Читать книгу "Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец"

Ванька шел по парку, всматривался в знакомые места и зановоузнавал их. Вот древние статуи между дубовой и оливковой рощицами. Здесь раз вгод встречаются и танцуют дриады. А сюда, к этой мраморной чаше, один раз вчетыре года выходит единорог и в полночь долго пьет здесь воду. Единорогудаляется, а вода в чаше, которой касалась его морда, на час становитсяволшебной. Если выпить три раза по три глотка, делая минутный перерыв, онадарит просветление. Очищает помыслы от всего незначительного: от пустяковыхобид, мелочных страстей, ерундовой гонки за сиюминутным, неуверенности,робости, гадких липких страхов, похожих на перхоть шуршащих опасений и всей тойвторостепенной шелухи, которая так мешает жить. И другое свойство есть у водыиз мраморной чаши: она навеки избавляет от прыщей и угрей, делая кожу чистой инежной. «Как у поросенка после эпиляции», по выражению Г. Склеповой.

И – вот загадка. Вторым свойством воды спешатвоспользоваться многие, а о первом и главном как-то забывают. Лишь ГенкаБульонов, кажется, приходил сюда избавляться от робости, да и тот отказалсяпить, обнаружив, сколько вулканических прыщей смыли в чашу шустрыечетверокурсники.

Задержавшись на минуту у чаши, Ванька улыбнулся и продолжилсвой путь.

А здесь он проходил когда-то, спеша на дуэль с Пуппером.Стоило Ваньке подумать об этом, как его захлестнула волна душных и неприятныхвоспоминаний. Однако сейчас Ванька больше не испытывал к Пупперу ненависти.Ощущал, что Гурик для Тани – навеки отыгранная карта. Она же для него – сладкаяи болезненная страница памяти. Не секрет, что некоторые люди по-настоящемулюбят лишь тех, кто когда-то отвернулся от них, не заметив, и законсервировалчувство на первой, самой волнительной стадии.

Ванька так глубоко погрузился в свои мысли, что пересталзамечать, где он идет и что происходит вокруг. Поэтому когда кто-то плеснул нанего гниловатой водой, он в первую секунду подумал, что начинается дождь.Однако это был не дождь, а всего лишь Милюля.

Русалка сидела на краю неработающего фонтана и раздраженноболтала хвостом в воде.

– Слышь, малый! Иди сюда! Наконец-то хоть одна живаярожа! – крикнула она Ваньке.

Ванька подошел, решив на обижаться на «живую рожу». Надураков обижается лишь тот, кто соответствует им разумом. Русалка с плескомспрыгнула в фонтан, проплыла немного и повернулась к Ваньке капризным лицом.

– Ты кто, парень? Мы с тобой раньше виделись?

– Виделись, – ответил Ванька.

– Давно, нет?

– Где-то год назад.

– Не удивляйся, что я спрашиваю! Я больше трех месяцевникого не помню.

– Бывает, – кивнул Ванька.

Русалка ударила по воде ладонью.

– Какая есть – такая есть. Попросить тебя хотела.Передать кое-что кое-кому можешь?

– Ты напиши, – предложил Ванька, шаря по карманамв поисках блокнота.

На хорошеньком лице русалки проступило глубокое омерзение кписьму.

– Ты на словах передай. Запомнишь?

– Попытаюсь.

– Ты уж попытайся! Попытайся! – Русалка высунуласьиз фонтана, обвила Ваньку рукой за шею и, наклонив к себе, жарко зашептала: –Передай: «Ферапонт! Клепа-гад из ревности заточил меня в фонтан. Шли воблу скупидонами. Твоя Миля».

Ванька улыбнулся. Ферапонтом звали толстого, с прозрачнымбулькающим пузом водяного, который жил в Тибидохском рву. У Милюли явно былисвои представления о прекрасном.

– Чего ржешь? Смеючку-гадючку проглотил? –рассердилась русалка.

– Я передам, – пообещал Ванька.

Русалка успокоилась.

– Поцеловать надо или так передашь? – спросила онаделовито.

– Так передам.

– Умница. Бескорыстный! – одобрила Милюля инырнула в фонтан.

Ванька увидел, что она уселась на дне и расчесывает волосычерепаховым гребнем, украшенным изумрудами. Пробивавшееся сквозь воду солнцезаставляло камни играть и вспыхивать. Как оказалось, Ванька заметил это неодин. Тангро, высунувшийся из неплотно завязанной сумки, внезапно сделалбыстрое, змеиное движение. Дракон нырнул почти без всплеска. Маленькие кожистыекрылья, некогда показавшиеся Тане слабыми, загребали воду с невероятнойрешительностью. Длинное тело, делая волнообразные движения, скользило в воде словкостью выдры. Милюля заметила дракона лишь тогда, когда он уже вцепился вгребень.

Надо отдать ей должное, русалка не стала падать в обморок.Должно быть, такие чувства, как удивление или испуг, были для Милюли слишкомабстрактными. Она дралась за гребень решительно, как гладиатор, и отстояла-такиего, хотя вода и бурлила под ударами драконьего хвоста.

Тангро вынырнул из бассейна порядком обескураженный. Втянулноздрями воздух и вновь хотел нырнуть, но Ванька подхватил дракона под живот, ион мигом оказался в сумке. Не дожидаясь, пока разгоряченная Милюля, вынырнув,будет делиться впечатлениями, Ванька поспешил ретироваться.

«Тангро нравятся блестящие предметы! Прямо сорокакакая-то», – подумал он на бегу.

* * *

Пока Ванька возвращался через парк, Ягун давно уже примчалсяв Тибидохс. Жадно спешащий жить, он ни минуты не мог усидеть на одном месте.Ему казалось, что пока он сидит, жизнь проносится мимо в грохочущем поезде,показывая ему язык из окна. Недаром для маленького Ягунчика не было большего наказания,чем две минуты просто посидеть на стуле, положив руки на колени. Однако Яггередко наказывала его так сурово.

Едва сгрузив в комнату пылесос, Ягун немедленно отправилсяискать «всю толпу». Беспокойные ноги сами несли его туда, где была пища для впечатленийи мишени для острого язычка. «Вся толпа», к удивлению Ягуна, долго необнаруживалась.

Тогда он махнул рукой и отправился в «мужской клуб», гдепочти гарантированно кто-нибудь да был. «Мужским клубом» называлась комната натретьем уровне Большой Башни. В этой комнате восемь веков назад прожилнесколько лет маг пятого уровня Оскарус. Известный женоненавистник и аскет, онналожил на комнату ужасающей силы заклятье, по слухам, разработанное не безучастия добрейшего джинна Абдуллы.

Заклятье, насчитывающее двадцать тысяч семьсот два стиха,непрерывно произносилось Оскарусом на протяжении двенадцати суток и на векивечные лишало любую представительницу прекрасного пола возможности переступитьпорог его комнаты. Вздумай хотя бы одна дочь, внучка или правнучка Евыослушаться, пришлось бы впервые в истории Тибидохса использовать пылесос по егопрямому назначению. Разумеется, мужская часть учащихся сумела оценитьвозможности комнаты Оскаруса и часто собиралась здесь, в «мужском клубе».