно знаю стиль работы миссис Янг. Но какова судьба ее письма к тебе? Интересно, что она пообещала, чтобы заставить тебя не только поддержать ее план по усыновлению ребенка, но и увеличить гонорар? Ведь ты не такой доверчивый, чтобы рассчитывать, что Уикхем вернет тебе тридцать фунтов.

— Когда мы спали в библиотеке, я сжег письмо. Дождался, когда ты уснешь, и бросил его в огонь. Я не видел проку в том, чтобы его хранить. Даже если б мотивы миссис Янг были нечестны и она впоследствии нарушила слово, какие легальные меры я мог бы принять? Мое убеждение — надо уничтожать письма, которые содержат информацию, не подлежащую оглашению: все остальные меры безопасности никуда не годятся. Что касается денег, то я сознательно предложил миссис Янг убедить Уикхема передать фунты ей. Я не сомневался, что она добьется своего: у нее больше опыта и стимула, чем у меня.

— А твой ранний подъем, когда мы спали в библиотеке, и желание навестить Уикхема — тоже часть твоего плана?

— Если б он не спал, был трезв и у меня появилась возможность поговорить с ним, я постарался бы его убедить держать в тайне обстоятельства, при которых он получил тридцать фунтов, и твердо держаться этой тактики в любом суде. Только если я сам открою тайну, он может подтвердить мои слова. В полиции или суде я сказал бы, что одолжил эти деньги на погашение долга чести (и это правда), дав слово, что никогда не раскрою условия, сопутствующие этому долгу.