Читать книгу "Сказки старого Вильнюса II - Макс Фрай"

Кивнул:

— Я тоже так думаю. Плохих примет вообще не бывает, только человеческая способность в них верить. И совершенно самостоятельно устраивать себе собачью жизнь в полном соответствии с инструкцией.

— Целиком разделяю вашу позицию, — улыбнулась она. — Зато хорошие приметы существуют вполне объективно. И некоторые работают даже для тех, кто о них не знает. Как, например, Золотой Заяц.

— Золотой Заяц?

— Ну да, Золотой Заяц улицы Скапо. Просто смешная кукла из папье-маше, выкрашенная золотой краской. Время от времени заяц появляется в одном из окон восьмого дома. В правильном направлении коситесь, именно этого. Что примечательно, Золотой Заяц может показаться в любом окне любого этажа. То есть, получается, кукла каким-то образом кочует из квартиры в квартиру. Впрочем, вполне возможно, соседи так дружат, что обмениваются вещами… Ладно, их дела нас не касаются. Важно, что Золотой Заяц — самая лучшая из всех хороших примет нашей улицы. У человека, который его увидит, дела пойдут настолько отлично, насколько это вообще возможно. Знать о примете при этом совершенно необязательно, достаточно углядеть в одном из окон золотое ухо.

— Ого. Теперь все время буду его высматривать.

— И правильно сделаете. Поскольку вы здесь живете и будете пересекать улицу несколько раз в день, ваши шансы весьма велики. И кстати, тогда заодно высматривайте Зеленый Велосипед.

— Что за велосипед?

— Зеленый, как я и сказала. Целиком, включая колеса, педали, седло и плетеную корзинку на багажнике. Чаще всего он появляется в самом конце улицы, возле выхода на Пилес.

— В арке?

— Не прямо в ней, но совсем рядом. Впрочем, это не единственное место. Зеленый Велосипед может обнаружиться где угодно — чистенький, аккуратный, в корзинке — пучок мяты да базилик в горшочке. Или еще какая-нибудь трава. Кто на нем приезжает и уезжает, это загадка для всей улицы, мы хотели бы поглядеть на владельца, да как-то не складывается. Зато про Зеленый Велосипед доподлинно известно, что всякому, встретившему его на своем пути, рекомендуется немедленно отправиться в путешествие. Не обязательно далеко и надолго, загородная поездка тоже считается; на худой конец, можно просто поехать в какой-нибудь парк на окраине. И в этом путешествии непременно случится что-то настолько прекрасное, что жалко было бы остаться дома и профукать такой замечательный шанс.

— Ого. Спасибо, что сказали. Теперь, если что, не профукаю.

— И заодно внимательно следите за колокольчиками. Хотя как раз с ними могут возникнуть трудности…

— Что за колокольчики?

— Самодельные глиняные колокольчики, восемнадцать штук. Очень красивые. Их иногда вывешивают на втором этаже пятого дома, который рядом с вашим. Сейчас колокольчиков там нет, но могут появиться в любой момент. Их владельцы совершенно непредсказуемы и определенно не ленивы. Очень хлопотное, должно быть, занятие — то снимать эти колокольчики, то снова вешать. Однако факт остается фактом — порой по два раза в день так развлекаются. Иногда, впрочем, забывают о колокольчиках на долгие месяцы. Вот и сейчас — я, кажется, с весны их не видела.

— В мае в последний раз были, — подтвердил мужчина в льняном костюме, ставя на стол опустошенную тарелку.

— А какого рода трудности? Вы сказали…

— Собственно, вопрос лишь в том, есть ли у вас музыкальный слух. И, что еще важней, хорошая ли у вас память. Потому что колокольчики, как им и положено, звенят на ветру. Но не просто так. Обычно они вызванивают какую-то мелодию — теоретически, вполне узнаваемую. Уж не знаю, как добиваются подобного эффекта, но это всегда мелодия какой-нибудь песенки, популярной, или малоизвестной, совсем новой, из детства, или вообще довоенной — это как вам повезет. Хитрость в том, что если вам удастся опознать песенку и вспомнить ее слова, в этих словах непременно будет содержаться ответ на вопрос, который вас сейчас донимает. Насколько прямой и понятный — это тоже вопрос удачи, бывает по-всякому. Но если вы не узнаете песенку, то и говорить не о чем.

— Да, с колокольчиками шансов у меня немного.

— «Немного» — это гораздо лучше, чем никаких.

— Расскажи про почтовый ящик, — посоветовала стриженая женщина. — Им, похоже, давным-давно никто не пользуется. И это досадно.

— Ты права. Даже я о нем забыла, хотя, казалось бы…

— Что за ящик? Где?

— Обратите внимание, когда пойдете домой. Он висит на стене вашего дома, возле входа в лавку с товарами для детей — простой, черный, без надписей. Все соседи уверены, что ящик предназначен для корреспонденции владелицы магазина, и только мы с почтальоном знаем: это не так. Каждый день вижу, как он самолично заносит в лавку письма и рекламные буклеты, а когда там закрыто, сует их прямо под дверь. И правильно делает. Потому что черный ящик — ничей. Он предназначен для благодарственных писем.

— Именно благодарственных? За что?

— О, за что благодарить, почти всегда найдется. Проснулся живой, сны снились хорошие, погода чудесная или, напротив, совершенно ужасная, зато в доме тепло, и вообще скоро весна — например. Вот вам уже несколько поводов для благодарности.

— Но кого благодарить-то? За погоду и за то, что жив? Кроме Господа Бога, вроде бы некого.

— Вот именно. Религиозные люди так и поступают. Но куда деваться, к примеру, агностикам? Которые вовсе не уверены ни в существовании Бога, ни тем более в своей способности как-то с ним связаться. А благодарность тем не менее испытывают. Вот чтобы она не оставалась невысказанной, и существует этот почтовый ящик.

— Ничего себе. Неужели кому-то приходит в голову писать подобные письма?

— Честно говоря, почти никому. Кроме тех немногих, кто знает о существовании и предназначении черного почтового ящика на улице Скапо. Уверена, что он — далеко не единственный в мире, но где висят остальные я, к сожалению, не знаю. Впрочем, нам-то с вами и одного достаточно.

Сказал:

— Даже если вы меня разыгрываете, все равно прекрасная идея. Непременно напишу такое письмо. Регулярно хочу сказать спасибо, причем именно за то, что проснулся живым. И вообще за жизнь, которая часто не устраивает меня в мелочах, но, по большому счету, очень хороша. По крайней мере, мне — впору, по росту и по плечу. Именно такая, как надо. Моя. Вот все это и напишу, добавив несколько сентиментальных подробностей. На худой конец, насмешу работников магазина игрушек. Тоже доброе дело.

— Доброе. Но почту из этого ящика они никогда не вынимают, честное слово. Хотя бы потому, что открыть его невозможно, разве только взломать. Можете внимательно его осмотреть и убедиться.

— Считается, будто все благодарственные письма попадают к адресату, — заметила женщина в льняном костюме. — Кем бы или чем бы этот адресат ни был. И даже если его нет вовсе, все равно — попадают. Каким-то неведомым образом. Все это слишком сложно для послеобеденной болтовни, однако считается, что на этой переписке счастливых людей с чем-то недоступным их воображению стоит мир. Как на китах и слонах. Поэтому лучше бы таких писем было побольше. На всякий случай. Чтобы мир стоял потверже.