Читать книгу "Николай I Освободитель // Книга 5 - Андрей Николаевич Савинков"

многом определило дальнейшую сговорчивость Махмуда II. В том числе и по вопросу Греческой автономии на Пелопоннесе.

В дальнейшем в Египет был отправлен многочисленный десант из русских военных специалистов, туда продавались наши ружья и даже артиллерия. Тут, конечно, помогло то, что Европа была до середины двадцатых занята войной Седьмой коалиции с последующим разделом континента, и на какие-то задворки Турции внимания и ресурсов просто не хватало.

На сколько я помнил из истории, и в тот раз в Египте подвизались какие-то европейские инструкторы — вероятнее всего французские, там армию после Наполеона чистили изрядно, так что лишние опытные офицеры имелись во множестве — но вот об объемах этого сотрудничества я имел весьма туманное представление.

Так или иначе долго зревший конфликт прорвало еще в начале 1832 года, когда стороны перешли от дипломатии к пушкам. Первым ход сделал правитель Египта, послав армию для занятия городов Палестины. Без боя пала Газа, Яффа и Хайфа, после чего египетская армия осадила Акру.

В ответ с севера была послана турецкая армия под командованием Хуссейн-паши, которую египетский полководец и приемный сын правителя Ибрагим-паша удачно поймал в узком горном ущелье и разгромил наголову.

В апреле 1832 из Стамбула была отправлена на юг вторая армия под командованием Решида-паши, и вот тут известная мне историческая линия резко свернула в сторону. На сколько я помнил, египтяне должны были последовательно разбить все силы осман, и только вмешательство великих держав в моей истории сохранило Турецкое государство от полного краха. Иронично, что в спасении Стамбула поучаствовали тогда и русские войска — кто бы объяснил, зачем, — чего я делать тут естественно не собирался. Развал извечного противника, с которым мы воевали с шестнадцатого века, меня вполне устраивал. Но на практике получилось совсем не так.

19 июля в битве недалеко от Дамаска Решид-паша сумел одолеть противника, чем спас свою страну от больших неприятностей. Победой в полной мере назвать это позорище было сложно, поскольку против 50-тысячного турецкого войска Ибрагим-паша сумел выставить на поле боя всего чуть меньше 20 тысяч штыков, а потери первых в итоге оказались большими более чем в два раза. В ходе затяжного упорного сражения турки потеряли 6.5 тысяч солдат, а египтяне — 2.5 тысячи, после чего в полном порядке отступили с поля боя.

Неприятности же, от которых эта победа — честнее было бы назвать ее ничьей, но поле боя все же осталось за османами, так что пусть будет так — уберегла Стамбул, заключались в том, что персы были уже практически готовы вступить в войну и попытаться забрать себе Багдад с окрестностями. Это была традиционная турецко-персидская забава — перетягивание междуречья, — которой две страны предавались не первую сотню лет.

Персов уже лет семь активно окучивали англичане, снабжая военными советниками и накачивая оружием. Понятно против кого. Наследник же персидского престола, обладавший большим влиянием во внутренней и внешней политике государства, реализовывать потенциал обновленной армии, однако, не спешил. Аббас-Мирза, не смотря на не слишком хорошее отношение к Российской империи, дураком не был и расклад сил видел прекрасно. Шансов у Персии против России один на один не имелось совершенно, как бы Каджары свою армию не реформировали. А вот потрепать турок совместно с Египтом при молчаливом одобрении России — вполне.

Сложно сказать, что именно стало причиной изменения истории. Скорее всего дело заключалось в том, что тут Турция упала на самое дно несколько раньше и оттолкнувшись от него к 1832 году уже успела серьезно восстановиться, провести кое-какие реформы, а отсутствие русско-турецкой войны 1828 года сохранило Стамбулу полноценную армию.

Дальше события развивались не столь стремительно. 3 августа египтянам наконец удалось взять осаждаемую чуть ли не полгода Акру, а в начале сентября получивший еще 12 тысяч человек подкреплений из Египта Ибрагим-паша вновь сделал попытку овладеть Дамаском.

На этот раз соотношение сил было не столь впечатляюще огромным в пользу Решид-паши, поэтому турок решил не держаться за город и отступил к Хомсу.

Нужно отметить, что в это время на Ближнем Востоке во всю бушевала эпидемия холеры, и обе стороны жестоко страдали от этой болезни теряя существенно больше войск в виде санитарных потерь нежели убитыми и ранеными на поле боя. Все это вынуждало в первую очередь Египтян торопиться, поскольку численно они туркам уступали и соответственно имели меньший запас прочности.

17 сентября в битве при Хомсе удача сопутствовала Ибрагим-паше. Он неожиданным ударом в обход левого фланга сумел посеять в рядах османов неуверенность и только существенное преимущество последних в артиллерии — ее было просто в три раза больше: 41 орудие против 153 — позволило не допустить обрушения всего строя. Несколько залпов картечи в упор охладили пыл излишне поспешно почувствовавших себя победителями египтян и позволили армии Решид-паши отступить в относительном порядке. В относительном, поскольку большая часть обоза все равно досталась победителю, да и потери османы в итоге все равно понесли большие чем солдаты Ибрагим-паши.

После захвата Хомса, боевые действия и вовсе практически прекратились. Лезть с ослабленной армией в горы Малой Азии Ибрагим-паша совершенно не желал, да и сопротивление турок одновременно с перенесением войны на коренную территорию проживания государствообразующего народа ожидалось там куда как более жестоким. Плюс, не смотря на все поражения, потери и болезни, под рукой Рашид-паши еще оставалось около 100 тысяч солдат, при том что сами египтяне могли выставить на поле боя в лучшем случае 25–30. Все же завоеванную только что Палестину и Сирию тоже нужно было контролировать, и на это уходило не мало далеко не бесконечных сил.

С другой стороны, и расслабляется подданным султана Махмуда II тоже резона не было совершенно. Во-первых, война все же шла на их территории, а значит, чем дольше она будет длиться, тем больше — при любом итоговом раскладе — потеряет Стамбул. Ну и во-вторых, угроза нападения Персии с востока никуда в общем-то не делась.

При этом войска продолжала косить холера, каждый месяц унося на тот свет по несколько тысяч воинов с каждой стороны. Боевые действия вроде как замерли, а общее количество потерь — и расходов соответственно — продолжало расти, делая больно кошельку и султана, и мятежного паши. Патовая ситуация.

В такой ситуации первая скрипка от военных перешла дипломатам. Посол России в Стамбуле предложил султану свое посредничество при заключении мира с восставшим египетским пашой. Казалось бы, именно России вмешательство в конфликт выгодно наименее. Какой смысл прекращать войну если она бьет по твоему экзистенциальному врагу? Однако мысль тут