Читать книгу "Невидимый - Мари Юнгстедт"

— Да и на чем строить фоторобот? — высказала свои сомнения Карин. — У нас есть два свидетеля, видевшие человека, который потенциально может быть убийцей. Женщина, продававшая керамику Гуниллы Ульсон, и соседка, заметившая возле ее дома мужчину. Есть еще подруги Фриды Линд, которые видели мужчину в баре. Но мы по-прежнему не знаем, он ли убийца. Это всего лишь допущение. Насколько согласуются между собой эти свидетельства? И что произойдет, если свидетели ошибаются? С фотороботом связано два серьезных опасения. Во-первых, свидетели могут дать неверные сведения, так что мы разошлем портрет, который не соответствует действительности. С другой стороны, может оказаться, что они видели не убийцу, а другого человека. Мне кажется, минусы перевешивают. По-моему, неразумно прибегать сейчас к таким крайним мерам.

— Крайним мерам? — повторил Кнутас с сарказмом. — Что, в нынешнем положении еще не настало время прибегать к крайним мерам? У нас три нераскрытых убийства! Весь остров парализован страхом. Женщины не решаются нос из дому высунуть, несмотря на жару, и вся страна дышит нам в затылок. Скоро дождемся, что позвонит сам премьер-министр! Мы должны разрешить эту ситуацию. Я хочу, чтобы мы задержали убийцу в течение недели. Любой ценой. Немедленно пригласить сюда специалистов, чтобы они сделали портрет на фотороботе. И предъявить его общественности как можно скорее. Кроме того, вызвать Хагмана и Нурдстрёма для новых допросов. Со всеми, кто был на вечеринке у Хиллерстрёмов накануне убийства, я еще раз побеседую лично. С каждым! То же самое касается подруг Фриды Линд. Как идут дела с проверкой обстоятельств жизни жертв? Это нам что-нибудь дает?

Ему ответил Бьёрн Хансон из Центрального управления:

— Мы работаем не покладая рук. Хелена Хиллерстрём переехала в Стокгольм в возрасте двадцати лет — складывается впечатление, что она не была знакома с Фридой Линд. Хелена Хиллерстрём и Гунилла Ульсон учились в старших классах и в гимназии в разных школах и не имели общих интересов. А между Гуниллой и Фридой нам вообще не удалось установить никаких связей. Фрида Линд, как всем известно, жита в Стокгольме. Ее настоящее имя Анни-Фрид, девичья фамилия Персон. Чтобы что-то выяснить, нужно время. И дело ничуть не облегчается тем, что сейчас лето и все, кто только можно, в отпусках.

— Хорошо-хорошо, — нетерпеливо перебил Кнутас. — Продолжайте рыться в их прошлом, работайте с максимальной скоростью. Нельзя терять ни минуты.

После совещания Кнутас заперся у себя в кабинете. Он был зол на весь свет. Уселся за письменный стол. Рубашка прилипла к телу. Большие пятна пота растеклись по ней от подмышек. Он ненавидел это состояние. Долгожданная жара начинала действовать ему на нервы. Думать было тяжело, почти невозможно на чем-то сосредоточиться. Больше всего ему хотелось поехать сейчас домой, постоять под прохладным душем и выпить литра два воды со льдом. Он поднялся и опустил жалюзи. Кондиционер в здании управления полиции предусмотрен не был. Начальство решило, что не стоит тратить деньги на его установку, ибо он будет использоваться лишь несколько дней в году. Кнутас очень надеялся на ремонт, ожидавшийся осенью, — авось у них хватит ума все же установить кондиционер. «Черт подери, чтобы раскрыть запутанное убийство, мозги должны быть в рабочем состоянии!» — подумал он со злостью. Найденные вещи — это все же шаг вперед. В рыбацкий домик он съездит чуть позже, пусть там пока спокойно поработают криминалисты. Он стал листать страницы в папках с протоколами допросов. Три папки — по Хелене Хиллерстрём, по Фриде Линд и по Гунилле Ульсон. Его не оставляла досада, что многое в этом расследовании прошло мимо него. Поездка в Стокгольм наглядно это продемонстрировала: допрос родителей Хелены Хиллерстрём, аборт, о котором до этого никто ни словом не упомянул. Как, собственно говоря, проводились допросы? Он решил еще раз прочесть все протоколы, начав с допроса родителей.

У Гуниллы Ульсон родителей не было, а ее брата пока так и не удалось разыскать. Он открыл папку Фриды Линд. Йёста и Майвор Персон. Адрес: Гульвивегренд, 38, Якобсберг. Он собирался съездить к ним во время своего пребывания в Стокгольме, но найденные вещи изменили его планы. Он стал читать. На первый взгляд допрос был проведен по всем правилам, но Кнутасу все же захотелось поговорить с родителями лично.

Трубку подняли после четвертого гудка. На другом конце раздался тихий женский голос:

— Персон.

Кнутас представился.

— Поговорите с мужем, — ответила женщина еще тише. — Он в саду. Подождите минутку.

Вскоре к телефону подошел муж:

— Алло!

— Добрый день, говорит комиссар криминальной полиции Андерс Кнутас из Висбю. Я руковожу следствием по делу об убийстве вашей дочери. Я знаю, что вы уже отвечали на вопросы полиции, однако мне хотелось бы задать вам еще несколько вопросов.

— Я вас слушаю.

— Когда вы в последний раз виделись с дочерью?

Последовала пауза, затем отец ответил с грустью:

— Давно. К сожалению, мы нечасто встречались. Отношения оставляли желать лучшего. Последний раз мы виделись, когда они собирались переезжать на остров. Внуки хотели попрощаться с нами. А теперь вот оказалось, что мы ее больше не увидим.

Новая пауза, длиннее предыдущей. Затем голос зазвучал снова:

— Но мы разговаривали по телефону на прошлой неделе, когда Катарине исполнилось пять лет. Мы всегда поздравляем внуков с днем рождения.

— Какое настроение было у Фриды?

— В тот момент радостное. Сказала, что ей начало нравиться на Готланде. Поначалу ей было очень тяжело. На самом деле она не хотела туда переезжать. Пошла на это ради Стефана. По иронии судьбы ее угораздило выйти замуж именно за парня с Готланда! Она ненавидела Готланд, даже не хотела вспоминать о том времени, когда мы жили там.

Кнутас лишился дара речи. До него не сразу дошло, что именно сказал сейчас его собеседник.

— Алло, вы слушаете? — раздался в трубке голос отца через несколько секунд.

— Что вы сказали — вы жили раньше на Готланде? — выдохнул Кнутас.

— Да, мы переехали туда, но прожили там всего несколько месяцев.

— А что вы здесь делали?

— Я был тогда кадровым военным, и меня перевели в полк «П-18». Но это было очень давно. Еще в семидесятые годы. Свой дом в Якобсберге мы сдали жильцам. Но на Готланде мы не прижились. Особенно не понравилось Фриде. Она прогуливала школу, дома вела себя так, словно ее подменили. Стала просто невыносима.

— Как получилось, что вы не рассказали этого на первом допросе? — возмущенно спросил Кнутас.

— Не знаю. Это был такой краткий период. И так давно.

— В каком году вы жили в Висбю?

— Дайте вспомнить… Должно быть, весной семьдесят восьмого. Фриде очень не повезло. Ей пришлось перейти в новую школу в середине полугодия в шестом классе. Мы переехали во время пасхальных каникул.

— Как долго вы здесь прожили?