Читать книгу "Убить президента - Лев Гурский"

Я, увы, не был тверским аборигеном и довольно быстро запутался в этих исторических подвалах: вывески тут были маленькие, располагались на уровне колен прохожих, да к тому же еще были исполнены (по требованию опять-таки мэра) замысловатой славянской вязью с обязательным присовокуплением еров и ятей. Только через километр напряженных поисков я заметил маленькую вывеску «Табакъ», купил у хмурого продавца свою «Магну» и снова вышел из подвала на поверхность.

Здесь, в трехстах метрах от «Националя», и выворачивала, по обыкновению, на Тверскую какая-нибудь правительственная кавалькада. Сегодня в этом месте милиционеров было особенно много. Они деловито переговаривались, расставляя легкие металлические барьеры. Небольшой участок дороги был уже огорожен с двух сторон, как если бы по Тверской собирались выпускать крупных хищников. Однако на самом деле милиционеры просто-напросто готовились к предстоящему проезду Президента в аэропорт и обратно. Времени до торжественного проезда было более чем достаточно, поэтому люди в милицейской униформе работали сноровисто, но не торопясь. Их старший, судя по погонам, майор, между делом покрикивал на своих подчиненных. При каждом окрике бригада милиционеров картинно замирала по стойке смирно, все брали под козырек и, естественно, прекращали работу. Я нарочно остановился посмотреть, прикидывая: когда же майор сообразит, что задерживают всех именно его начальственные команды и распекания?

Мне пришлось выкурить три сигареты подряд, прежде чем до майора дошло, что от криков его толку не будет. После чего он погрозил кулаком своим милицейским работягам и стал, как и я двадцать минут назад, озираться в поисках табачного киоска. Видно было, что майор командует здесь недавно.

Взгляд милицейского начальника обежал окрестности и задержался на мне. Я доставал в этот момент очередную сигарету и жестом показал, где тут спрятан заветный «Табакъ». Майор кивком поблагодарил и нырнул в низенькую дверь подвальчика. В отсутствие начальника работа у милиционеров пошла побыстрее. Дело было нетрудное, привычное и веселое. Я засмотрелся, как они перебрасывают друг другу полосатые барьерчики, и не заметил, как ко мне подошли сзади.

– Чего стоишь? Посмотрел и проваливай! – сказал за спиной грубый голос. Судя по интонации, это не был просто случайный прохожий, которому нечем заняться.

Я обернулся. Сзади меня стоял плечистый парень лет тридцати в темных очках и в строгом темном костюме, немного странном для жаркого осеннего дня. Хотя, не будь пиджаков, где нашим доблестным охранцам прятать свое табельное оружие? А то, что перед мной рыцарь Управления Охраны, лично мне догадаться было нетрудно: парень, видимо, принят был недавно и при разговоре машинально отрабатывал все тот же коронный жест УО слегка коснувшись левого лацкана пиджака, небрежно теребил его. Будь на мне пиджак, я недолго думая ответил бы ему тем же жестом, но на мне была всего-навсего ковбойка с закатанными рукавами. Поэтому я невинно спросил:

– А что, посмотреть нельзя? Тебе можно, мне нельзя?

Я нарывался, но в меру. На глазах у десятков милиционеров охранец не станет лезть в драку. Так и случилось.

– Мне можно. Управление Охраны, – серьезно заявил парень в темных очках и вытащил из кармана удостоверение. При этом из кармана выпорхнула какая-то желтая бумажка, похожая на спецпропуск в метро. Парень в очках с неожиданной грацией подхватил карточку и водворил ее обратно в карман.

– А кого же ты охраняешь, родной? – спросил я. – Этих, что ли? – Я показал рукой на бригаду милиционеров-барьероукладчиков. – Так у них вроде свой начальник есть…

– Кого надо, того и… – грубо начал охранец, однако потом, присмотревшись к моему лицу, вдруг спросил: – Эй, ты не с телевидения? Что-то я тебя вроде видел…

Вот оно, бремя славы, гордо подумал я. Занюханный охранец – и тот смотрит мою передачу «Лицом к лицу». И еще кто-то смеет утверждать, что я делаю программу для одних только высоколобых интеллектуалов!…

– Точно! Я тебя по ящику вчера видел! – обрадованно продолжил охранец. – Ты теперь вместо Димы Игрунова, да? Ну, у тебя вчера вышло покруче. Соколов вы классно раздразнили, у них аж морды перекосились… Или это были не настоящие соколы, а ваши, телевизионщики? – вдруг недоверчиво поинтересовался он.

– Настоящие были соколы, в самом лучшем виде, – уверенно сказал я. – Не сомневайся. Мы не биржа, у нас не обманывают…

– То-то я смотрю, – обрадовался охранец, – соколы как живые, вашим так не сыграть. Особенно этот, с толстыми щеками… – Он радостно хихикнул. – Как они за вами погнались, умора…

Ну да, мрачно подумал я, вспоминая, как бились об стену хрустальные бокалы. Тебе-то умора, Алексан-Якличу – прямой эфир, а мне-то что? Славу сменщика Димочки Игрунова? Слабовато для утешения.

– Смешно было, – подтвердил я. – Веселые ребятки эти соколы.

– Куда уж веселее, – поддержал охранец и, наконец, позволил себе следовать команде вольно: снял свои дурацкие темные очки и закурил. Лицо у него было молодое, довольное, правый глаз сильно косил. – Ты все-таки уходил бы отсюда, – доверительно сказал охранец, затягиваясь. – Через полтора часа проедет Президент, и все будут бдить. Сунешь руку в карман за сигаретами, а кто-нибудь из наших подумает, что за бомбой… И – поминай как звали!

– Да у кого рука поднимется на нашего Президента?! – с пафосом произнес я. – На нашего любимого? На всенародно избранного? Неужто найдется такой изверг? Не поверю.

Я сильно переигрывал в стиле Димы Игрунова, но мой новый знакомец, похоже, привык к именно такой тональности разговора.

– Может, и найдется такой мерзавец, – важно сказал парень и, понизив голос, добавил: – У нас был сегодня ин-струк-таж (трудное слово он выговорил в три приема, но не напутал). Сказали, что все возможно. Вплоть до покушения…

– Ты что? – поразился я, уже без игры в Диму, а почти по-настоящему. Разговор приобретал какое-то необыкновенное направление.

– Вот тебе и что, – значительным голосом проговорил охранец. – Террористы куда хочешь могут проникнуть. Хоть в «Шереметьево», хоть даже в Большой театр. Сам генерал нам…

В этот момент охранец опомнился и понял, кажется, что свалял дурака. Я был телезвездой, почти что Димой Игруновым, но все-таки чужой, посторонний. Видимо, генерал ин-струк-тиро-вал их насчет строгой секретности.

– Ладно. – Охранец оборвал сам себя. – Забудь, что, сейчас слышал. И не вздумай кому-нибудь на своем телевидении протрепаться. Из-под земли найду, даром что ты «Ночную жизнь Москвы» ведешь…

– Могила, – с готовностью отозвался я, кивнул помрачневшему от своих дум охранцу и стал медленно отступать. Маленький переулок тут был очень кстати.

Странные дела проясняются, думал я, отыскивая телефон-автомат. Охранец, конечно, молодой дурак, но что-то происходит, это точно. Конечно, покушения никакого не будет… но с каких пор Управление Охраны стало заниматься всеми этими делами? Раньше-то безопасность Президента обеспечивали всегда именно соколы из СБ, а террористами должна была заниматься исключительна ФСК… Что-то тут не связывается, не будь я Аркадий Полковников. Опять же, до сих пор соперничество наших спецслужб все-таки не было связано с убийством. Смерть сына Дроздова – это симптом и символ… Но тогда чего?