Читать книгу "Возвращение Борна - Роберт Ладлэм"

— Но должен же быть какой-то выход...

— Конечно, он есть, топ ami, — улыбнулся Робиннэ. — Выход всегда существует. Когда-то меня научил этому некто по имени Джейсон Борн. — Он вновь свернул на север, на дорогу № 17. — Пока вы отдыхали в багажнике моей машины, я не терял времени даром. В четыре часа дня из Орли вылетает военно-транспортный самолет.

— Но ведь это еще так не скоро! — расстроился Борн. — А есть ли возможность добраться до Будапешта на автомобиле?

— Боюсь, это чересчур опасно — дороги кишат национальной полицией. Более того, ваши взбесившиеся от злости американские «друзья» задействовали даже Кэ д'Орсей. — Робиннэ пожал плечами. — Однако все уже улажено. Ваши новые документы — у меня. Прикинувшись военным, вы избежите ненужных расспросов и выяснений. Кроме того, нужно немного выждать, чтобы полицейские поостыли после инцидента в Третьем терминале, не так ли? — Робиннэ обогнал какую-то машину, которая тащилась с черепашьей скоростью. — А до того момента вам нужно где-то отсидеться.

Борн отвернулся и стал смотреть на отчаянно скучный промышленный пейзаж за окном. После последней схватки с Ханом он чувствовал себя так, будто его переехал поезд. Невольно он прислушивался к тупой боли, точившей его изнутри. Точно так же человек, у которого болит зуб, нет-нет да и прикоснется к нему пальцем, пытаясь определить, насколько сильна эта боль. Та часть его сознания, которая отвечала за анализ поступающей информации, подсказывала: Хан на самом деле ничем не доказал, что ему и впрямь известно многое о Джошуа или Дэвиде Уэббе. Да, он изображал из себя всезнайку, делал какие-то туманные намеки, но не более того.

Чувствуя, что Робиннэ внимательно изучает его краем глаза, Борн продолжал смотреть в боковое окно. Неверно истолковав его продолжительное молчание, француз проговорил:

— Не волнуйтесь, топ ami, к шести часам вечера вы уже будете в Будапеште.

— Merci, Жак. — Борн мигом отбросил все свои мрачные мысли. — Спасибо вам за вашу доброту и заботу. Что же дальше?

— Alors, мы направляемся в Гуссанвиль. Не скажу, что это самый живописный город на земле, но там живет один человек, который, как я полагаю, вас заинтересует.

В течение всего остального пути Робиннэ молчал. Слова, сказанные им про Гуссанвиль, оказались сущей правдой: это был один из тех маленьких французских городков, которые благодаря своей близости к аэропортам превратились в современные индустриальные центры. Унылые ряды высоток, стеклянные фасады зданий, предназначенных под офисы, огромные супермаркеты, напоминающие «Уолл-Март», — все это скрашивали лишь плавные изгибы улиц да тротуары, обсаженные красочными цветами.

Под приборной доской Борн заметил рацию, которой, по всей вероятности, пользовался шофер Робиннэ и, когда последний остановил машину на автозаправке, он спросил своего друга, на каких частотах ведут переговоры национальная полиция и Кэ д'Орсей. Пока Робиннэ заправлял автомобиль бензином, Борн прослушал обе названные ему частоты, но не услышал ни слова об инциденте в аэропорту или о собственной персоне.

Борн наблюдал за тем, как к бензоколонке подъезжают и отъезжают машины. Какая-то дамочка пристала к Робиннэ, желая узнать его мнение относительно того, не стоит ли ей подкачать левое переднее колесо. Вот остановился автомобиль с двоими молодыми мужчинами, и оба они вышли наружу. Один из них встал, прислонившись к крылу машины, второй пошел на заправку. Стоявший посмотрел на «Пежо» Робиннэ, но потом его внимание переключилось на дамочку, которая направилась к своему автомобилю, и он проводил ее оценивающим взглядом.

— Ну, что передают? — поинтересовался Робиннэ, снова усаживаясь на водительское место.

— Ничего.

— Ну что ж, и то хорошо, — констатировал француз, выруливая с бензоколонки.

Они ехали по еще более уродливым улицам, а Борн тем временем наблюдал в боковое зеркало, не следует ли за ними машина с двоими молодыми людьми.

— Гуссанвиль — это древний город со славным, поистине королевским прошлым, — рассказывал Робиннэ. — Давным-давно, в начале шестого века, он принадлежал Клотэр, жене короля Франции Кловиса. В те времена, когда нас, франков, еще считали варварами, он принял крещение, чтобы подружиться с римлянами. Император сделал его консулом. Так из варваров мы превратились в истинных ревнителей веры.

— Вот уж никогда не скажешь, что здесь когда-то находился средневековый город!

Министр свернул к веренице серых многоквартирных домов.

— Во Франции, — ответил он, — история зачастую скрывается в самых неожиданных местах.

Борн огляделся.

— Вы же не станете уверять меня в том, что здесь живет ваша нынешняя любовница? — недоверчиво проговорил он. — Помнится, когда вы в свое время знакомили меня со своей тогдашней пассией и в кафе неожиданно вошла ваша жена, мне пришлось притвориться, будто это моя подружка.

— А мне помнится, что вы в тот вечер неплохо развлеклись, — покачал головой Робиннэ. — Да нет, нет, конечно. У Дельфин — другие пристрастия: Диор, Ив Сен-Лоран, так что она скорее покончит с собой, чем поселится в Гуссанвиле.

— В таком случае что нам здесь понадобилось?

Министр некоторое время сидел молча, рассеянно глядя на струи дождя, а потом невпопад произнес:

— Поганая погода...

— Эй, Жак!

Робиннэ посмотрел на Борна и словно очнулся.

— Ах да, простите меня, топ ami. Я задумался о своем. Итак, я привез вас сюда, чтобы познакомить с Милен Дютронк. — Он склонил голову. — Вам знакомо это имя? — Когда Борн отрицательно мотнул головой, Робиннэ продолжал: — Я так и думал. Что ж, поскольку нашего общего друга уже нет в живых, полагаю, я могу сказать об этом: мадемуазель Дютронк была возлюбленной Алекса Конклина.

Борн сказал:

— Погодите, позвольте я сам догадаюсь: светлые глаза, длинные вьющиеся волосы и слегка ироничная улыбка.

— Он все-таки рассказал вам о ней? — изумленно спросил француз.

— Нет, я видел ее фотографию. Это практически единственная личная вещь, которую он хранил в своей комнате. — Борн помолчал. — Она... знает?

— Я позвонил ей сразу же, как только узнал сам.

Борн подивился тому, отчего Робиннэ не сообщил ей эту весть лично. Это было бы более по-человечески.

— Довольно разговоров, — резюмировал Робиннэ и взял атташе-кейс, стоявший на полу у заднего сиденья. — Пора повидаться с Милен.

Выйдя из «Пежо» под дождь, они пошли по узкой дорожке, вдоль которой росли цветы, и поднялись на невысокое крыльцо, к которому вели бетонные ступеньки. Робиннэ нажал на кнопку домофона под номером 4А, а через пару секунд зазвучал зуммер, и замок открылся.

Изнутри дом выглядел таким же безликим и непривлекательным, как и снаружи. Преодолев пять лестничных пролетов и поднявшись на четвертый этаж, мужчины прошли по длинному коридору, по обе стороны которого тянулись ряды неотличимых друг от друга дверей. Словно откликнувшись на звук их шагов, одна из них распахнулась. На пороге стояла Милен Дютронк.