Читать книгу "Проклятие темной дороги - Александр Золотько"

Кажется, предводитель приказал готовить новые корабли. Но ничего сделать не успели — на остатки армии обрушились драконы. Те, кто не погиб в воде, сгорали заживо, вместе с деревьями, домами, даже камнями — камни горели и плавились в драконьем огне.

Солнце село, из моря и лесов вдруг полезли чудовища, выискивая среди обугленной плоти спасшихся людей.

Предводитель сумел собрать выживших, смог сплотить и до утра сдерживал натиск клыков, щупалец, когтей, давая возможность уйти обозу, людям, сопровождавшим армию, купцам, проституткам, чиновникам, кандидатам в наместники, так и не получившим своих провинций…

С рассветом жалкие остатки армии стали отступать по старому тракту. Только все вокруг стало другим — враждебным и смертоносным. Гарпии и василиски, пауки и слизни нападали и рвали на части все живое вокруг…

Они даже не пожирали тех, кого убивали, обочины тракта были завалены трупами… кусками тел… обрывками плоти и осколками костей…

Трупы гнили, рои мух вились над зловонными массами…

А потом пришел мор.

Вначале человека охватывал жар, жажда, потом — холод и озноб. И вскоре наступала смерть. Умерших не хоронили — сталкивали с тракта и торопливо уходили на восток. Потом стали бросать еще живых. Но это не помогало — мор опередил отступающих и бежал по тракту, кося на своем пути тех, кто все еще двигался на восток к армии, кто еще даже не знал о поражении.

Мор, чудовища и люди, обитавшие в новых провинциях. Увидев, что армия бежит, новые подданные императора Востока обрушивали свой гнев на тех, до кого могли дотянуться, — резали, вешали, сжигали. Наместников, инквизиторов, сборщиков податей, купцов, ремесленников и жрецов, явившихся вместе с войском…

Человек от Брода примчался в замок на взмыленном коне, и Гартан, позабыв обо всем, бросился к тракту, нет, не для того, чтобы остановить бегущих или навести порядок у реки. Он хотел увидеть собственными глазами то, что происходило, убедиться, что все это творится на самом деле…

Может быть, он надеялся встретить предводителя и просить его… умолять принять под защиту Последнюю Долину. Даже тех жалких остатков армии могло хватить, чтобы отразить нашествие кочевых. Даже небольшой части этих жалких остатков…

Но ничего не получилось — тело героя провезли мимо потрясенного Гартана в повозке, запряженной громадными, размером с быков, конями. Повозка двигалась по тракту, окруженная десятком всадников и странным, почти осязаемым ореолом страха…

Нет, не страха. Каждый, кто хотел приблизиться к телу героя, испытывал не страх, не отвращение, он вдруг понимал, что ближе подойти нельзя, просто невозможно… Никто и ничто не может, не имеет права на это…

Гартан подождал, когда повозка и ее эскорт пересекут реку, потом попытался останавливать воинов, бредущих по тракту. Те шли молча, понурив головы, не обращая внимания на крики Когтя, Картаса и их людей. Когда одного из отступающих силой притащили к наместнику, Гартан отшатнулся, заглянув в его глаза — столько в них было безысходного ужаса.

Несчастного отпустили и молча смотрели на бесконечный поток страха и страданий, текущий мимо холма. Того самого холма, на вершине которого когда-то — миллионы лет назад — возвышался крест с умирающим Барсом.

Через два дня поток почти иссяк, по тракту двигались только больные, и Коготь приказал своим людям убивать всякого, кто попытается свернуть с дороги к Последней Долине.

Гартан не возразил. И не стал вмешиваться, когда первая стрела пробила грудь несчастного, шагнувшего к Долине. Скорее всего, высокий, исхудавший мужчина просто не удержался на ногах и, пытаясь сохранить равновесие, сделал несколько шагов в сторону.

Коготь выпустил первую стрелу. Мужчина упал. Люди шли мимо него, не обращая внимания, обходя или переступая, если хватало сил.

Потом с тракта попыталась сойти женщина, одетая в когда-то красивое и дорогое платье. Может быть, она даже была супругой наместника. Женой купца или ремесленника.

Болт пробил ее голову. Картас, опустив арбалет, пробормотал что-то неразборчиво.

— А вы езжайте, ваша милость, — сказал Коготь. — И я поеду, у нас с вами очень много дел будет. А капитан наш Картас тут справится… Правда, капитан?

— Справлюсь, — ответил капитан. — И я, пожалуй, послежу, чтобы сюда не лезли мародеры… И если кто-то придет с востока, то попытаюсь нанять или завербовать.

— Хорошо, — тихо согласился Гартан.

Тетива щелкнула по кожаному наручу егеря — человек возле тракта упал.

— Думаю, оставить капитану нужно сотню… — вполголоса предложил Коготь. — Арбалетчиков и моих ребят… Наемников лучше увести…

— Да, — кивнул Гартан, словно во сне. — Так и сделаем…

До замка они добрались без остановок, чуть совсем не загнав лошадей. Коготь ехал рядом с Гартаном, поглядывал на него искоса, будто что-то хотел сказать, но не решался.

Первым не выдержал Гартан.

Уже перед самым замком, когда они проехали слободу, наместник придержал своего Грома и повернулся к Когтю.

— Говори.

— А что говорить? — вроде как удивился сотник. — Разве вашей милости и так не понятно? Армии больше нет, предводителя повезли воскрешать… Полагаю, что и провинций на запад по тракту тоже больше нет…

— И что? — Гартан вздернул давно не бритый подбородок.

— Ничего… — пожал плечами Коготь. — Разве что одно — бежать отсюда нужно, все бросить и бежать. Послать гонцов по Долине, чтобы, значит, они всех предупредили… Или просто самим собираться и уходить. Нечего нам тут больше делать, ваша милость. Подохнуть разве что… Понятно ведь, что наместники на восток от нас на месте не усидят, все бросят и отправятся к столице… и никто их за это…

Коготь увидел горькую усмешку на лице Гартана и замолчал.

— Ты хочешь уехать? — осведомился Гартан у сотника. — Хочешь попросить отставки?

— Дурак ты, ваша милость, — усмехнулся наместнику в ответ Коготь. — Двадцать два года тебе, недоумку, а ничего ты в людях не понимаешь… Знаешь, если ты эту зиму не переживешь, оно, наверное, и к лучшему…

— Почему?

— Сколько людей потом уцелеет и выживет без тебя… без твоей чести и достоинства… — Коготь сплюнул. — Ты же не просто сам себя убить хочешь и жену свою с дитем неродившимся, ты же и остальных за собой тащишь.

Гартан тоскливо вздохнул.

— Плюнуть на все — и уходить. Бежать, пока не поздно… — сказал Коготь, почти простонал. — Из моей сотни половина осталась в живых, пятьдесят три человека я уже здесь схоронил. Своих мальчишек… Моя жизнь — ерунда, плюнуть да растереть, но им за что умирать? За твою родовую спесь?

— Тебе не понять… Не понять… Десятки поколений моих предков умирали на посту, не отступив и не предав… И еще десятки или даже сотни поколений в моем роду будут знать, что никто, никто из Ключей не струсил и не сподличал… А если ты попытаешься сбежать, то я велю тебя казнить. За трусость. И всякого, кто побежит… — голос Гартана дрогнул. — Своей рукой…