Читать книгу "Краткая история равенства - Тома Пикетти"

ростом могущества китайского социализма. Он представляет собой авторитарную государственную модель, – во всем противоположную децентрализованному, демократическому социализму, отстаиваемому в этой книге, – в моем понимании минимально способную избавить от существующих проблем, хотя могущественные мировые державы, несмотря ни на что, все же воспринимают ее очень даже всерьез. Яростно отстаивая принципы гиперкапитализма, выходящего за любые временные рамки, они попросту рискуют не добиться своего. Подлинной альтернативой можно считать единственно демократический, партисипаторный, федеральный, экологический, смешанный социализм, по сути представляющий собой дальнейшее развитие логики долгосрочного движения к равенству, которое началось еще в конце XVIII века. И чтобы каждый мог внести вклад на своем индивидуальном уровне, нам надо вырабатывать новые формы суверенитета, опираясь на универсалистские принципы.

Движущие силы перемен: глобальное потепление и борьба идеологий

Любые трансформации, упомянутые в этой книге, будь то социальное государство, прогрессивный налог, партисипаторный социализм, упразднение неоколониализма или равенство в избирательной сфере либо в образовании, возможны только при условии активной мобилизации общества на борьбу и выстраивания новых властных отношений. И это совсем не удивительно: в прошлом старые структуры уступали место новым институтам только благодаря общественным движениям и борьбе. Хотя нам ничто не мешает представить мирное, постепенное развитие событий, опирающееся на новые общественно-политические движения, способные собрать под свои знамена значительное большинство избирателей и войти во власть на платформе амбициозных преобразований, весь опыт прошлого свидетельствует о том, что масштабные исторические перемены чаще всего связаны с периодами кризисов, конфронтации и напряженности в обществе. К числу факторов, способных ускорить перемены, относятся и экологические катастрофы, что вполне естественно. Теоретически можно надеяться, что самой перспективы таких катаклизмов, все яснее очерчиваемой научными работами, уже будет достаточно для надлежащей мобилизации общества. Но, на нашу беду, может статься, что разорвать путы консерватизма и подвергнуть нынешнюю экономическую систему радикальному пересмотру получится только в случае ущерба, гораздо более конкретного и ощутимого по сравнению с тем, который мы имеем на сегодняшний день.

На данном этапе никто не может предсказать, где именно о себе заявит эта проблема. Известно лишь, что на планете наблюдается глобальное потепление, по прогнозам способное составить в XXI веке три градуса по сравнению с доиндустриальным уровнем, и избежать такого развития событий можно только действиями, гораздо более энергичными по сравнению с теми, которые предпринимаются сейчас. При потеплении на три градуса на планетарном уровне с уверенностью можно сказать только то, что ни одна научная модель не может предсказать всю совокупность реакций на такую динамику или скорость, с которой в одних регионах будут уходить под воду города, а в других превращаться в пустыню цветущие поля и сады. Учитывая ухудшение ситуации во многих других аспектах, можно допустить, что первые сигналы о подобных катаклизмах поступят с альтернативных фронтов, таких как ускоренное сокращение биоразнообразия, окисление океанов или снижение плодородия почвы[265]. При реализации самого мрачного сценария сигналы такого рода поступят слишком поздно для того, чтобы избежать битвы государств за ресурсы, и ждать потенциальной перестройки тогда придется не одно десятилетие[266]. Вместе с тем грядущих волн сигналов, указывающих на нарастание пожаров и природных катастроф, может оказаться достаточно, чтобы осознать масштаб проблем, разглядеть путь к спасению и заняться глубинным реформированием экономической системы, как это было сделано во время кризиса 1930-х годов. Как только массы в достаточной степени обратят внимание на пагубное влияние текущих процессов на их повседневную жизнь, отношение к свободному рынку может самым радикальным образом измениться. Также не исключено, что общество воспылает враждой к странам или социальным группам, образ жизни которых больше способствовал катаклизмам по сравнению с другими, начиная с самых имущих классов США, Европы и остального мира[267].

С этой точки зрения нелишне заметить, что накопленные с начала эпохи индустриализации углеродные выбросы стран Глобального Севера, несмотря на их ограниченный демографический ресурс (в целом, население США, Канады, Европы, России и Японии составляет 15 % от общего числа жителей планеты), составили 80 % от их общего объема. Это объясняется тем обстоятельством, что в 1950–2000-х годах в странах Запада ежегодные выбросы на одного жителя достигли чрезвычайно высокого уровня: от 25 до 30 тонн в США и порядка 15 тонн в Европе. Потом этот показатель стал постепенно сокращаться и в 2020 году составил 20 тонн для США и 10 для Европы. Проблема лишь в том, что в Китае выбросы до 2000 года не дотягивали и до 5 тонн, а в 2000–2020-х годах колебались на уровне от 5 до 10 тонн. С учетом нынешней траектории развития можно предположить, что эта страна сможет достичь жизненного уровня Запада, не выходя на высочайший уровень углеродных выбросов, так характерный для него[268]. Отчасти это можно объяснить ростом осознания угрозы глобального потепления и развитием технологий. Вместе с тем нам надо меньше носиться с идеей о том, что вскоре на всей планете засияет «зеленый свет» от возобновляемых источников энергии, преподнеся на блюдечке готовое решение. В действительности опасения, что ускоренное сжигание ископаемых ресурсов окажет на мир самое пагубное воздействие, родились давным-давно, практически в начале промышленной революции. И если общество реагирует на эту проблему слишком медленно и ограниченно, то только потому, что в этом процессе задействованы высшие социально-экономические интересы, затрагивающие отношения как на международном уровне, так и внутри отдельно взятых стран[269]. Чтобы смягчить последствия климатических изменений и помочь самым пострадавшим странам (особенно на Глобальном Юге) к ним как-то приспособиться, выделив на это надлежащее финансирование, нам надо коренным образом трансформировать мировую экономическую систему и пересмотреть принципы распределения богатств, что немыслимо без создания новых общественно-политических коалиций в масштабе всего мира. Идея о том, что в этом процессе могут быть одни только победители, представляет собой опасную, дурманящую иллюзию, от которой следует как можно быстрее отказаться.

Китайский социализм, хрупкость идеальной цифровой диктатуры

Кроме экологических вопросов другим основополагающим фактором, способным ускорить процесс политических перемен, является соперничество великих держав в идеологии и государственном строительстве. Одна из ключевых в этом плане проблем сводится к будущему китайского режима со всеми его слабыми и сильными сторонами. Если исключить сценарий внезапного краха, то все признают, что в ближайшие десятилетия Китайская Народная Республика станет ведущей экономикой мира, хотя никто не может сказать, в каком темпе будет развиваться этот процесс и сколько займет времени[270]. При сравнении экономических структур в Китае и на Западе в первую очередь в глаза бросается режим собственности, в особенности доля государственной собственности в ее общем объеме. Если на момент запуска реформ в 1978 году доля государственного капитала (включая все уровни государственной, муниципальной