Читать книгу "Чужая победа - Максим Хорсун"

Покрытая толстым слоем мягких бинтов лапа сдавила мне шею, толкнула «вниз» и «вперед». Чтобы не упасть, я уперся руками в пол. Лапа разжала хватку, я оглянулся: одна из сопровождавших нас «мумий» отступила, по-кошачьи подергивая тщедушными ногами. Моя казнь отсрочилась на… на сколько-то.

Я быстро поднялся, подошел к Камилле. От колец ловушки шел жар. Снаружи – горячие, внутри – ледяные, как космос. И пульсирует, точно сердце, сгусток темной материи. Свет возле сгустка мерк, поэтому казалось, что ловушка накрыта тенью.

«Мумия» на цепях затряслась всем телом, защелкала зубами. Я подумал, что этот Отец поселения отмучился и решил, наконец, подохнуть, но он всего лишь смеялся – жутко, безумно.

Я посмотрел на Камиллу, та не сводила глаз с темной материи. Мне показалось, что вокруг ее бледных кистей собирается тьма.

– Из мрака вышли, во мрак и уйдем, – громко и отчетливо сказала Милка на языке Крылатых. – Я готова отдать себя во власть тьмы, пусть мое лоно выносит здоровое дитя для Народа Вечности. Я – Мать экипажа, и души моих людей принадлежат мне.

– Люди экипажа – стать заложники, их – жить, – пробулькала «мумия», начиная раскачиваться на цепях. – Ты – пить мрак. Ты рожать дочь и сын Народ Вечности.

– Антитела, – не глядя в мою сторону, сказала Милка по-русски. – Программа – здесь, – она коснулась окутанной тенью щепотью к виску. – Тысячи лет – жизнь, подчиненная строгим ритуалам.

Отец поселения заговорил. Он булькал и подергивался минуты две. На середине его речь была прервана истошным воплем: это «мумия», которая накаляла клещи в жаровне, наконец, опробовала инструмент на размотавшем бинты живом мертвеце. Вопль быстро оборвался, – страдалец потерял сознание. Наш конвой защелкал зубами, то ли одобряя, то ли негодуя, – я так и не понял, что именно «мумии» выражали этим звуком.

– Он говорит, что предложение начать мирные переговоры они проверят: отправят в точку рандеву корабль, на котором будете находиться вы в качестве заложников, – перевела Камилла тихим голосом. – Мне Отец поселения сулит свое покровительство и долгие годы работы на должности местной муравьиной матки. Я ему понравилась, короче.

– Губа не дура, – так же тихо ответил я и принялся лихорадочно озираться: если бы под руку подвернулось что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия…

– Сейчас тебя уведут, а я – останусь, – холодно проговорила Камилла. – Веди себя смирно и ничего не предпринимай. Считай, что это приказ.

– Ладно, – ответил я, продолжая обшаривать взглядом зал.

– Если все пройдет удачно и вы заключите с этими очаровашками мир… Посмотри на меня, Женька! Ты же запомнил, на какой планете я осталась, да?

– Да, дорогая, да… – рассеяно ответил я. Естественно, я и не думал бросать Камиллу на утеху этим тварям. Довели истязаниями своих баб до того, что они теперь рожать не в состоянии. И пленницы с Земли, видите ли, должны их обслуживать.

Обреченные, безумные, злобные чудовища.

Я мог навскидку назвать две земные цивилизации, которые способны были породить похожих на «мумий» существ, если бы они дотянули до нынешних времен. Цивилизация Древнего Египта, люди которой всю жизнь готовились к смерти, а к покойникам относились с большим почтением, чем к живым. Цивилизация индейцев майя – высококультурная, сведущая в астрономии, но упивающаяся кровавыми ритуалами, не жалеющая ни своих, ни чужих, ради того, чтобы умилостивить богов щедрыми человеческими жертвами. Они стали бы с годами (с тысячелетиями!) близки «мумиям», если бы, конечно, избрали путь ужесточения традиций и верований; если бы продолжили давить проявления свободомыслия и иного мировоззрения. И если бы они смогли устоять перед неизбежными завоевателями.

Не знаю, что предпочтительнее – мир и сосуществование с этими монстрами или война на уничтожение. Это, скорее, вопрос философский. Но Иванов никогда не видел «мумий» близко – так, как видел я, как Камилла видела, как Настасья, в конце концов! И никто – достойные джентльмены с гарвардским или оксфордским образованием из Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН – не видели эту мерзость так близко и понятия не имеют, с кем им придется вести переговоры!

– Иди, – сказала на прощание Камилла и тут же отвернулась.

Снова защелкали раскаленные клещи, в нос ударил смрад горелого мяса. Как и в прошлый раз, покорный страдалец завопил и тут же отключился. «Мумии»-конвоиры защелкали зубами. А я ударил ближайшую кулаком в челюсть. Коротко так, без замаха, но вложив в удар всю массу.

Как я и ожидал, подвернувшаяся под руку «мумия» весила очень мало. Не более пятидесяти килограммов. Это-то против моего почти центнера. Рукопашная, в которой довелось поучаствовать на Убежище, преподнесла мне ценный урок. Я понял, что не только компьютеры и субсветовые ракеты решают исход сражения. Данные природой кости и мышцы, кулаки и зубы по-прежнему чего-то стоят. Со дня кровопролития в стойбище Каменных Животов у меня не было возможности заниматься физической формой, но теперь я обладал важным преимуществом, – я был готов. Был готов бить изо всех сил и ощущать, как мои кулаки ломают кости другому живому и разумному существу.

От удара боль прошила руку от кисти до плеча. «Мумия» свалилась на пол, как мешок с костями. Две других кинулись на меня с разных сторон. Громоздкие, похожие на посохи, винтовки они решили применить в качестве дубин. Я так и знал, что здесь, рядом с магнитной ловушкой, сдерживающей темную материю, они не посмеют стрелять.

А вот теперь – не на жизнь, а на смерть! Изо всех сил, которые можно было выдавить из здорового, пусть и не очень поднаторевшего в рукопашном бою тела.

Отпрыгнул. Посох «мумии» с гулом рассек воздух перед моим носом. Развернулся, пропуская мимо вторую металлическую дубину. Ударил сам: целился в желто-коричневую морду, но попал в плечо. Кулак увяз в толстом слое бинтов.

Неожиданно обдало жаром: зловонным, едким. Что-то с медным звоном покатилось по полу, и сразу же в зале стало светлее. Но я не мог вертеть головой, мое внимание было приковано к двум «мумиям», а те напирали, сверкая черными, лишенными белков глазами. Еще спешили присоединиться к потасовке «мумия» с раскаленными клещами и ее жертва: страдалец с пятнами свежих ожогов на костлявых боках прихватил орудие, похожее на стилет.

– Жэка! Берегись! – взвизгнула Камилла.

Меня поймали за рукав комбеза. Не дали ускользнуть от очередного удара и чертовски сильно приложили по спине. То ли от боли, то ли от всевозрастающего отчаяния что-то проснулось во мне, какая-то зверюга, которой в свое время приходилось мериться силами с саблезубыми тиграми и пещерными медведями. Я переломил схватившую меня руку об колено, врезал лбом по мертвецкому лицу стоящей передо мной «мумии», перебросил через плечо второго конвоира. Приготовился уклоняться от раскаленных клещей, но тут прозвучал громкий, точно пушечный залп, выстрел.

«Мумию» с клещами отшвырнуло в огонь, который пылал вдоль стены, растекаясь по мере того, как ширилась лужа разлитого масла из перевернутой лампы. Почему пожар? Камиллушка разлила масло? Я ничего не понимал, я кинулся на конвоира – того, которому сломал руку. Неожиданно легко отнял посох, ударил им живого мертвеца по голове и, кажется, вырубил. В этот момент прозвучал второй выстрел, и «мумия» со стилетом свалилась на пол грудой кровоточащей плоти.