Читать книгу "Единственный цветок в этой говноклумбе 7 - Holname"

несколько дней. Не зная дороги и даже не задумываясь о ней, он брел все дальше, пока не наткнулся на какую-то деревню. Он понял, что перед ним находилось поселение, лишь когда добрался до последнего ряда из деревьев. Дальше лес обрывался, пространство расширялось, и в паре десятков метров уже виднелись первые мрачные дома.

Понять, что ему стоило делать, он смог не сразу. У него не было денег, он уже давно ничего не ел и чувствовал себя порядком ослабшим. В его прежнем мире, возможно, он бы и вышел к людям, чтобы попросить хоть о какой-то помощи, однако здесь, в мире столь жестоком, он опасался делать еще хоть один шаг вперед.

Чтобы отогнать туман в голове, Шейну пришлось сначала успокоиться. Рукой придерживаясь за дерево, он глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. Только тогда щемящая боль в сердце отступила, и чувство давления хотя бы немного пропало.

Вспомнив все те разы, когда Шейн посещал какие-то деревни, он невольно вспомнил и все ситуации с местными жительницами. Его же постоянно кто-то пытался убить. То владелица гостиницы, то какая-то психопатка. Подумав обо всех этих случаях, Шейн быстро понял, что и в этот раз ситуация не будет кардинально отличаться. Все, что ему оставалось в таких условиях — это обойти деревню, успокоиться и наконец-то подумать о том, как он мог добыть для себя еду.

Бросив лишь прощальный взгляд на эту мрачную деревню, он с нескрываемым презрением сказал:

— Слишком много чокнутых в этом мире.

— Здесь ты прав.

Посторонний голос, прозвучавший в ответ, оказался неожиданным. Шейн, не услышавший шагов своего преследователя, в страхе оглянулся. Неони, один из выживших после всех сражений змеевиков, стоял буквально в трех шагах от него.

— Ослабил бдительность? — задумчиво спрашивал Неони. — Ты ведь постоянно оборачивался, когда я приближался слишком сильно, а тут позволил зайти за спину. Ты был бы уже мертв.

— Но я жив, а это значит, что тебе что-то от меня нужно.

Шейн старался внешне сохранять спокойствие, но это внезапное появление все же сказалось на нем. Теперь он тяжело дышал, сердцебиение было учащенным. Смотря на лицо Неони он пытался вспомнить где же видел его, и буквально мгновение спустя осознал. Неони был в том Теневом мире, где водную магию стерли раз и навсегда.

— Адан Азаро, — внезапно заговорил Неони.

Упоминание этого имени удивило еще сильнее, чем это появление. Шейн, встрепенувшись, холодно спросил:

— Я надеюсь, что ты не собираешься сказать, что он жив.

Неони был готов рассмеяться. Неосознанно растрепав свои непослушные волосы, он с усмешкой ответил:

— Ни за что. Я рад, что этот псих уже в могиле.

— Ну, и?

И Шейн, и Неони снова посмотрели друг на друга. Один выглядел не лучше другого. Шейн все еще был одет в форму академии, но из-за его забегов по лесам она была уже грязной, потрепанной и местами даже порванной. Неони же, как человек, не имевший ни дома, ни семьи, также выглядел, как отшельник.

— До сих пор не понимаю, — отвечал Неони, — почему он так возился с тобой.

— Ему претила мысль о том, что я не пытаюсь уничтожить мир.

— И все? В мире полно людей, которые не разделяют наши взгляды.

— Человек начинает злиться лишь тогда, когда он видит свое отражение и понимает, что тому дозволено намного больше.

Эти слова заставили задуматься. Недовольно нахмурившись, Неони спросил:

— Хочешь сказать, что он видел в тебе себя и завидовал? Не смеши.

— Мне не пришлось бороться за уничтожение мира, чтобы получить свободу.

— Свободу? — почти криком повторил Неони. — И это ты называешь свободой?

Зазвучал громкий истеричный смех. Шейн, уже понимавший, что намекали на его метку, неосознанно отвел руку за спину.

— Посмотри на себя! — громко воскликнул Неони. — Прямо сейчас ты уже во власти женщины, и пока мир таков, какой он есть, ты никогда не будешь свободным. Вопрос только в том, примешь ли ты свою участь или попытаешься как-то ее изменить?

Шейн не отвечал и лишь думал о том, что теперь ему нужно было делать. У него была магия, которой он мог защищаться в критической ситуации, но он уже понимал, что этого не достаточно против победы над человеком, до зубов напичканным артефактами. Более того, магия Шейна была совсем не на том же уровне, что прежде. Использовать ее сейчас было все равно, что разыгрывать последнюю козырную карту.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Шейн.

Неони перестал смеяться и резко замолчал. Этот вопрос будто вернул его к реальности и заставил задуматься над тем, почему он вообще преследовал Шейна от ворот самой академии.

— Хотел бы я сейчас тебя убить, — загадочно начал он, — но, боюсь, это будет слишком невыгодно для нас.

— Ну, и? Что делать-то собрался?

— Ты будешь хорошей приманкой для нашей основной цели. Я слышал, что она как раз взяла тебя на крючок.

Шейн непонимающе нахмурился, но затем внезапно все осознал. Посмотрев на свою руку с черной меткой он подумал о том, кто именно «взял его на крючок», и тогда все быстро встало на свои места. Подняв взгляд на собеседника, Шейн спросил:

— Джена де Селестина ваша цель?

Неони не ответил и лишь многозначительно улыбнулся, а вот Шейн внезапно начал посмеиваться. Сначала это были тихие неуверенные смешки, но затем они переросли в громкий хохот. Даже Неони, наблюдавший этот перепад настроения Шейна, насторожился.

— Я думал, ваши планы куда примитивнее! — сквозь смех и слезы говорил Шейн. — Не знаю. Например, устроить взрыв в академии, убить как можно больше аристократов перед полным уничтожением вашей шайки. А тут дело связано с захватом власти целого королевства. Великолепно. Вы себя превзошли!

Неони как-то настороженно отвел взгляд. Эта похвала не звучала приятно, да и правда была в том, что их планы действительно с самого начала были намного примитивнее. Они просто хотели отомстить и запомниться в истории.

Шейн, заметив этот странный взгляд Неони, постепенно успокоился. Хитро улыбаясь, он продолжил:

— Хотя, судя по всему, это не было вашим изначальным планом. Планы изменились, когда вы поняли, что Лестер — это Джена де Селестина, да?

Неони сразу насторожился.

«Он как будто нас насквозь видит, — напряженно размышлял он, смотря на Шейна. — Вот теперь понимаю. Если бы он с самого начала был на нашей