Читать книгу "Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают - Владимир Величко"

«Вот ухарь, недаром в прошлом году несколько раз устраивался ее читать и даже запомнил, где стоит эта судебно-медицинская, порнографическая книженция», — подумал я и улыбнулся.

* * *

Рассказав это, Сашка, отдуваясь, выпил холодный чай и продолжил:

— Следующий день прошел без каких-либо потрясений — наблюдалась обычная, повседневная работа судебно-медицинского эксперта: освидетельствование побитых граждан, коих набралось с десяток, исследование двух скоропостижно умерших. В общем, и не много, но и не мало. Как говорил один из героев прошлого — в «плепорцию»! Потом днем заявились два «быка» из группировки, которая раньше была под Папой, и довольно вежливо стали просить, чтобы я там ничего лишнего не написал, что, мол, Циклопу и так не сладко, а тут еще и менты… ну и в таком духе еще с полчаса мне мешали работать. Я пообещал им, что все будет строго объективно, с тем они и удалились. А через часок после их ухода привезли на освидетельствование саму потерпевшую. Как и ожидалось, ничего существенного я у нее не выявил, кроме того, что девушка, таковой уже не являлась, однако давность перехода ее из ипостаси девушки, в другое, более взрослое, качество, определить уже было невозможно, о чем я и сообщил по телефону следователю. Он молча выслушал, хмыкнул и попросил меня с работы не уходить и непременно их дождаться.

Друзья явились уже почти в 18 часов. Жадно попили крепкий чай с бутербродами и только тогда приступили к рассказу. Первым начал Мишка-майор. Сначала он рассказал про брата Светки — Лешу. Правда, там и рассказывать-то особо нечего было — парень как парень, в меру хулиганистый, но, в отличие от большинства, отличался повышенным чувством справедливости. В общем, пацан как пацан. А вот его двоюродный брат Шурави — личность крайне интересная.

— Шурави — это что, его прозвище? Странное какое, — перебил я Мишку.

Майор глянул на меня и продолжил:

— Да, этот парень довольно любопытен, и он может оказаться именно тем, кого мы ищем. Ему 23 года. Воевал в Чечне год, и знаете, кто по воинской специальности? — задал вопрос с хитрой усмешкой майор и сам же ответил: — Снайпер! Далее. Он почти год был в плену у чеченцев. Его склоняли принять ислам — он твердо отказался. И знаете, как он спасся? Это вообще отдельная история. Лагерь, где держали пленных, располагался в небольшой пещере у подножия высоченной скалы. И вот однажды этот солдатик — вернее, он был младшим сержантом, — греясь на солнышке, смотрел на эту скалу, а проходящий мимо чечен с усмешкой сказал:

— Гляди, гляди — там, на вершине живут вольные птицы, а ты таким вольным никогда не будешь, ты так и останешься рабом у вайнахов — таких же вольных, как и те птицы, — он ткнул рукой вверх.

А Мишка — его, кстати, так же как и меня зовут — говорит чеченцу:

— А что, никто по этой скале не поднимался?

— Эта скала неприступна и олисетворяет собой наш гордый и независимый народ.

— Спорим, Ахмед, что я поднимусь по этой скале на вершину?

— Ну, в общем, они разговорились, разгорячились. Собралась целая толпа чеченов, все заспорили, стали насмехаться, а потом поклялись, что если русский один поднимется туда, то они его отпускают на все четыре стороны, даже довезут поближе к нашим. А Ваха — старший у них, так и сказал: «Клянусь честью моей сестры, что уйдешь целым и невредимым от нас, если сделаешь то, что обещал. Туда еще ни один чеченец не поднимался. И ты не поднимешься и, если хочешь шею свернуть — полезай!» Все это так, скала была опасная, очень опасная! Но ведь чечены не знали одного: у Мишки был огромный опыт скалолаза, приобретенный на скалах нашего заповедника, а, кроме того, Мишка за месяц плена мысленно давно путь проложил по этой скале и давно вынашивал мысль ночью это сделать без разрешения тюремщиков. А кроме того, ему терять было нечего. Ну, так вот они с Вахой, как говорится, при всем честно`м народе ударили по рукам, и Михаил «пошел на дело». Да, перед подъемом он еще выпросил у чеченов резиновые калоши, в которых некоторые из них ходили. Они посовещались и принесли ему совсем новенькие калоши. И Мишка полез. И благополучно залез на вершину. Потом спустился вниз по окружной тропе. Чеченцы устроили ему салют, сытно накормили и, как обещали, отвезли к самому расположению наших войск. А вот там удача от него отвернулась — Мишка наступил на противопехотную мину, и ему покалечило ногу. Там, в госпитале к нему и прилипла кличка — Шурави.

— Ну, как вам этот Миша Шурави?

— Сейчас узнаешь — как, — ответил следователь, открывая свою папку.

— Дело в том, что этот Миша, вернее его отец, есть и в моих материалах. Он был охотником и, скорее всего, именно тем, или одним из тех, кто и нашел место падения самолета. По крайней мере, именно его фамилию назвал тот 90-летний старик-охотник. Ну, тот, который трижды судимый! Да, кстати, майор! Кличка Шурави у него из детства, по той простой причине, что фамилия его — Журавин.

— Ну, так что вы тянете-то? Надо ехать и вязать этого… Шурави! Ведь ясно, что они с братом отстрелили… причинное место Циклопу…

— …и еще добавь, что именно Шурави сказал оперативникам про черную «Волгу», про «братков», которые якобы стреляли в старой конюшне — то есть ввел в заблуждение следствие…

— Да, — ответил я с азартом, — и про это тоже.

Эдуард, выслушав мою горячую речь, усмехнулся и устало сказал:

— Ну и что? Вот представь, нагрянем мы к нему и все это выложим, а потом: оружие куда спрятал, гони винтовки, а сам руки в гору. Так? А он нам скажет: «Вы что, дяденьки милиционеры, совсем с ума сошли? Да я после чеченской войны на оружие-то и смотреть не могу, а уж в руки его взять???» И как мы потом выглядеть будем? Улик-то нет, только наши подозрения и размышления. Или ты, Сашок, думаешь, что у него винтовки по стенам висят — приходи и бери?

После этого все замолчали, но я все ж спросил:

— А что же тогда делать? Как говорится, воз-то и поныне там, ничего не изменилось, оружие как было, так и осталось в неизвестных руках. А, кроме того…

— Не сразу сказка сказывается… Будем наблюдать! Пасти их будем плотно. У нас есть возможности для этого, — ответил следователь и добавил: — Жаль только, если эти дурачки начнут Робингудов из себя строить. Тогда им крышка! По-любому крышка. Или те достанут, или мы их рано или поздно накроем, и тогда они сядут, возможно, надолго, — грустно произнес следователь. На том разговор и закончился.

Саша снова умолк и прошелся по комнате.

— История эта длинная и многослойная. Мы со следователем потом, уже через года узнали, что она не имела аналогов в новейшей истории криминальной России. Почему, спросите вы? А вот выслушаете все и тогда скажете — почему, — потом Саша снова сел на кровать и продолжил:

— Я рассказал о том, что установили наблюдение за домом Шурави и за ним самим. Да? — И услышав наши нестройные и утвердительные возгласы, продолжил:

— За ребятами наблюдали примерно неделю, и за это время мы втроем почти и не виделись. А потом день на восьмой-девятый я по своим делам пришел в РОВД и у Мишки в кабинете застал Эдика. Они оба были в приподнятом и слегка возбужденном состоянии и немного нервничали — мне-то это хорошо было видно. После долгих уламываний и расспросов они намекнули, что едут брать Шурави, так как, по оперативным данным, оружие у него в доме. Я, услышав об этом, взялся ныть и приставать, чтобы и меня взяли.