Читать книгу "Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - Б. Алан Уоллес"

повлиять на известные физические сущности и процессы или же подвергнуться их влиянию. На мгновение оставим в стороне очевидную обтекаемость этого определения, которое не объясняет, что же такое «физические сущности и процессы». Подобное механистическое воззрение предполагает полную достоверность принципа замкнутости, в соответствии с которым причинное влияние на физические явления могут оказать только физические явления. Тем не менее этот принцип приходится переосмыслить в контексте квантовой физики — та подрывает его подлинность в качестве абсолютного, неизменного закона природы. С точки зрения квантовой теории принцип неопределенности энергии-времени допускает нарушения принципа замкнутости: он допускает, что влиять на материю могут и нефизические процессы. Как пишет Пол Ч. В. Дэвис, «Одно выражение принципа неопределенности состоит в том, что физические свойства переживают спонтанные и непредсказуемые флуктуации. Из-за этого может произойти неожиданный всплеск энергии; чем короче интервал, тем больше амплитуда отклонения энергии»[273]. Подобные флуктуации, возможно, сыграли ключевую роль в самом формировании известной нам Вселенной, образовав не только то, из чего наша Вселенная состояла до расширения, но и само пространство-время[274].

Классическая физика утверждает, что атом почти целиком состоит из пустого пространства, а ядро занимает лишь малейшую его часть. При этом теория квантового поля выходит далеко за рамки этой простой модели. В этой теории, объединяющей квантовую физику со специальной теорией относительности Эйнштейна, все конфигурации массы и энергии сводятся к математическим абстракциям, проявляющимся из пустого пространства. Все физические процессы состоят из невещественных «возмущений» в пустом пространстве — во многом подобно тому, как волны в пруду представляют собой возмущения в воде. Хотя само по себе пустое пространство очертаний не имеет, оно проявляется как физические формы и потому составляет то, что мы считаем «реальным миром»[275]. Эта теория очень сильно отличается от представлений XIX века, в соответствии с которыми материя состоит из комковатых кусочков чего-то реального — кусочков, которые движутся в абсолютных пространстве и времени.

Судя по всему, между буддийскими воззрениями, которые были описаны в предыдущем разделе, и современной физикой существуют глубокие параллели. Обе системы предлагают идею о том, что все феномены есть иллюзорные видимости, возникающие из пространства и состоящие из его проявлений. Все эти видимости потому «пустотны» от какого-либо реального, вещественного бытия в отрыве от этого пространства. Тем не менее большинство ученых все еще считают, что пространство есть нечто исключительно объективное, независимое от умов любых наблюдателей. С другой стороны, буддийские представления о субстрате рассматривают его как субъективное пространство, где проявляются все видимости. Тему сходства между научными и буддийскими представлениями о пространстве мы рассмотрим в последующих главах, но сейчас скажем: обе традиции считают, что явления возникают из пространства, хотя его само они понимают по-разному. В соответствии с буддийским воззрением все представления о пространстве существуют только относительно умов, которые их осмысляют. Эта мысль могла бы повлиять на то, как ученые понимают физический мир, и оказать в равной степени важное влияние на наши представления о нашем собственном месте в мире природы — что и описано в учениях «совершенства мудрости».

Эмпирические исследования австрийского физика Антона Цайлингера, работающего на передовой линии изучения фундаментальных вопросов квантовой физики, побудили его усомниться в допущении, что Вселенная в основе своей состоит из физических сущностей и процессов. Он отмечает, что в классической физике физические свойства систем считаются первичными; присутствует допущение о том, что они существуют еще до акта наблюдения и независимо от кого-либо, кто на них смотрит. Информация, основанная на научном наблюдении, считается вторичной, ведь какую-либо информацию о физических свойствах можно получить только потому, что они уже существуют. В квантовой физике все наоборот. Информация об изучаемой системе первична, потому что она существует независимо от каких-либо конкретных сделанных нами наблюдений. Физические свойства этой системы считаются вторичными, ведь они представляют собой просто выражения информации о системе, созданной посредством акта наблюдения[276].

Цайлингер настаивает на невозможности абсолютного разделения между тем, кто осуществляет эксперимент, и системой, которую с помощью этого эксперимента исследуют. На квантовом уровне мы узнаём, что Вселенная — это не машина, которая движется по своему непреклонному пути (как воображал Декарт). Напротив: открытия ученых зависят от поставленных ими вопросов о природе, от разработанных ими экспериментов и от созданных ими систем измерения. На всех этапах этого процесса ученые неизбежно будут вовлечены в создание того, что наблюдают.

Цайлингер обощает это революционное отношение к пониманию мира природы следующим образом:

Возможно, мы ощущаем искушение допустить: каждый раз, когда мы задаем вопросы о природе, о мире вовне, предполагается некая реальность — реальность, существующая независимо от того, что о ней можно было бы сказать. Здесь мы заявим, что подобна позиция лишена какого-либо смысла. Очевидно, что любое свойство или любая черта реальности «вовне» могут быть основаны только на получаемой нами информации. О мире или о реальности нельзя сделать совершенно никаких утверждений, не основанных на подобной информации. Посему нужно заключить: представления о реальности в отсутствие хотя бы основополагающей способности делать о ней утверждения — с целью получения информации о ее чертах — совершенно невозможно подтвердить или обосновать. Это подразумевает, что разделение между информацией, то есть знанием, и реальностью лишено какого-либо смысла[277].

Ученые со времен Коперника пытались понять мир так, как он существует с точки зрения Бога, то есть независимо от человеческих наблюдений. Таково, как утверждал Эйнштейн, допущение, лежащее в основе всей классической физики. Однако квантовая физика, как провозглашает Цайлингер, бросает вызов правомочности самого этого поиска. Все, что мы наблюдаем — как ученые или не ученые, — существует лишь применительно к нашему способу наблюдения; все, что мы воображаем, существует лишь применительно к моделям нашего мышления. Ни на уровне наблюдений, ни на уровне концепций у нас нет доступа к какой-либо абсолютно объективной реальности. Следовательно, если мы делаем о том, что существует в абсолютно объективном мире, какие-либо утверждения, у нас нет никакой возможности их подтвердить или отвергнуть. Стало быть, все подобные утверждения, как заявляет Цайлингер, лишены смысла. Буддизм, психология и нейронаука говорят нам: нет смысла рассуждать о видимостях, существующих независимо от каких-либо видов наблюдения и измерения. Аналогичным образом буддизм и квантовая физика утверждают: столь же бессмысленно говорить и о теоретических сущностях (таких как элементарные частицы и волны вероятности), которые существовали бы независимо от осмысляющих их умов.

Этот революционный взгляд на Вселенную как состоящую (в основе своей) из информации, а не материальных частиц и полей, предполагает: допущение, что физические сущности обладают бытием «вовне» — независимо от всех