Читать книгу "Анатомия страха - Джонатан Сантлоуфер"

– Что я из отдела личного состава, необходимо обсудить вопросы, связанные с его увольнением.

– Но если Райт тот самый Рисовальщик, то он наверняка знает, кто ты такая.

– Правильно. Тогда я что-нибудь придумаю по ходу дела. В любом случае, Родригес, поворачивать назад уже поздно. – Она снова нажала звонок. Без результата.

– Пойду посмотрю, что там сзади, – проговорил я.

Она кивнула:

– Ладно. И сразу дай мне знать, если что найдешь.

Терри смотрела вслед Родригесу, когда он свернул за угол дома. Хотела крикнуть: «Будь осторожен!» – но сдержалась. Она подошла к окну, вгляделась в щель между шторами. Увидела диван, большой телевизор с плоским экраном. Свет в гостиной не включен. Может, его нет дома. Или, наоборот, притаился и ждет их.

Она знала, что Рисовальщик терпеливый и времени не жалеет. Не исключено, что наблюдает за ней.

Задний дворик был небольшой, половину пространства занимал гараж. Я поднялся по бетонным ступеням к черному ходу. Попытался разглядеть что-нибудь в окне, но не удалось. Спустился, оглядел дом. Увидел приоткрытое окно наверху, на высоте примерно двух с половиной метров. Притащил металлический мусорный бак, днище которого сразу прогнулось и затрещало, едва выдерживая мой вес. Но я ухватился за наружный подоконник. Окно действительно было полуоткрыто сантиметра на два, но заклинено намертво, не поддавалось. Не особенно раздумывая, я обернул руку носовым платком и разбил окно. Стекла шумно посыпались вниз. Я подтянулся и влез в комнату. Мусорный бак со звоном повалился. Если в доме кто-нибудь находился, то меня ждал соответствующий прием.

Я огляделся. Кухня. Райт своего присутствия пока не обнаруживал, зато я увидел на полу несколько капелек крови и обнаружил, что порезал руку. Даже не почувствовал. По крови легко провести анализ ДНК, но теперь это значения не имело.

Я выхватил пистолет, вгляделся в арочный проход в гостиную и, затаив дыхание, метнулся к входной двери. Развернулся направо, потом налево. Никого.

Тогда я отпер дверь и впустил Терри, действуя тихо, насколько возможно. Она наклонилась ко мне и прошептала:

– Если мы выберемся отсюда живыми, Родригес, я тебя убью.

Я погрозил ей пальцем, мол, сейчас не до шуток, и мы с пистолетами наготове медленно двинулись по гостиной, затем наверх по лестнице, заглядывая во все комнаты – спальню, детскую, ванную. Нигде никого. А детская вообще пустая: ни игрушек, ни книжек, ни вещей.

– Похоже, жена от него ушла, с ребенком, – прошептала Терри.

Я сделал знак, что надо спускаться. Терри меня поняла. Нам нужен подвал.

Дверь обнаружилась в кухне. Мы с Терри посмотрели друг на друга, и я потянул ручку. Дверь поддалась, открыв проход на лестницу, которая терялась в темноте. На стене был выключатель, но я не осмелился повернуть его.

Может, он ждет нас внизу?

Спуск занял у нас от силы минуты три, а мне показалось – целый час.

Внизу слабо пахло гнилью и сыростью. Мы постояли, давая глазам привыкнуть к темноте. Подвал обычный. Бетонный пол, устройство для нагрева воды и… дверь.

Я приложил к ней ухо, оглянулся на Терри. Она думала о том же. Что за дверью у Тима Райта мог быть арсенал, как у Карла Карффа, и он стоит там, изготовившись для стрельбы, с каким-нибудь оружием.

Дверь открывалась внутрь. Я толкнул ее, она не поддалась, пришлось пнуть. Дверь скрипнула, раскрылась, и я по инерции влетел в темноту. Ничего видно не было, но я чувствовал здесь что-то неладное.

«В той комнате есть еще человек, Нато».

Мы постояли с Терри пару минут, убедились, что его тут нет. Затем я нащупал на стене выключатель, и нам открылся алтарь ненависти.

Свастика, другие нацистские символы, знаки «Всемирной церкви Создателя»… Разбираться в этой мерзости не хотелось. На рабочем столе идеальный порядок. Карандаши, рисунки, папки, каждая вещь на своем месте. На стене рядом прикреплены газетные вырезки, статьи о Рисовальщике. Он действительно гордился своими деяниями. Вот они, доказательства.

– В этих стопках рисунки, которые он приготовил для следующих убийств? – спросила Терри.

Я пожал плечами:

– Не знаю. Их слишком много.

Терри достала перчатки, мы надели их.

– Надо что-нибудь взять с собой.

– Подожди. – Я задумался. – Видишь, я оказался нрав. Он действительно аккуратный и одержим навязчивой идеей. Достаточно посмотреть на рабочий стол. Все на своем месте. Поэтому, полагаю, верхние рисунки самые поздние и отражают его последние планы.

– Но на что именно он сейчас нацелился? – произнесла Терри.

– Мне кажется, на какое-то здание.

Неожиданно меня осенило. Рисунок был похож на тот, что я сделал по сну бабушки. Другие рисунки являлись разновидностями первого. Он был довольно абстрактный, но не для меня. Неясно лишь где и когда.

Я разложил рисунки на столе, и Терри охнула:

– Боже, он собирается начать третью мировую войну?

– Похоже, что так, – усмехнулся я. – Вопрос только где.

Я пытался действовать спокойно, приноровиться к ходу его мыслей. Все необходимое находилось тут. Я просмотрел рисунки со взрывами и прочим. Открыл первую папку, где нашел набросок чернокожего Харрисона Стоуна, застреленного в Бруклине.

– Он делал эскизы своих жертв много раз, пока не достигал желаемого результата.

В другой папке оказался журнал наблюдений – даты и время. Я быстро перебрал папки, открывая одну за другой.

– Тут материалы по всем его жертвам, – произнесла Терри.

– Да, он педант, и упорный, – добавил я. – Рисует и перерисовывает свою добычу десятки раз.

Мы продолжали рыться в рисунках, надеясь найти что-нибудь, имеющее отношение к взрывам, но ничего не было. Внимательно оглядели комнату – стены в постерах, стол, пол – и заметили еще рисунок, смятый, в мусорной корзине под столом. Я расправил рисунок на столе и наконец понял замысел Рисовальщика. На это хватило несколько секунд.