Читать книгу "Алмазные нервы - Виктор Бурцев"

Мартин плескался в ванной, мы с Таманским сидели на кухне и пили водку. С маленькими солеными огурчиками.

В соседней комнате с Тройкой возился доктор, которого нашел Костя. Закопченный Таманский сидел напротив меня и массировал шею.

– Ты давно Тройку знаешь? – спросил он вдруг.

– Да так… Достаточно. – Я задумался. – Лет пять уже…

– Мгум… – непонятно ответил Костя. – А давно он на подмосковных работает?

– Без понятия. А он работает? – Тепло, разливающееся по желудку, стало перебираться выше.

– Да… Ты же слышал. Он про дрын сказал…

– А что дрын?

– Поговорка есть такая… Типа предупреждения. Мол, пока русский мужик встанет, почешется и дрын из забора пойдет выдирать, его тридцать раз пристрелить можно. Но если уж он дрын выдрал… – И Костя закатил глаза.

– Ну и?

– Ну и… Ну и вот! – Таманский потянулся и налил еще по стакану. – Это типа визиточки подмосковной группировки. Русская мафия под этим делом работает. Мол, все до поры до времени можно… И рэкетом заниматься, и зоны влияния делить, и морды друг дружке из-за всяких бирюлек электронных бить… Пока русская мафия это позволяет. В частности, подмосковная. Пока она дрын не выдернула. Из забора.

– А потом?

– А потом еще ни разу не было. Точнее, нет… Было один раз. Но странно как-то вышло. В Москве перехлестнулись сразу несколько групп. И кому-то из наших это надоело. В одну ночь пропали топтуны. Была такая группировка из Закавказья. Всех в страхе держали, тогда вообще много этих было… Ну этих… – Костя пощелкал пальцами.

– Кого?

– Ну, с Кавказа, короче. Наши терпели-терпели… Потом… А потом война началась. Сам помнишь… Оккупация Германии Соединенными Штатами, союз с Францией. И неожиданный альянс с Японией. А потом понеслось…

– Ну…

– Ну… Танк переверну… Оккупация североатлантического побережья Америки Японией.

Государственный террор. Мир в шоке. Перевес в ядерном вооружении на стороне России. Послевоенная Япония не в состоянии… Возвращение независимости некоторым штатам, Американская конфедерация, йена как мировой валютный стандарт. Ну и все такое. Забавно, что в процессе атомной рубки что-то там в настройках сбилось, и некоторое количество ракет, несущих водородные боеголовки, улетело в сторону цветущего Закавказья. Раньше курорт был. Кажется. Никто не знает, как эта дрянь с настройки сбилась. Но перед войной кавказцы сильно местных обидели. Это все знают. Вот тебе и дрын.

– Клево.

– Клево… – Костя влил в себя водку и грохнул стаканом об стол. – Ты прикидываешь, что за ставки в игре? Раз даже неповоротливый русский мишка зашевелился.

– Не представляю.

– И я не представляю. Если бы представлял, то из игры бы вышел.

Я опрокинул в себя стакан. Костя тут же налил по новой. Затем полез к себе в карман и достал несколько таблеток.

– Это что?

– А это так… Чтобы не пьянеть, – ответил Костя и уже собрался проглотить таблетки, как я ухватил его за руку.

– Таманский, так нечестно!

– Почему?

– Если пьянеть, так всем.

– А похмелье?

– Это этот… законный итог. Чему быть, того не миновать. Нужно стоически… принимать.

– Да? – он поколебался. – Ну и ладно. Напьюсь как хрюндель.

Следующий стакан мы даже не закусывали. И выпили стоя.

– Слушай, – вдруг сказал Костя. – А тебе они зачем?

– Кто?

– Ну НЕРвы эти, мать их…

– Не знаю. Нет, честно, не знаю. Просто чувствую, что нужны они мне. Может быть, просто подержать в руках, может быть, запустить. Но знать я должен, ради какого хрена вертится эта карусель на крови? Болтун вообще сказал, уничтожить их на фиг…

– Болтун?

– Ну, Ким… Этот, создатель их…

– Да? Так и сказал? Может быть, он и прав.

– А тебе они зачем? – Я посмотрел, как Таманский одним большим глотком влил в себя прозрачную жидкость.

– Мне-то… – Он с сипом вдохнул. – Они мне… нужны. Из-за них человек пропал.

– Куда?

– Если бы я знал куда, я бы там камня на камне не оставил. Знаешь, – он потер глаза и вдруг посмотрел на меня как-то странно, – я ведь ее люблю. Угу… Но ни ты, ни я этого понять не можем… Вот Мартин бы твой понял, а мы нет. Мы тупые на это. Черствые.

– Точно, – ответил я с невероятной уверенностью. – Слушай, а у Мартина брат в натуре кибер?

– Точнее быть не может.

– Вот гад.

– Сам дурак… Среди них тоже люди попадаются…

– Люди среди киберов не попадаются. Это научный факт. Если он «люди», то он не кибер, а если он уже кибер, то он не «люди».

– Ни хрена ты не понимаешь. Люди… это люди. Вот Шепа возьми…

– Не хочу.

– А ты возьми! Хотя хрен ты его возьмешь. Он нас сам всех возьмет и в коробку положит… блин. Но мужик, в смысле как человек, он очень даже клевый.

– Шел бы ты. Клевый чужими руками орехи, в смысле каштаны, не таскает.

– Да? А Тройка?

– Тройка… Чего Тройка? Тройка хотя бы вместе со мной лезет… Сам.

– А Шел что, не лезет?

– Иди ты на фиг… – сказал я, перед глазами все как-то сливалось. – Налей и пошли спать завалимся.

– Надо Тройку проверить.

– Надо.

В соседней комнате врач сказал нам с Костей:

– Глубокое алкогольное опьянение. Две таблетки синтезированного аспирина и спать.

– А он? – спросил Костя, указав на лежащего на кровати Тройку.

– А он получил три пули. Ничего особенно серьезного. Одна вскользь задела голову. Легкая контузия. Вторая – плечо, третья – навылет правую руку. Через два дня сможет встать. Я его коктейлем Мошкина накачал. Заживление полным ходом…

– Сколько? – спросил Таманский.

– Хе… – Доктор усмехнулся. – Я его уже однажды лечил… Он сам расплатится, когда очнется.

Когда я проснулся, было далеко за полночь. В соседней комнате шумно ворочался Таманский: ему что-то не давало спать. Умение мыслить часто бывает лишним.

Но проснулся я от того, что по моему лицу скользили пальцы. Нежно.

Медленно. По лбу. По губам.

Мартин.

Он лежал рядом, что-то тихо шептал. Я не смог разобрать слов. Да, кажется, если бы и разобрал, то не понял бы. Этого языка я не знал.

Так продолжалось долго, долго… Я знал, что он смотрит на меня. А затем он вдруг уткнулся мне в плечо и тихо заплакал.