Читать книгу "Запределье - Джеффри Форд"

К несчастью, стражник только что проснулся и подошел к камере, чтобы взглянуть на меня. Заметив мои манипуляции, он выпучил глаза.

– Не смей! – приказал он.

Я выдернул иглу и ответил туго ворочающимся языком:

– Попробуй помешай.

Боюсь, мне не стоило так улыбаться. Он покраснел до корней волос и отправился за ключами. Тогда я щелкнул хвостом в воздухе, напружинил мускулы и расхохотался своим настоящим смехом, обнажая все клыки до единого. После этого стражник, как я и рассчитывал, оставил свою затею.

Уходя, он бросил:

– Чтоб ты сдох!

– И тебе того же, любезный, – огрызнулся я. Можно было не бояться, что верный страж проболтается о наркотике – иначе ему пришлось бы объяснять, почему он сразу не отобрал у меня запрещенное зелье.

Прошло немало времени, прежде чем действие красоты начало сказываться, но затем я почувствовал, как ее ласковые руки снимают напряжение в спинных мышцах. Доза была порядочная, и красота принесла с собой краски, и воспоминания, и отвлеченные философские мысли, которые вытеснили злость.

Подняв голову, я увидал перед собой отца, Драктона Белоу. Лицо его кривилось усмешкой, а голова укоризненно покачивалась.

Слезы хлынули у меня из глаз. Я вдруг испугался отцовского гнева, как прежде, когда только что обрел сознание.

– Мисрикс, – сказал он. – Что за чепуха с тобой происходит? Разве я не учил тебя вести себя достойно?

И он закрыл глаза, словно не в силах вынести разочарования.

– Простите меня, – вымолвил я сквозь слезы. – Но я не сделал ничего дурного!

– Я знаю, что ты невиновен, – сказал он. – И знаю, каково это – быть непонятым. Ты хороший мальчик. Нет, – он улыбнулся, – хороший человек. Подумай сам: ты арестован, ты обвинен в преступлении, ты решил защищаться – это ли не доказательство твоей человечности? Разве зверей арестовывают? Если взбесившаяся лошадь затопчет хозяина, разве предают ее суду? Эта пора испытаний, хоть и прискорбна, – убедительное доказательство твой человечности.

Он поднялся с койки, и его фигура слегка качнулась на сквозняке. Когда он снова обрел плотность, я увидел, что он раскрывает мне объятья.

– Приди ко мне, сын мой, – сказал Белоу.

Я шагнул к нему и почувствовал, как его руки сомкнулись. От его дыхания исходил знакомый с детства запах чеснока. Он уронил голову мне на грудь.

– Я люблю тебя, – сказал он. – И горжусь тобой. Я тоже заключил его в объятия, но поздно – он испарился от резкого звука какой-то возни в коридоре.

– Вам туда нельзя, – услышал я окрик стражника.

– Ладно, – отвечал детский голос.

Я обернулся, со слезами на глазах и с красотой, пульсирующей в жилах, чтобы увидеть перед камерой Эмилию. Она была настоящая, но благодаря наркотику мое зрение изменилось, и вокруг ее фигурки дрожал золотистый ореол. Она улыбалась, и ради нее я улыбнулся тоже.

– Мисрикс, – сказала девочка, – я знаю, ты ни когда не мог сделать того, что они говорят. Вот что я хотела тебе сказать.

Позади нее появился стражник.

– Пойдемте, мисс. Вам нельзя здесь находиться. Это против правил.

– Ладно, – повторила Эмилия, но не сдвинулась с места, только подняла руку и просунула кулачок между прутьев решетки. В нем была зажата конфета. Стражник попытался оттащить ее прочь, но я крикнул ему:

– Только притронься к ней, и я вышибу тебе мозги!

Он попятился.

– Ты главное не бойся, – сказала Эмилия, когда я взглянул на ее подарок. А когда наклонился, чтобы взять леденец, произошло нечто странное. Ручонка девочки превратилась в мужскую руку, а конфета на моих глазах трансформировалась в прозрачный кристалл. На моей лапе больше не было ни шерсти, ни когтей – вся она было сплошь спутанный клубок из корней и листьев.

Пока стражник уводил мою гостью по коридору, перед моими глазами стремительно развернулась целая цепь событий. Я только успел подумать: «Как я все это запомню?» Но я запомнил. Я помню всё. И думаю, не забуду никогда.

«Иди к двери»

Листвень шагнул к голубой мембране и протянул зеленую руку, чтобы схватить Клэя за запястье, но в последнюю секунду замер и оглянулся на Шкчла. Обитатель внутреннего океана подкрутил кончики усов перепончатыми пальцами, смерил долгим взглядом лежащего за порталом охотника и наконец кивнул. Он подполз к Васташе, и вместе они за руку втащили растерзанное, окровавленное тело в пещеру.

Затем Васташа перевернул его на спину, и пустые глаза охотника уставились в каменный свод. Опустившись на колени рядом с трупом, листвень наклонился над потемневшим от крови лицом и начал негромко покашливать, словно его душило что-то. Шкчл покачал головой.

Длинный прут, вдвое тоньше стебелька розы, медленно прорастал прямо из горла Васташи. Оканчиваясь острой иглой, он все удлинялся, пока не вырос с человеческую руку. Обитатель глубин поспешил отвести взгляд, когда листвень наклонил голову и концом щупа пронзил левый глаз Клэя, чтобы добраться до мозга. Вся процедура заняла не больше секунды, после чего прут с деловитым пчелиным жужжанием втянулся обратно.

– Достал? – спросил Шкчл. Листвень кивнул.

– Так иди же! Быстрей!

Но Васташи уже и не было в пещере: он мчался по тропинке, петлявшей по склону горы. Лепестки цветов облетали с него, пока он несся сквозь зной позднего лета. Он должен был успеть – пока холодные ветры осени не принесли с собой снег. Мелькание ветвистых ног подгонялось единственной мыслью: стоит ему остановиться, чтобы утолить жажду, свернуть не на ту тропинку, замешкаться в схватке со зверем или задуматься чересчур глубоко – и ему ни за что не поспеть вовремя. Он знал, что там, в конце этой немыслимой гонки, его ждет Смерть.

С Призом на руках Вилия гуляла по южному берегу озера. В доме было душно, а здесь, в лесу, после полудня обычно поднимался ветер. Впереди бежал Вуд, прокладывая дорогу в высокой луговой траве и проверяя, нет ли поблизости змей.

В последние недели Вилия старалась не думать о Клэе, но он все не шел из головы. Жизнь в домике Ивса оказалась вовсе не так тяжела, как ей представлялось вначале. Провизии хватало с лихвой, но Вилию не покидал злой дух одиночества, заставлявший ее беседовать с собою вслух, подолгу смотреться в маленькое зеркальце и тихо плакать по ночам.

Шагая вдоль берега озера, она почувствовала движение воздуха. На этот раз ветер налетел не с юга, а с противоположной стороны. Вилия смотрела на рябившуюся воду и ритмичные кивки цветов – желтых колокольчиков на зеленых стеблях. В глубокой синеве наверху плыли мягкие белые облака.

Наконец она позвала Вуда обратно. Пора было готовить ужин для себя и для собаки, но сначала придется покормить Приза, который рос не по дням, а по часам. Дожидаясь, пока Вуд, как всегда, пронесется мимо, она остановилась. Прошло несколько минут, но пес так и не появился. Вилия обернулась, чтобы позвать его снова, когда раздался мучительный звук, от которого у нее заныло сердце.